Синдром отмены (СИ) - Ронис Александра. Страница 22
— Очень нужно, Дима, очень нужно, — она приникла к его обнаженной груди, обвила торс руками, закрыла глаза от предвкушения счастья.
И оно не заставило себя ждать. Калинин вновь заключил ее в объятия, на этот раз уверенные, крепкие, тесные, и, уловив в ее глазах согласие, впился губами в страстном поцелуе.
Аня интуитивно поняла, что о своей неопытности ему лучше не говорить. Лучшее, что она сейчас может сделать — это притвориться, что отношения у нее уже были. В первый раз, говорят, больно, но можно и потерпеть. Дима ни о чем не догадается.
Не давая ему опомниться, Аня продолжила свои решительные действия по освобождению мужчины от одежды и, к своей большой радости, получила отклик. Майор сам стянул футболку через голову и отбросил вещь куда-то в сторону. Все это действо заняло лишь несколько секунд, но Ане показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она вновь оказалась в объятиях любимого. Без его объятий ей словно не хватало воздуха, и было просто жизненно необходимо прикасаться к нему, чтобы не задохнуться, не умереть.
Теперь поцелуи стали более глубокими и жадными, а пальцы мужчины все требовательнее бродили по ее телу. Аня закрыла глаза и почувствовала, что летит в бездну. Ничего подобного она еще никогда не испытывала! Время словно остановилось. Весь мир перестал существовать. Был только один человек на всей планете. Только эти сильные горячие руки на ее коже, только жаркие губы на ее губах. Даже стены вокруг начали кружиться в странном танце. Аня и не заметила, как они уже оказались возле дивана.
Обжигая прикосновением, мужчина провел горячей ладонью по ее обнаженной спине, еще мгновение и она почувствовала щелчок — бюстгальтер полетел вслед за его футболкой. Туда же отправилась и юбка Ани. Она стояла перед ним практически нагая, едва дыша, а в голове стучало: «Неужели, это не сон?! Это все взаправду?!». А еще через мгновение Калинин осторожно опустил ее на мягкую поверхность дивана, сам навис над ней на локтях, давая хоть какую-то свободу движения, и Аня поспешила этим воспользоваться. Обхватила руками его спину и принялась водить пальчиками вверх-вниз, испытывая сладкое блаженство. Эти новые ощущения все усиливались, переполняли изнутри, заставляя прижиматься к мужчине сильнее. На каждое его прикосновение она отзывалась тихим стоном, но когда он перестал терзать поцелуями ее губы и скользнул к груди, у нее совсем перехватило дыхание, даже стонать сил не осталось. Все! Она больше не могла ждать! Тело выгнулось в сладкой истоме, внизу живота разгорелось яркое пламя, которое причиняло уже физическую боль, и Аня с мольбой прошептала:
— Пожалуйста… я так хочу…
В этот миг она не ощущала ни капли стыда, лишь жгучее, сводящее с ума желание слиться с этим мужчиной в единое целое. И сейчас уже было все равно, какую роль она играет в его жизни. Кто она для него? Пусть даже случайная любовница. Она согласна быть для него кем угодно, кем он прикажет. Только бы быть с ним.
Калинин неохотно оторвался от нее, и Аня едва сдержала вздох разочарования, когда он поднялся. Откуда-то издалека до нее донесся щелчок ремня, и она поняла, что он снимает джинсы. Долгая, мучительная минута и он снова вернулся к ней, на этот раз устроившись между ее ног, и, видимо, решив уже не оттягивать момент, потянул за резинку трусиков, единственной вещицы, которая оставалась на девушке. Аня даже чуть приподняла бедра, чтобы ему было легче справиться с этим, а главное, быстрее. Сейчас она хотела лишь одного — чтобы все случилось как можно скорее!
