Дети драконов (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde". Страница 24
Не выпуская мальчишку из рук, Фарр отнес его прямо в Королевские покои, и больше уже Вереск в Воронью башню не возвращался.
Позже Патрик обмолвился, что так на самом деле не бывает. Невозможно вернуть силу магу, который ее утратил. Но, вопреки всем законам колдовского мира, Вереск больше не являл собой пустой сосуд с треснутым дном: как только первое потрясение прошло, он, сам не веря происходящему, простер руку над высоким серебряным кубком, и вода в том сначала забурлила, а затем обернулась мириадами радужных брызг, которые рассыпались по всей гостиной сверкающими кристаллами льда, удивительно похожими на бриллианты.
Шуна, хмыкнув, обронила, мол это дешевые фокусы, но сказала она это так тихо, что ее слова услышала только Айна. На самом-то деле даже степная девчонка понимала – фокусы фокусами, а магия вернулась к Вереску вполне всерьез.
Только вот на ноги он так и не встал... Даже самый сильный целитель порой оказывается не всесилен.
2
Заговорил Вереск не сразу. В первые дни он был попросту ошарашен произошедшими с ним переменами – обилием звуков вокруг и вернувшейся способностью ощущать магию в себе. На любые вопросы и предложения он только мотал головой, пока Патрик не велел всем отвязаться от мальчишки и дать ему прийти в себя. Именно он распорядился выделить для Вереска эту новую комнату с видом на море, которая находилась в непосредственной близости к Королевским покоям. Для кого-то знающего это выглядело бы как огромная честь, но Вереск уж точно не понимал всех тонкостей дворцового этикета.
Только на третий день он начал произносить простые односложные слова, с трудом выталкивая их наружу – нерешительно и словно через силу. И только еще через три дня Патрик счел, что мальчик в достаточной мере пришел в себя, чтобы поговорить с ним. Разговор этот происходил без лишних ушей: дядя Фарра счел, что мальчику и так хватило переживаний, вовсе незачем ему ощущать себя свидетелем преступления на допросе... даже если по факту это почти так и есть.
Фарр был откровенно против, полагая, будто рядом с ним Вереск разговорится быстрее, но Патрик нашел ответные аргументы, сообщив своему племяннику, что не всегда личные симпатии важнее государственных дел, а правильные вопросы задавать некоторым еще надо поучиться. Поскольку Айна присутствовала при этом разговоре, она своими глазами видела, как здорово разозлился Фарр, но помочь ему, разумеется ничем не могла. Разве что сделать вид, будто вовсе пропустила эту обидную фразу мимо ушей.
Впрочем, когда тем же вечером Патрик собрал их четверых в своем кабинете и рассказал все, что ему удалось узнать от Вереска, Фарр нашел в себе достаточно честности, чтобы признать – так глубоко залезть в чужую душу ему бы и в самом деле было бы нелегко.
До того, как случилась беда Вереск был провидцем.
У него этот дар проявлялся иначе, чем у Лиана, Патрик сказал, что таких людей называют Истинно Видящими... В своей деревушке маленький Вереск уже с пяти годов стал тем, к кому за советом шли едва ли не прежде, чем к старейшине. Даже не зная подробностей, он почти всегда мог дать верный ответ на любой вопрос: сажать ли рожь на новом поле, играть ли свадьбу вперед урожая, бояться ли поздних заморозков и верить ли заезжим торговцам. Отец и мать не одобряли таких визитов за советом и по возможности старались оградить сына от них. Но чем старше становился Вереск, тем очевидней была его диковинная способность, которая прорывалась во всяком случайно оброненном слове. Вдобавок, он всегда знал, что нужно сделать, дабы над родными полями щедро поливали дожди и вовремя ложились снега. К тому времени, когда мальчики начинают перенимать ремесло своих отцов, о Вереске уже знала вся округа, дошла молва и до хозяина тех земель...
Дар маленького колдуна не имел цены. Всякий разумный человек постарался бы уберечь такое сокровище и поддержать его силу – хотя бы ради того, чтобы обратить ее себе на пользу. Но барон из Восточного удела, похоже, не относился к тем людям, которые имеют разум. Жестокая расправа его наследника положила конец всем талантам Вереска. И даже, когда Фарр с Лианом вернули ему возможность пользоваться магией, мальчик был почти уверен, что навсегда утратил свою способность заглядывать в будущее. Как ни пытался, он больше не ощущал в себе силу Видящего.
