Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди. Страница 28

Я одержим. Наверное, это и называется "найти свой личный сорт наркотика". Только вот вкус у него горьковат.

Весь обратный путь до Лос-Анджелеса я не работал. Я ехал как зомби, не смыкая глаз. Меня ломало, когда на телефоне высветился звонок от Анны, а я не мог ответить.

Прошло больше недели. Вернувшись в Атланту, я с головой окунулся в работу, полный решимости выбить ее из своих мыслей, и я не сомневался, что поможет мне в этом другая девушка.

Нет?

Значит, две… или три других девушки.

И так началась круговерть тел в природе. Куча разных улыбок и губ. Разнообразие задниц и бедер. Я даже начал писать песни на радость Майклу.

Музыка, секс, трава и виски. В огромных дозах.

Но. Ни. Черта. Не. Легче.

С началом занятий приходят и проблемы, что бесит отца, ведь я, словно какой-то человеческий пацан, который хрен положил на выпускной год, а также на свое будущее. Он просто не хочет изображать заботливого и милого папашу, отвечая на звонки от преподавателей. В его списке дел на день нет времени на притворные переживания о проблемном сынке, который заявляется в школу с красными глазами и дрыхнет на уроках истории.

Правда, его походу впечатлил мой вдохновенный подход к работе вне школы. Чудо какое.

Ведь Анна так и не покидает мои мысли. На самом деле, с каждой кинутой девушкой, каждой мутотенью, которую я совершаю и говорю, меня все больше и больше терзает стыд. На каждой вечеринке мне мерещится ее лицо. В каждом автомобиле. Она всюду, но не со мной. Я постоянно окружен людьми, но никогда еще не ощущал себя настолько одиноким.

Не представляю, сколько еще такого самобичевания я выдержу, я уже утратил чувство меры, забыл про трезвый ум, а чем больше отдаюсь похоти — тем больше хочу. Я отвратителен сам себе, но и в этом есть плюс, ведь "измученные души" так приманивают баб. Да я теперь привлекательнее долбаного Джеймса Бонда. Парни из группы уже шутят, что я бог.

И все же, я никогда не чувствовал такой пустоты.

Каждый раз, когда отец уезжает, я прослушиваю голосовые сообщения от Анны. Знаю, зря. Во многих смыслах это глупо, но что сказать? Я превратился в идиота. Например, на прошлой неделе я набрал Марну и, явно потеряв рассудок, упомянул, что познакомился с Нефом по имени Анна, дочерью Белиала. Я полагал, что отец растрезвонит всем о ней, но Марна была потрясена и чрезмерно заинтересована. Джин же на заднем плане забрасывала меня вопросами.

— Какая она? Почему мы о ней не знали? Сколько ей лет?

— Хм, она на год меня младше. Отец попросил помочь обучить ее.

— Обучить? — спросила Марна. — Чему? Разве ее не тренировали? Как же она работает?

— Ну, то есть, мы вместе поработали. Типа того.

— Что значит "типа того"? — недоверчиво спрашивает она.

Даже в той степени опьянения до меня дошло, что пора закруглять разговор.

Сегодня я делаю еще один глупый звонок. Но на этот раз менеджеру группы.

— Эй, это Кай, — говорю я.

— Роу! Какими судьбами?

— Пру месяцев назад чел один, Джей, дал те диск с песнями. Можн я преду и пслушаю его? — Едрит-Мадрид. Я — мясо. Он хоть слово понял?

— Погоди, дай проверю. — До меня доносится шорох перекладываемых вещей. — Ты про Джея Томпсона из Кастервилля?

Сердце колотится.

— Да, эт он.

— Еще не слушал этот диск. Твой кореш?

— Знакомый. Такчт ниче не гарантирую.

— Без проблем. Приезжай когда сможешь. И да, Майкл рассказал тебе о Лос-Анджелесе?

К горлу подступает желчь при упоминании Лос-Анджелеса, но… придется туда поехать, чтобы сделать запись.

— Новость шик, друг, — говорю я.

Даю алкоголю целых двадцать минут на то, чтобы покинуть мой организм, и запрыгиваю в машину.

Одна из песен Джея оказывается офигенной. По моему настоянию наш менеджер связывается с ним по телефону, чтобы договориться о записи. Когда Джей соглашается, менеджер хлопает меня по спине, вероятно думая, что моя улыбка вызвана нахождением новой песни, но в мыслях моих лишь то, что когда мы будем записывать ее, Анна приедет поддержать Джея.

Паленые кочерыжки. Кое-кто играет с огнем.

Вдохновленные свежим материалом для следующего выступления, мы в рекордные сроки разучиваем песню Джея. С наступлением вечера, чтобы успокоиться, за полчаса до начала я выпиваю три стопки "Джека". Зал переполнен. Выйдя на сцену, я вылавливаю взглядом Джея. Он стоит в первом ряду с кудрявым парнем, который помогал ему с написанием песни. У меня сердце замерло. Я оглядываю все пространство вокруг, но ее нигде нет.

Почему она не пришла? Может, что-то случилось?

После выступления я ухожу за сцену, зная, что Джей подойдет. Меня сразу же окружают фанатки, но я не могу сосредоточиться ни на одной из них. Когда появляется Джей, я сразу направляюсь к нему. Пытаюсь быть вежливым, потому что впервые Джей мне не улыбается. Протягиваю руку и он медленно ее пожимает. Его аура снизу оранжевая, скорее всего, это остаточное после концерта, а выше — она вся из серого опасения. Интересно, как много ему рассказала Анна.

— Приятель, ты отлично поработал над песней, — говорю я. Серая дымка становится немного меньше.

— Спасибо, чувак. Вы так зажгли! Это было просто… Bay!

Я ухмыляюсь.

— Ну, э-э…. а где Анна?

И снова серый начинает преобладать, когда он отвечает:

— Дома.

— А. — Как-то неожиданно, что она не захотела прийти. Напрягшись, сразу начинаю себя накручивать — а вдруг она уже выкинула меня из головы. — Как она?

— Ну, бывало и лучше. — Его слова подобны ударам по ребрам.

Мне остается только кивать. И впервые с тех пор как я вернулся в Атланту, я уезжаю домой ничем не накидавшись и без девушки.

Компанию мне составляет только горькое разочарование.

Я потерял счет дням, как и чувство времени. Повезло еще, что наш менеджер привык делать рассылку сообщений о предстоящих репетициях и концертах.

Вспомнив о вечернем выступлении, я поднимаю свое обнаженное тело с шелковых простыней, на которых отключился. Кто-то звонит, когда я принимаю душ. Я выхожу из ванной и, вытерев голову полотенцем, проверяю голосовую почту и застываю от слов Джинджер…

— Хой! Жопалицый! Мы дома у твоей малышки Анны. Немедленно перезвони.

Пульс мой бешено ускоряется. Какого дьявола они забыли у Анны дома? У меня в голове не укладывается, что она сейчас с другими Нефами. Трудно представить такое. Что они успели растрепать обо мне Анне? Джин, скорее всего, запугивает ее до усрачки.

Едва сдерживаясь, я перезваниваю ей. Сомневаюсь, что отца колышат мои телефонные разговоры, но я уже ни в чем не уверен. Он сейчас наверху. Собирает свои вещи в поездку на выходные, но я не смогу расслабиться, пока он так близко.

— Фарзуфик дома? — интересуется Джинджер приторно-сладким голоском, от которого у меня волосы становятся дыбом.

— Да, — цежу я сквозь зубы.

— Елки. Тогда мы пока побудем здесь.

— Вы чего творите? — спрашиваю я.

Должно быть, она расслышала наезд, потому что сразу отозвалась:

— Не парься. Мы не пытали бедолагу. А вот она пытает нас своим американским холодным чаем.

Проклятье, Джин. Тщательнее подбирай слова. Хотя очевидно, что она не похищала Анну и не собирается обсуждать ее, зная, что отец дома и может подслушать.

— И не думай, что отвертишься от встречи с нами, — говорит она, когда я не отвечаю.

Я занят. Сегодня у меня концерт в клубе "Двойные двери".

— Когда, сегодня? Погоди.

Я задерживаю дыхание, пока Джинджер беседует с Анной и Анна отказывается идти с ними. А затем в трубке раздастся низкий бас.

— Сходи, — говорит он, а у меня останавливается пульс. Какого хрена там забыл Копано? Мне казалось, у него нет времени на каникулы, и он под завязку загружен учебой в долбаном Гарварде. Неужели он говорил с Анной? Мне неожиданно становится интересно, что она о нем подумала.

— Пожалуйста, — просит Марна. После долгой паузы Анна шепчет: