Граф (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 40

Как перед османским капитаном ставили задачу как? Выйти к Азаку. Разогнать северных дикарей, которые должны были на рыбацких лодках туда спустится. И все. Как несложно догадаться, Султан также ничего пока не знал.

Пока.

Сколько времени у Андрея было?

Если бы ногаи отправили вестового до крепости Ор-Капы, то есть, Перекопа, то недели через две всадник бы туда добрался. И дежуривший быстроходный кораблик бы тут же улетел в Стамбул. Сутки, максимум двое, и новость была бы у Султана.

Но ногаи не отправили вестового к Ор-Капы.

Ногаи вообще отошли от Дона раньше, чем была взята крепость. Поэтому максимум что они теперь были в состоянии сделать — это послать известие через побережье. Мимо Кавказа и всей Малой Азии. То есть, ничуть не меньше полутора месяцев этот «мессендж» добирался бы.

По всему выходило, что Андрей со своим полком оказывался в ситуации этакого стратегического пузыря. Когда ты настолько опередил события, что никто на тебя в принципе адекватно и своевременно отреагировать не может. И еще долго не сможет…

В связи с чем эти две галеры выглядели просто подарком судьбы. И не воспользоваться этим моментом Андрей не мог. Он же объявил викинг. А значит вел своих людей к славе и деньгам. Слава уже достигнута. Какая-то. Оставалось где-то награбить подходящих монет. Ну или товаров дорогих. В принципе, он и на ушкуях своих мог пошалить. Но галеры в этом плане выглядели не в пример лучше, открывая совершено иные возможности…

— Друзья мои, — улыбнувшись, произнес граф, перед собранным полком. — Мы с вами смогли достигнуть крепости и взять ее. Кому-то это могло бы показаться величайшим свершением. Но для меня — меньше из того, что мы могли бы сделать. Вы все видели — я готовился к походу и шел в него без тени сомнения. Ибо знал — мы сможем. Твердо знал…

Воевода сделал паузу. Может быть слишком долгую, но в этот момент она казалась вполне уместной и подходящей.

— Мы смогли. И теперь мы можем пойти дальше. Высшие силы услышали наши молитвы. И начиная этот поход на утлых суденышках мы взяли на саблю настоящих драконов моря — грозные турецкие галеры. Конечно, это не древние драккары, на которых ходили наши предки, устрашая всех своих врагов на десятки дней пути. Но это лучшее из того, чем высшие силы могли нас наградить.

Он снова сделал паузу.

Наблюдал. Слушал. Пытался поймать настроение.

— Эти корабли — дар небес! Эти корабли — знак небес! Эти корабли — приглашение выйти в море! И показать, чего мы стоим!

— А как же крепость? — спросил дядька Кондрат, которому было не по себе от происходящего.

— Для защиты Азака довольно и ста человек. Да и кто на нее станет нападать? Крымчаки сидят у себя. У них там грызня. Ногаи умылись кровью и отошли. Кто?

Люди промолчали.

— Посему я спрашиваю вас — пойдете ли вы со мной? Туда — в море. Дабы стяжать славу и деньги. По-настоящему!

— Я с тобой! — воскликнул Фердинанд. Мало-мало русский он уже знал. Подучил за эти недели. Сначала в Москве, потом в Туле и теперь вот в походе.

— И я! — охотно его поддержал испанец Дамиан.

Почти тут же, вслед за ними, сплошной волной прошел гул голосов одобрения. Каждый желал выступить в этот поход. Ибо боевой дух полка находился на невероятной высоте.

Они ведь не только прошли через враждебную степь по Дону. Но и разбили степняков в двух полевых сражениях. Пешими. Против конных. Взяли крепость без особой крови. И захватили два огромных, по их меркам, боевых корабля.

Что это?

Только благоволение небес!

Высшие силы с ними! Они вели и поддерживали! Поставив своим избранником этого человека — воеводу и графа, что каких-то несколько лет был практически никем и звали его никак. Нищий сын помещика, будущее которого лежало в вечные послужильцы. А то и вообще — вон из воинского сословия.

Андрей еще немного поиграл с толпой, накручивая ее. После чего решил удалиться в свои покои. Пригласив к себе командиров. И наблюдателей. Но уйти не успел. Фердинанд начал петь:

Þatmælti mín móðir,

at mér skyldi kaupa

fley ok fagrar árar

fara á brott með víkingum…

От чего граф даже слегка опешил. Он посмотрел ему в глаза и увидел там лишь пылающий огонь. Только решимость. Только страсть. Посему, где-то с середины этой короткой песенки присоединился.

Никто из бойцов полка ничего не понял. Но люди помнили эти слова. И считали их заговором или каким-то чародейством. Сейчас же, услышав их вновь, приняли, как и прежде. За волшбу, привлекающую высшие силы на их сторону.

И плевать, что ее начал этот немец иноземный.

Начал и начал. Чай слышал их. И вон как воспылал воодушевлением.

— С нашим воеводой ходить, не с ихними. Чай таких у них отродясь не было, — заметил один из копейщиков, глядя на Фердинанда и оглаживая бороду.

И соседи с ним согласились.

Андрей же, с едва скрываемым раздражением, все-таки покинул своих людей и уединился. Однако ненадолго. К нему прибежал этот датчанин.

— Почему я не пойду с тобой в поход?! — выпалил он, когда узнал распоряжение Андрея. Тот хотел, как можно мягче его остудить. Но…

— Ты посланник своего короля. Взятие Азака ты видел. А дальше вам всем надлежит вернуться. Я не в праве рисковать вашими жизнями.

— А до этого был в праве?

— Взятие крепости мною хорошо продумано и подготовлено. Оно не представляло угрозы или опасности. И, если бы не пришли эти галеры, то я ограничился бы ее взятием и разорением окрестного побережья. Но там, — махнул рукой Андрей неопределенно, — может быть все что угодно. И если мы начнем шалить, то османы начнут нас преследовать. Могут устроить травлю. Возможно придется туго. Очень туго. И если ты погибнешь, то кто расскажет твоему королю об этом взятии?

— Я здесь не ради него.

— А ради чего?

— Ты, по слухам, лучший полководец во всей округе. И я хочу быть подле. Хотя бы в этом походе.

— Русь и Дания стратегические союзники. Не знаю, понимаешь ты это или нет, но не важно. Нам нечего делить, но вот общие интересы имеются. И я не хочу, чтобы твой отец озлобился на Русь из-за твоей глупой гибели.

— Так ты догадался?

Андрей фыркнул, усмехнувшись.

О том, что Фердинанд датский любит лазать по германским землям с целью освоения передового военного опыта знала вся Европа. Это не являлось секретом. Как и сделать выводы из поведения сего «наблюдателя», ведущего себя довольно странно для простого дипломата.

— Раз догадался, то тем более должен пойти мне на встречу, — меж тем продолжил датчанин.

— Почему?

— Я же наследный принц.

— Если ты погибнешь в этом походе, то так и останешься наследным принцем. И никогда не сможешь подменить отца.

— Но я не могу этот поход пропустить! Понимаешь?

— Нет, — покачал головой Андрей. — Не понимаю.

— Ты объявил викинг. И…

— Ты уже стяжал себе славу, участвуя во взятии Азака. Если пожелаешь, я напишу тебе грамотку, в которой ты первым взбираешься на стену.

— Это же будет ложь!

— Зато моя совесть будет чиста.

— А моя честь попрана! И тебе будет проще убить меня, ибо я тебе такого не прощу!

Андрей нахмурился.

Перспектива нанести смертельное оскорбление будущему королю Дании его совсем не радовала. Но и рисковать не хотелось. Во всяком случае, если что-то пойдет не так, вся вина окажется на нем.

— Я напишу отцу письмо и передам его со своими людьми. Если по воле Всевышнего я погибну, то тебя никто винить не станет. — произнес Фердинанд.

— Зачем тебе это? Просто слава?

— Дания окружена врагами. Она слаба. И тут ты объявляешь викинг и у тебя все удается. Я просто не могу пройти мимо.

— Помнится, ты не сильно чествовал мой поступок в Туле.

— Слова — просто слова. А тут я вижу, высшие силы тебе действительно благоволят. Значит это — настоящий викинг. И я не могу его пропустить. Понимаешь? Не могу. Я не прощу себе этого.

Андрей сокрушенно покачал головой, но промолчал. Отказать он не мог, а соглашаться не хотел. Впрочем, именно в это время в помещение ворвался раздосадованный Дамиан.