Блудный папа для сорванца (СИ) - Невинная Яна. Страница 38

Но всё же он оставался чужим, далеким и недосягаемым. Делал шаг ко мне, когда говорил о будущем, а потом между нами вставала стена непонимания и нас отбрасывало в разные друг от друг стороны.

– Где вы будете жить с Кириллом после новогодних праздников? – задал он следующий вопрос, на который я, к счастью и облегчению, имела твердый и удовлетворительный ответ.

– Я буду снимать квартиру у Таисии, перед отъездом она передала мне договор и ключи.

– Да? – Гриша повернулся ко мне и приподнял бровь. – Та трешка в центре с высокими потолками? Неплохой вариант. Дашь мне договор, я оплачу арендную плату вперед.

– Что это значит, Гриша? – встрепенулась я, быстро вставая и перебирая ногами в намерении оказаться рядом с ним. – Зачем?

– Так! – он втянул носом воздух и сжал пальцами переносицу. – Вот только давай ты не будешь начинать эту песню про «я сама»? Я намерен оплачивать с этого дня любые прихоти своего ребенка, обеспечу ему достойный уровень жизни.

– Кстати, о прихотях! – я вздернула подбородок, ухватившись за эту возможность побороться. – Не много ли игрушек вы ему подарили? Он не в состоянии играть в такое количество всё свое детство!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Лиза, перестань, неужели ты ждала другого? Боишься, что я испорчу ребенка и избалую? Не волнуйся, от пары лишних игрушек всё твое воспитание не пойдет насмарку. А ты его хорошо воспитала.

– А… – открыла я рот и вдруг поняла, что он этой похвалой погасил пожар, который во мне разгорелся. Улыбка на его лице охладила мой пыл. – Правда?

– Да, Кирюшка – прекрасный мальчик, я бы точно его испортил, а тебе удалось заложить в него отличные качества. Запомни, Лиза, я не сомневаюсь, что ты хорошая мать для моего сына, как и не позволю своим родным думать иначе. Постепенно мы выстроим нашу жизнь так, чтобы всем было удобно. Главное – пережить завтрашнее испытание. Мы сделаем это вместе, – проговорил он тихо и притянул меня к себе, завершая свою речь легким поцелуем.

Сначала я сжалась в его объятиях, а потом приоткрыла губы и позволила языку Черкасова скользнуть в свой рот. По телу тут же побежали огненные дорожки, дыхание перестало существовать в принципе, а руками я схватилась за его плечи, потому что поцелуй всё углублялся и становился жарче, напористее, сильнее, пока я совершенно не потеряла голову.

Руки Черкасова начали шустро стягивать с меня одежду, и тут я опомнилась, вспомнив о данном себе обещании, разорвала сладостный, тягучий поцелуй и ошалелыми глазами уставилась на Черкасова. Его взгляд горел, решимость в нем уничтожала сопротивление и все мои намерения держаться от него подальше, не поддаваясь на соблазн.

– Нет, – покачала я головой и прошептала тихо: – Это только всё испортит. Все поймут, что случилось между нами, а мне будет стыдно смотреть в глаза твоим родным, к тому же мне надо… надо собраться с мыслями перед тем, что предстоит утром, – умоляющим голосом просила я Черкасова остановиться, а он лишь шумно дышал и, кажется, пытался понять, что я ему говорю.

– Дело только в этом? – наконец выдохнул он, обхватывая мой подбородок и не позволяя прятать взгляд. – Ты же понимаешь, что это неизбежно? Я собираюсь ухаживать за тобой, Лиза, и на этот раз не будет необдуманных решений, недоразумений и пряток. Я готов к важному шагу в своей жизни. А ты готова? – не давая мне сказать и слова, он обхватил лицо руками и продолжал проникновенно убеждать: – Если да, я согласен подождать…

– Гриша… – пыталась я ответить хоть что-то, пыталась понять, что нужно говорить, но смысл его слов ускользал, все мои желания, спрятанные так давно и надолго, вырвались на свободу и сейчас меня порабощали.

– Я замужем, за стеной ребенок, рядом твои родные, – бормотала я между поцелуями, а Черкасов занимался тем, что избавлял меня от одежды.

– Лиза, перестань… – упрашивал он меня, подталкивая к постели.