До того момента, пока Патрик не рассказал ему все то, что не позволял рассказывать Иве.
О наследии древних магов, чья сила текла в жилах людей с солнечными волосами. О расколе, который случился между ними. О Волене и его приспешниках. О своей борьбе за право жить, похищении Фарра и почти полном уничтожении магов из Эймурдина. А напоследок – о случившемся минувшей зимой. И в тот момент, когда он закончил свою историю, признавшись напоследок в том, как боится войны с Заморьем, Вереск заявил, что это лишнее. По словам Патрика, вид у него при этом был растерянный, но голос звучал на удивление твердо.
«Он сказал, это только наша война, – промолвил брат короля. – Война между магами. И мы можем не ждать нападения заморского флота. Корабли больше не придут».
«Ох! – Айна прижала пальцы к губам. – Как же мне хочется, чтобы это было правдой!»
«Это правда, – спокойно ответил Патрик. – Настолько же правда, как то, что сегодня утром был восход, а вечером придет закат. Хвала богам, я умею отличать пророчество Видящего от обычной речи. Мальчик снова обрел свой дар»
«Это лучшая новость, какую мы только могли от него узнать! – Фарр даже не скрывал того, какое чувство облегчения принесли ему эти слова. – Но неужели он так и сказал? Н а ш а война? И его, выходит, тоже?»
«Да»
«Но... почему?»
«Потому что, мальчик мой... Невозможно отдать человеку часть своей Силы не стать для него близким»
«Да ведь мы не отдавали ему с в о ю силу», – попытался возразить Лиан.
«Это вам так кажется»
«Значит... – Фарр метнул на своего дядю пронзительный, полный радости взгляд, – значит, теперь он – один из нас? И ты будешь учить его?»
«Нет, мальчики. Это вы будете его учить. Его и всех тех детей, которых нам удастся найти. Кстати, Кайза возвращается завтра. С ним будут еще двое.
Фарр обхватил голову руками и какое-то время молчал, изумленный.
«А Ива? – тихо спросил Лиан. – Вереск знает, где она? Что с ней?»
«Знает. И всегда знал, даже когда был лишен Силы. Похоже, между близнецами есть особая связь, которая простирается дальше, чем мы можем себе представить. Ну... разве что вы с Фарром приблизительно способны это понять».
«И что с этой соплячкой? – впервые за весь вечер подала голос Шуна. – Есть шанс, что мы больше не ввяжемся в проблемы из-за нее?»
«Боюсь, что нет... – вздохнул Патрик. – Ива добралась до Эймурдина. И, похоже, назад не собирается. Могу ее понять... В этих старых развалинах ее сила наверняка приумножилась многократно, как это было и со мной. Мало, кто сумел бы от такого отказаться. Хотя это и очень опасно для нее... мда... В любом случае, Вереск больше не может слышать ее как раньше, девчонка отгородилась от него слишком толстым щитом. Он лишь знает, где находится его сестра. И чувствует, что она пока еще жива».
3
Проведя с Вереском почти целый час, Айна оставила его на попечении смышленого молодого слуги, которого приставили к парнишке почти сразу после исчезновения Ивы. Этот высокий медно-рыжий Стин с сильными веснушчатыми руками мог без труда поднять худенького Вереска и с легкостью перенести в любое место, куда следовало. У него был славный характер и добрый насмешливый голос, так сильно напоминавшие Айне голоса ее братьев Руна и Юна...
Последнее письмо от матери, где та рассказывала обо всех близких, Айна получила не далее, как неделю назад. В этом обстоятельном послании было написано про самые важные новости из замка Берг и про то, как поживает вся «бывшая семья Ее высочества». Рун и Юн теперь занимали какие-то важные посты в городской страже Кеерна, у каждого был свой дом и семья: Юн ждал уже второго ребенка, а жена Руна вот-вот обещала подарить ему первенца. Да... близнецы долго не решались завести семью, но пару лет назад наконец женился один, а прошлым летом – и второй. Мать была этому несказанно рада, равно как и успехам Феда, который настрогал уже четверых наследников. А вот самого старшего своего сына она не уставала укорять за то, что тот никак не женится снова после смерти супруги. Бедняжка померла в родах, когда пыталась произвести на свет третьего внука скотницы Миры. Двух старших девочек после несчастья родители покойной хотели забрать к себе, но Фед уперся рогом и сказал, что вырастит их сам. И растил, не спеша приводить в дом новую женщину. Старший братец оказался однолюбом...