Тень в зеркале - Ирвин Ян. Страница 90

Даже сам Эммант заметил, какой ужас он вызвал на лицах обычно невозмутимых членов Аркимского Совета. Селиала заговорила холодным и официальным тоном, но ее слова, окатившие Эмманта ледяным душем, доказали, как плохо он знал аркимов и какие иллюзии питал относительно своего будущего.

— Замолчи! Ты освобожден от своей должности и лишаешься всех прав и обязанностей, которые имеет каждый арким. Можешь покинуть нас или остаться в Шазмаке, но отныне мы не хотим тебя знать.

Эммант издал вопль отчаяния. Он надеялся, что его похвалят или даже наградят за рвение, а не лишат того, к чему он так стремился. Он был раздавлен, его трясло, и ему даже пришлось помочь покинуть зал. У дверей он обернулся к Каране, глаза на его искаженном ненавистью лице отражали лишь малую толику злобы, пустившей глубокие корни в его душе. В этот момент Лиан испытал необъяснимое чувство жалости, смешанное со смертельным страхом перед этим загнанным в угол существом. Но Эммант открыл рот и изверг поток такой грязной брани, что от нее стало плохо даже Лиану, который и сам порой любил вставить крепкое словцо. Поток сквернословия так же внезапно иссяк, как и начался, и Эммант позволил аркимам вывести себя из зала.

— Постой! — сказала Селиала Тензору, когда тот собрался уходить. — Есть еще один вопрос.

Тензор повернулся к ней с вопросительным видом.

— Ты по-прежнему хочешь предъявить обвинение летописцу?

Тензор долго молчал и наконец сказал:

— Пока я на этом не настаиваю. В первую очередь надо разобраться с Караной.

— В таком случае, Лиан из Чантхеда, ты свободен и волен делать что пожелаешь, но временно тебе нельзя покидать Шазмак.

Пока велись эти переговоры, Карана с трудом спустилась по винтовой лестнице. У самого ее подножия она споткнулась и ударилась гипсом о железо. Девушка зажмурилась и несколько мгновений стояла неподвижно, придерживая гипс здоровой рукой. Потом она выпрямилась и с гордо поднятой головой прошествовала по залу туда, где сидел Лиан. Но, добравшись до него, она не выдержала и рухнула на стул так, словно у нее подкосились ноги.

Лиан почувствовал непреодолимую ненависть к Тензору. Ему страшно захотелось отомстить этому аркиму, хотя он и понимал безрассудство такого поступка.

— В таком случае, с позволения Совета, я сам хочу задать один вопрос, — сказал он.

Тензор вздрогнул. Зрители взволнованно заерзали на своих местах.

— О, самонадеянный летописец! — обратилась к Лиану Селиала. — Ты не имеешь права задавать вопросы Аркимскому Совету. Это может делать лишь обвиняемый.

— Но ведь вы сами сказали, что я волен делать что пожелаю. Вот я и желаю получить ответ от Аркимского Совета.

— Хорошо. Отсутствие учтивости не входит в число наших недостатков, — ответила Селиала. — Кому ты хочешь задать свой вопрос и в чем он состоит?

— Я хочу задать вопрос Тензору, а заключается он в следующем…

Карана с удивлением уставилась на Лиана. Неужели у него хватит наглости, чтобы?..

Наглости Лиану было явно не занимать.

— Скажи мне, что произошло в Хулингской башне после того, как Шутдар уничтожил Золотую флейту и возникла Непреодолимая Преграда?

У Тензора конвульсивно задергалась голова, глаза вспыхнули золотым огнем, а по телу пробежала судорога стыда и ярости.

— А ты — дерзкий пес, дзаинянин! Я спущу с тебя шкуру! Тебя немедленно приговорят к смерти!.. Судите его!

Селиала встала. Она не выделялась особо высоким ростом среди аркимов, и несколько мгновений казалось, что ярость Тензора сметет и ее, но она высоко подняла голову и рявкнула на Тензора:

— Молчать! Ты что, хочешь опозорить Аркимский Совет, лишь бы никто не узнал о твоем бесчестье?! — Она посмотрела на каждого из членов Совета, кивнула и продолжала: — Дзаинянин имеет право задать любой вопрос. Мы не понимаем, какое отношение этот вопрос имеет к происходящему, но, так как это его единственная просьба, мы считаем, что ты должен ее удовлетворить. Поэтому изволь ответить Лиану и имей в виду, что мы тоже будем внимательно слушать тебя и от нас не ускользнет ни одно слово лжи. Поднимись на площадку и говори!