– Это всё испортит, запутает, – уговаривала я его, а может, саму себя, но он не слушал. Он чувствовал и впитывал мои эмоции. Язык говорил одно, а тело транслировало совсем другое. Гриша уловил сигнал, который я не сумела скрыть.

Правильные своевременные решения таяли под напором усталости, нервов и бешеных чувств, которые я испытывала к этому мужчину. Будто уловив мою слабину, Гриша снова впился губами в мои, наши языки затанцевали, сплетаясь, я застонала, ощущая, как подгибаются ноги, стоять я уже не могла…

Мы быстро оказались в постели, слова больше были не нужны, сопротивление было полностью сломлено и трепыхалось, умирая, а желания раздирали меня на части и диктовали свою волю.

Я стеснялась… своего тела… своей неопытности… Гриша, как известный герой-любовник, виделся мне недосягаемой высотой, которой я не способна достигнуть, мужчиной, которого сложно удивить.

Но оказалось, что иногда достаточно обоюдного чувства единения и неосязаемого понимания правильности происходящего, которое подсказывало, что нужно просто позволить ему быть ведущим, а мне скользнуть в пропасть вместе с ним и довериться. Держаться друг за друга. Доверять. Чувствовать. Дышать одним воздухом.

И не сорваться вниз и разбиться вдребезги, а воспарить так высоко, как только возможно…

Глава 39. Гриша. Откровения на ночь

Волнение всё еще не утихало, когда я осторожно выбирался из постели от тихой и разомлевшей Лизы. То, что случилось между нами, назревало с той самой минуты, как я познакомился заново с той девушкой, с которой восемь лет назад связала одна случайная ночь, и понял, что она стала намного более значимой, чем все остальные.

То, как она отзывалась на мои ласки, как отдавалась… Такого я не чувствовал никогда и ни с кем. Искренне, открыто, неуверенно, но так доверчиво покоряясь мне… Внутри зарождалось четкое понимание, что не отпущу ни за что, как бы ни сопротивлялась. Бороться придется с обстоятельствами и с самой Лизой, но я был готов.

Поцеловал припухшие губы и с трудом вышел за дверь, хотя больше всего хотелось остаться и заново исследовать новые грани чувств, которые никогда не испытывал прежде. Назвать это любовью боялся, слишком сильное слово, не верил, что возможно полюбить за пару дней. Но привязанность, сильная потребность, желание быть рядом, сильнейшая симпатия, восхищение…

Так или иначе, я не хотел расставаться с этой девушкой, а воспоминания о других растаяли как дым…

Я шел по дому и улыбался, добираясь до кухни в поисках минеральной воды. Жутко хотелось пить. Потом вдруг вспомнил про сына и снова опрометью бросился наверх, осторожно заглянул в его комнату. Сынишка даже не шелохнулся. Нагулянный, распаренный после бани, конечно же, он спал без задних ног. Облегчение накрыло волной. Завтра я скажу ему правду в лицо – и не знаю, что увижу в его глазах. Думать о этом было страшно, и я снова вернулся воспоминаниями в предыдущие пару часов…

Бугор на диване в гостиной заметил не сразу, а когда добрался до него, заметил Юльку, сжавшуюся комком под пледом. Подошел и тихо потрогал за плечо. Она дернулась и вскочила, сев прямо.

– А, это ты… – протянула тихо и укуталась в плед, пряча от меня мокрые глаза и распухшие щеки.

Кулаки сами собой сжались, я спросил сквозь стиснутые зубы:

– Этот недоумок обидел тебя?

– Хватит, Гриша, мало тебе драки? – покачала она головой, кивком указывая на соседнее кресло. Я упал в него и жадно присосался к горлышку. Пить хотелось неимоверно.

– Жажда замучила? – спросила Юля ехидно, и по ее глазам я понял, что она обо всем догадалась. Нет, конечно, она ничего не слышала, я бы ни за что не позволил, чтобы родные стали невольными свидетелями произошедшего между мной и Лизой. Стены были достаточно толстыми, чтобы не пропускать звуков.

– Ладно, а ты что тут делаешь? – буркнул я, не собираясь объясняться, но желая потребовать объяснений у сестры. – Что опять натворил Лимон?

– Я уже тебя просила называть его по имени, Гриша! – сестра обиделась и отвернулась, протяжно вздыхая. – Мы ругались. Конечно же, а как иначе? Я просила вас нормально принять Игоря в доме, а вы что?