Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди. Страница 29

— Хорошо.

Меня распирает после звонка. Хочется верить, что Анна согласилась прийти из симпатии к Марне и желания увидеть меня, а не из-за соблазнительного мягкого голоса и очарования Копано. От этой мысли мне хочется все крушить.

Меня она любит, напоминаю себе я. Она снова увидит меня и вспомнит об этом.

Я роюсь в комоде, пока не нахожу красную футболку. Ту самую, в которой Анна ушла домой после знакомства с моим отцом. Как же чертовски сексуально она на ней сидела.

Услышав, что отец спускается в подвал, я отбрасываю футболку и быстро стираю с лица слишком сентиментальное выражение.

Он вторгается в мою комнату в бежевом костюме, оглядывается и принюхивается, после чего подходит ко мне.

— Я отправляюсь в Нью-Йорк.

— Приятного отдыха, сэр.

Он кивает.

— Все как всегда. Какие у тебя планы?

— Сегодня выступаем, а потом поработаю за кулисами.

— В последнее время ты много трудишься. — Говорит он с каплей гордости в голосе и опускает руку на мое голос плечо. Затем проводит пальцем вдоль небольшой поросли волос у меня на груди. — Надо бы удалить их лазером. Ведь ваше поколение предпочитает отсутствие волос?

— Да, сэр, — говорю я, хотя ни одной жалобы пока не слышал.

Он сжимает мой бицепс и его взгляд скользит к моему животу, изучая мое тело.

— Тебе бы не помешало набрать немного массы. Четче обрисовать пресс. Пора увеличить визиты в тренажерный зал. Чтобы девушкам было с чем сравнить своих пузатых мужчин.

Он смеется и притворно ударяет меня в живот, а я подыгрываю, согнувшись с громким "уф", и тоже смеюсь. Обожаю такие сладкие моменты между отцом и сыном.

Я безмерно рад, когда он уезжает.

Как и перед прошлым шоу, я выпиваю три стопки "Джека", чтобы успокоиться. На этот раз Анна точно придет, и я весь на нервах. Перед выходом на сцену я переминаюсь с ноги на ногу, трясу руками и разминаю шею. Радж пялится на меня, как на ненормального, потому что обычно я спокойно стою, прислонившись к стене.

А все дело в том, что я слушаю голос Анны с момента ее прибытия к клубу. Слышу ее спустя несколько недель и меня переполняет ангельское вуду, от которого я становлюсь сущим психом. Я даже улыбаюсь.

Мы выходим на сцену и я смотрю ровно вперед, жаждая визуального контакта, но она отворачивается.

ОНА НЕ СМОТРИТ НА МЕНЯ.

Меня начинает грызть паранойя — неужели, она так быстро выбросила меня из головы? Может, она влюбилась в другого? Или все еще злится на меня? Я качаю головой на эти мысленные вопросы и хватаю себя за промежность, чтобы напомнить самому себе, что я — мужик. Хозяйство пока на месте. Неплохо бы выпустить пар.

Ее внимание приковывается к Джею, как только мы начинаем играть его песню, и я заставляю себя сосредоточиться на барабанах. Она пришла сюда ради своего лучшего друга, чтобы поддержать его, такова уж она. Вот и все. Больше я смотреть на нее не собираюсь.

Во время короткого гитарного соло, где мне не надо играть, я все-таки снова поднимаю глаза. В этот раз она смотрит прямо на меня. Вокруг все как будто замолкает и исчезает. В ее взгляде теплота. Между нами еще ничего не остыло.

Марна отводит ее в сторонку как раз вовремя, мне пора возвращаться к игре. Мне становится гораздо легче, теперь я в состоянии сосредоточиться на музыке. Анна, похоже, подружилась с ребятами. В следующей песне я растворяюсь целиком, впервые за неделю получая настоящее удовольствие.

А затем песня заканчивается, и я как полный идиот поднимаю глаза…

Анна и Коуп застенчиво смотрят друг на друга, прислонившись к ограждению. Я прислушиваюсь к ним.

— …очень бы хотелось услышать твою историю, — говорит Копано.

О да, конечно, он хотел бы услышать ее "историю". С виду Копано весь таком милый и идеальный, но я-то знаю, какой он на самом деле, с его двойным проклятьем. В нем смешались похоть и гнев. А еще я просто уверен, что он решил, что наконец-то встретил свою идеальную вторую половинку и с удовольствием дал бы себе с ней волю.

И вот они смотрят друг на друга, стоя слишком близко, причем она не отходит, а меня охватывает безумная ревность. Естественно, она смотрит на меня именно в этот самый момент, и я не успеваю скрыть эти эмоции.

Она ахает и переводит взгляд себе на ладони. Я смотрю на Копано, а он на меня. На его лице мелькает разочарование, когда он улавливает мои посылы "куда подальше".

Вот так, приятель. Иди. Лесом.

Меня колбасит от грядущей вечеринки, и я предпочитаю подстраховаться. Перед тем как выйти из машины, я достаю из-под сиденья пятую бутылку "Джека" и присасываюсь к ней, чтобы Марна и Джинджер не смогли разглядеть между мной и Анной никакой связи. Их это не касается, плюс не хочу, чтобы они меня допекали.

Думая о голосовом сообщении Анны, я прихожу на вечеринку и представляю, как она мчится ко мне и обнимает.

По такому не бывать, верно? Меня окружают девчонки, но среди них нет Анны. Я замечаю ее в толпе, и чем же она занята? УХОДИТ В ДРУГУЮ КОМНАТУ ВМЕСТЕ С КОПАНО.

Что за херня! Он совсем охамел!

Меня охватывают наихудшие страхи и тревоги; может, она пришла сегодня вовсе не из желания увидеть меня, а потому что ее вынудили? Но хуже всего другое — вдруг она меня разлюбила и теперь питает симпатию к Копано? В конце концов ему подвластно все, чего не могу я. Разве Копано смог бы запланировать путешествие лишь для того, чтобы соблазнить ее, а затем, когда обстановка накалится, бросить ее в аэропорту?

Нет.

Я не хочу слушать их, но иначе просто не могу. Мой слух проникает сквозь стены и я слушаю шутливую беседу Анны и Копано, после которой он рассказывает ей историю о том, как отказался от жизни Нефа и поступил в Гарвард.

Черт подери, мне дурно. Надо выпить.

Возле кухонного стола меня приветствует платиновая блондинка с бутылкой текилы. Какая удача. Я о текиле. Здесь так шумно. Я оглядываю толпу и вижу, как Анна ловит каждое слово Копано, пропитанное ой-каким-очаровательным африканским акцентом. Она поднимает глаза и видит, как я забираю у кого-то рюмку. Затем она поворачивается спиной ко мне, как к пустому месту, а у меня внутри все обрывается.

Поверить не могу. Просто не верится, что мне кто-то стал настолько важен. Следовало бы радоваться, что она выбросила меня из головы. Она может становиться проблемой Коупа, а не моей, но я вовсе этому не рад. Мне так чертовски грустно, что это даже убого.

Следом за печалью приходит ярость, сжигая все на своем пути. Вот уж не ожидал, что Анна окажется столь непостоянной. Сегодня любит меня, а завтра забывает.

Потребуется побольше текилы.

— Милая, одолжишь на минутку? — спрашиваю у блондинки.

— Только если пообещаешь побеседовать со мной потом. — Улыбается она.

Я касаюсь ее подбородка и говорю:

— Договорились. — Затем хватаю бутылку, лаймовые дольки и стопки, и иду к своим друзьям, собравшимся около Анны и Коупа. Стоит мне встать рядом с ней, и меня снова одолевает чувство предательства.

Она вся такая из себя миленькая и невинная рядом с Коупом, но я видел ее под кайфом и когда ее ломало перед новой дозой. Слышал ее мольбы продолжать. Я знаю ее. Знаю ее сладкий привкус невинности и соль, когда она о ней забывает. Я замечаю ее быстрый взгляд на бутылку, полный жажды, потому что в отличие от остальных, знаю, куда смотреть.

— Кто хочет текилу? — спрашиваю, глядя на нее.

Она извивается от дискомфорта, пока остальные отзываются, и я передаю им стопки.

— Коуп? — говорю я, потому что еще не забыл, как он проигнорировал мой посыл отступить. — Анна? — хочется сказать им перестать притворяться идеальными, ведь они такие же испорченные, как и все мы.

Но они просто смотрят на меня, явно недовольные. Отлично.

— Ах да, — говорю я. — Чуть не забыл. Принц и принцесса никогда не опустятся до такого. Что ж, так выпьем за нас, простых плебеев.

Теперь всем неуютно, но мне плевать. Хочется засмеяться. Ведь это такая крутая шутка, разве нет? Штука под названием жизнь, где нам делают больно, где мы работаем до потери всех ощущений, а когда внутрь нас просачивается какое-то чувство, кто-то обязательно найдет его и воспользуется, делая еще больнее.