Тензор, у которого от ярости едва пар не шел из ушей, вскарабкался по лестнице на железную площадку. Он с такой силой сжал мраморные перила, что Лиан не сомневался в том, что из-под пальцев Тензора посыплется каменная крошка. Юноша почувствовал, как Карана взяла его за руку. Девушка вся дрожала.

Пытаясь успокоиться, Тензор тряхнул своей шевелюрой. Раз уж ему предстояло поведать о своем позоре, он хотел сохранить при этом достойный вид. Он посмотрел Лиану прямо в глаза.

— Что же повергло нас в бегство в момент гибели Золотой флейты? — сказал он почти кротко. — Мы не испугались хлестнувшего нас смерчем воздуха, завившегося в красные, желтые, синие и фиолетовые вихри. Мы не испугались конвульсий земли, вставшей на дыбы и подбросившей в воздух людей, лошадей и даже повозки. Мы не испугались невидимой силы, перемоловшей в труху лес вокруг башни, не испугались молний, посыпавшихся из мечей, кольчуг и шлемов, и не испугались птиц, падавших замертво, плюясь своими закипевшими мозгами. Мы испугались не этого и не сотен других невиданных кошмаров.

Отчего же я, как жалкий трус, бросился наутек? Я скажу тебе почему, летописец, и молись, чтобы тебе никогда не пришлось увидеть то, что довелось увидеть мне, если не хочешь от ужаса начать испражняться собственными кишками!

При этих словах Тензора Селиалу передернуло, но она как ни в чем не бывало дала ему знак продолжать.

Тензор склонил голову перед членами Совета, словно прося прощения за свои слова.

— Флейта умертвила или оглушила всех, кроме нас, аркимов. Остальные обязаны смерти или глубокому обмороку тем, что им посчастливилось не видеть того, что видели мы.

Флейта раскрыла врата между мирами, и несколько мгновений мы созерцали зияющую между ними бездну. Знаешь ли ты, летописец, кто там обитает? Таких существ не сможет представить себе даже такой искусный сказитель, как ты!

В бездне отчаянно и жестоко борются за существование жуткие и вероломные твари. Каждая раса, каждое существо там покрыто панцирем, зубасто, когтисто и невероятно коварно. Им приходится ежедневно совершенствовать свое оружие, свою защиту, развивать свои способности и силы. Так делают все расы и все существа, желающие выжить там в отчаянной борьбе друг с другом. Цена одной-единственной ошибки — смерть или вымирание. Те, кто не в состоянии постоянно развиваться, непрерывно изменяясь, обречены на гибель. Выживают только самые сильные, те, которые могут чуть ли не ежеминутно менять обличье и обладают различными способностями.

Когда кароны очутились в бездне, их были миллионы, а бежать оттуда удалось лишь жалкой кучке, оказавшейся на грани вымирания. Бездна слишком жестока, слишком беспощадна и слишком коварна даже для каронов. Вот что мы увидели и отчего пустились в бегство, а потом возникла Преграда, которую нам и по сей день не преодолеть. Ты доволен моим ответом?

Лиану стало не по себе. Рассказ Тензора породил у него десятки новых вопросов, но надеяться получить на них здесь ответы не имело смысла.

— Не вполне. Я спрашивал, что произошло в башне после возникновения Преграды.

— Я не понимаю, о чем ты.

— В башне жила хромая девушка. Вскоре после смерти Шутдара ее убили. Я хочу узнать, кто убил ее и за что.

— Ты полагаешь, туда кто-то тайно проник? — В золотистых глазах Тензора вспыхнул огонь, который мог говорить или о возродившейся надежде, или о новом испуге.

— Да, — ответил Лиан.

— Ничего не могу тебе сказать. Я был… в другом месте.

— У кого же мне спросить? Где мне найти ответ на этот вопрос?! — воскликнул вновь охваченный отчаянием Лиан.

— Знаю только одно: чтобы ответить на твой вопрос, надо узнать, кто первым вошел в разрушенную башню. Лично я всегда считал, что это был один из каронов, может даже сам Рульк. Но история того времени окутана плотным покрывалом лжи и обмана. На Сантенаре побывало только три карона. Если это был Рульк, ищи ответ на свой вопрос в Альцифере, если это была Ялкара, ищи его далеко на востоке в Хависсарде, а если это был Кандор, правитель легендарной Перионской Империи, ищи в центре Сухого Моря затерянный город Катадзу, существовавший еще до того, как оно высохло. В результате этих странствий ты, может, и докажешь, что не такой тюфяк, каким кажешься. Будь у меня Зеркало, я, вероятно, сумел бы ответить на твой вопрос более точно, но без него мне нечего больше сказать. Сам я ничего не видел. — У Тензора сдали нервы, он закрыл руками залитое краской стыда лицо и еще раз проговорил: — Меня там не было! Селиала поднялась со стула: