Кровавый плен 2 (СИ) - Фудживара Алиса. Страница 26

– Вероятно. Но без тебя потратит на это больше времени. И, возможно, к тому моменту его текущей оболочке уже исполнится двадцать, и у нас будет шанс… обезвредить его до следующего перерождения. И придумать что-то еще.

Дерзкий тон Молары искажался внутренним напряжением, когда речь заходила о древнем правителе. Рассуждения об убийстве нынешней инкарнации лорда древней знати давались ей с трудом, однако, другого выхода остаться в живых для них с Лэйрьеном она не видела. Ведь опасный дар отпрыска Фагуса Мораги, заключенный теперь в теле Лэйрьена Римана, ни в коем случае не должен вернуться законной владелице.

Нила почувствовала жар нарастающей ненависти, однако внешне осталась невозмутима. Девица, спокойно рассуждающая о смерти босса, сейчас бы уже умылась кровью, если бы не отсутствие такового распоряжения. Изар сохранил наследнице клана Тэрелиас жизнь, и Нилен не имела права самовольно ее прервать.

– Я не могу с тобой сражаться, – спокойно отозвалась она. – Шеф не давал подобного приказа.

Если глава Сариги воспользуется силой, то и так ослабленная магическим ранением Молара Тэрелиас с большой долей вероятности не выживет. Ее «особенность» родового дара состояла в том, что он не имел граней и уровней и разил всегда на полную мощность. Дар, созданный для быстрых и точных убийств – не способен работать вполсилы.

– Что ж. Тогда у тебя проблемы, дорогуша, – глаза Молары полыхнули алым.

***

– Каранель до сих пор в покоях лорда? – в просторном обеденном зале голос Вилейн звучал взволнованно.

Женщина пригубила крепкий ароматный кофе из маленькой фарфоровой чашечки, расписанной серебряными узорами, и довольно воззрилась на слугу. Серые глаза ее улыбались. Всю ночь дочь провела с нареченным, и подтолкнуть ее к этому оказалось гораздо проще, чем она предполагала.

– Да, госпожа, – мужчина поклонился, ставя перед хозяйкой тарелку ее любимых тостов с паштетом из авокадо, тонкой куриной нарезкой, яйцом пашот и рукколой.

– Хорошо, – она подняла голову, томно слизывая с губ остатки кофе, отчего мужчина зарделся и поспешил отвести взгляд от алого пеньюара, не до конца запахнутого на груди и открывающего слишком много шелковистой кожи.

Женщина снисходительно усмехнулась и уже потянулась к тосту, как в зал неторопливо вплыл самый важный и проблемный гость в ее доме. Он появился так тихо, что хозяйка поместья вздрогнула от неожиданности и поспешно поднялась с места, неловко задев стол бедром. Сверкающая серебристая ложка звякнула на белоснежном блюдце в натянутом безмолвии.

Слуга немедленно согнулся пополам, отвешивая благоговейный поклон. Вилейн беспокойно дотронулась до заплетенных в косы волос, уложенных кругом на затылке, и учтиво склонила голову.

Изар молча подошел к столу, сел напротив главы клана Вельфор и закурил. Белый плащ, вернувшийся из химчистки, теперь снова был на своем законном месте. Жемчужные волосы, убранные сзади в пучок, и расслабленный задумчивый вид придавали его облику легкую молодежную беспечность, которая, если рассмотреть внимательней, на самом деле была ничем иным, как затаившейся враждебностью.

Ложью Вилейн рыла себе яму во взаимоотношениях с дочерью, и никак этого понять не желала. Однако, Кара просила его молчать.

– Открой окно, – велел бессмертный все еще неразогнувшемуся слуге.

Мужчина мигом кинулся исполнять пожелание господина, знатно вспотев при этом, будто ему поручили не помещение проветрить, а крокодила с руки покормить.

Прохлада, потянувшая с улицы, зябко кольнула кожу, однако Вилейн лишь лучезарно улыбнулась, пожелав лорду доброго утра.

Слуга одернул свой черный фрак и принялся поправлять золотистые шторы с цветочным орнаментом, а затем добрался и до больших горшков с изогнутыми диковинными деревцами, украшающими обеденный зал.

– Рудольф, не мельтеши, – огрызнулась на него хозяйка, опускаясь обратно на стул. – Вели подать завтрак, и пусть Майя приведет Каранель.

– Не буди ее, – отозвался Изар, не сводя с женщины пристального взгляда. – Она… набирается сил.

– Конечно, – Вилейн, по всей видимости уверенная в состоявшейся между ними близости, опустила глаза, сдерживая удовлетворенную улыбку.

Слуга поклонился, заботливо поставил подле лорда золотую пепельницу и скрылся за широкими кухонными дверьми.

– Какой у вас план насчет Лэйрьена Римана, господин? – Вилейн с усилием отвела взгляд от аппетитно пахнущего тоста и наглухо запахнула пеньюар на груди, уже начав подмерзать.

Сигаретный дым клубящейся дорожкой плыл прямиком в распахнутое окно, разнося по помещению сильный запах ментола.

– Тебя это волновать не должно, – опасное спокойствие, с которым он говорил, прокатилось по спине женщины волной ледяных мурашек. – Займись лучше дочерью.

– Как раз о ней я и думаю, – мягко пояснила хозяйка особняка, обвивая ладонями остывшую чашку. – Воспоминания прошлого вернутся, как только она обретет свой дар. И чем быстрее мы с этим разберемся – тем быстрее вы получите желаемое.

– Ты. Меня не слышишь.

Женщина заморгала, сбитая с толку внезапным уничижением в его голосе. Бессмертный затушил даже на половину не выкуренную сигарету и, подавшись вперед, сложил руки в замок на столе.

– Она уже не та, что была десять лет назад. Тебе нужно искать новые точки соприкосновения.

Рассеянный взгляд женщины красноречиво говорил о том, что она не может осознать смысл его слов. Дочь жива, невредима и ни в чем не нуждается. И этого, на ее взгляд, Каре было достаточно для комфортного существования под материнским крылом. Дела душевные главу Вельфор не интересовали.

– Я вкладывала в нее все свое время и силы. Но теперь она совсем другой человек, воспитанный не пойми кем, – голос Вилейн дрогнул от бессильной злости. – И лишь когда она все вспомнит, мы сможем продолжить с того места, где прервались.

Изар вздохнул и прикрыл веки, призывая на помощь всю свою выдержку. Эта женщина безнадежна.

***

– Я знаю, зачем ты пришла. Но вспоминать – еще не время, – нарастающий шепот знакомого голоса утонул в шипении ее собственного. Невыносимо громкого. Яростного. Обвиняющего.

Кара резко села в кровати, судорожно хватая ртом воздух и цепляясь руками за ворот шелковой сорочки. Кровавые картины минувшего сновидения отступали медленно, нехотя. Как и угрожающие шепотки, обещающие ей самые изощренные муки ада. Последние дни девушка пребывала в чудовищном стрессе и совершенно не запоминала снов, но сегодня кошмары вернулись вновь, напоминая, что ничего не изменилось даже после того, как правда открылась.

Тяжело дыша, Кара осмотрелась по сторонам, смахивая со лба проступивший пот. Убедив беснующееся сознание, что ей ничего не угрожает, девушка рухнула обратно в кровать, крепко зажмуриваясь и накрывая лицо предплечьем. С этим нужно что-то делать. Иначе преследующие жуткие сцены сведут ее с ума, как и ненавидящий внутренний голос.

Шумно выдохнув, Кара отняла руку от лица и уставилась на узорчатую лепнину потолка. Изгибающиеся лозы тянулись вдоль стен, закручиваясь в центр и кругом обнимая увесистую античную люстру. Шторы плотно закрывали высокие окна, не пропуская дневной свет. Девушка перевела взгляд на часы, уже отсчитавшие полдень, и только сейчас поняла, что находится в спальне Ноэля.

Я вчера…

Густо покраснев, Кара нырнула под одеяло, пытаясь совладать с приступом стыдливости. Глупость, сущую глупость она сотворила. Повезло, что друг поступил порядочно и не воспользовался минутой ее наивного замешательства.

Однако, терзающая неловкость быстро сменилась распаляющим гневом. Подлая материнская манипуляция теперь безвозвратно отдалила их друг от друга. Бессердечное пренебрежение душевными метаниями дочери в угоду собственным целям разжигало внутри настоящую бурю негодования. Последний проблеск желания сблизиться с матерью померк после этой ночи. Единственный родной человек на всем белом свете относится к ней как к дорогому подарку для бессмертного лорда. Такое безразличие со стороны матери Кара простить была не в силах.