Вот что подразумевают под словом «страсть»! Она накрывает человека с головой, отключает сознание. Когда всем сердцем, душой, разумом желаешь отдаться в руки любимому, довериться ему целиком и полностью, ощутить его силу и нежность одновременно. Позволять делать с собой все, что он пожелает, и в то же время испытывать трепет от одной только мысли, что находишься полностью в его власти.
А потом счастливая сказка резко закончилась. Обидно и больно…
Глава 20
— Что за … ?!
Подвох Калинин почуял не сразу. Аня была такая пылкая, страстная, что он и подумать не мог, что она еще … девственница. Или это…
— У тебя месячные, что ли?
Не переставая двигаться внутри девушки, он поднес к лицу ладонь. На пальцах обильно блестела влага, причем, красная…
— У тебя кровь.
Вот теперь он остановился.
По тому, как Аня вспыхнула, задохнулась от смущения, но на вопрос не ответила, он понял все. Горечь разоблачения застыла в ее глазах.
— Это у тебя первый раз, да?! — спросил он зло, злясь прежде всего на себя.
Идиот! Он же с самого начала подозревал, что она «нетронутая»! Снесло ей голову от любви, вот и легла под него, совершенно не думая о том, что ему это не нужно. Он просто ее пожалел, решил, что она таким известным образом хочет снять стресс.
Калинин поднялся с дивана и, не глядя на оставленную в одиночестве Аню, пошел в ванную. Матерясь про себя, снял испачканный презерватив, с раздражением поддел рукоятку смесителя. Вода с шумом ударила в раковину, горячий пар заволок зеркало.
— Так нельзя, — сказал он себе в отражение. — С*ка, так нельзя!
Нельзя оставлять Аню одну сейчас. Нельзя бросать ее после первой близости. Нельзя винить ее в том, в чем виноват и он — повелся на ее ласки как мальчишка.
А ведь так все хорошо начиналось! В ней страсти столько, что не каждая «с опытом» девица даст ей фору. Только вот из-за таких «обломов» в «первый раз» страстные от природы девы становятся фригидными и мучаются потом сами, и мужей своих мучают. Травма, как сказала бы Ольга, почти всем проблемам в жизни виной она, психологическая травма. Повезло же ему, блин, иметь сестру-психолога, да еще щедро делящуюся своими знаниями с ним!
— Вот же с*ка! — майор провел ладонью по лицу, словно скидывая с себя одни мысли, чтобы тут же отдаться другим. Если посмотреть на ситуацию с иной стороны, включив холодный рассудок, то все сложилось удачно. Он обещал Воронову присмотреть за ней, обработать, усыпить бдительность, и разве не лучший вариант здесь — «поиграть» в любовь, чтобы держать под контролем ее поступки и мысли? Она сама льнет к нему, сама инициировала секс, так что, как говорится, сам бог велел…
Уже гораздо менее агрессивно Калинин закрыл воду, обернулся полотенцем и вернулся в комнату. На город уже опустились летние сумерки, и в темноте, подсвечиваемой лишь тусклым светом из коридора, он с трудом разглядел силуэт Ани. Завернувшись полностью в плед и поджав под себя ноги, она сидела на краешке дивана. Калинин включил напольную лампу, и комнату наполнил слабый свет, после чего присел рядом с девушкой. При его приближении она снова смутилась, поспешно отвела глаза, трогательно натянула плед повыше на груди, словно он чего-то там еще не видел.
— Почему ты не сказала? — помолчав, спросил он и уточнил: — Почему не сказала, что еще ни с кем не была?
— Какая разница? — едва слышно отозвалась Аня, упорно глядя куда-то в пол. Голос ее дрожал. Калинин понимал, она в любой момент готова была расплакаться, но пока еще держалась.
— Есть разница, — уверил ее он, тоже сверля взглядом невидимую точку перед собой. — Позже ты могла встретить того, кого полюбишь, с кем бы все и произошло, а не так...
— Я ни с кем не хочу, — все так же тихо, но уверенно, ответила девушка. — Только с тобой.
— Ань, потом ты поймешь, как сейчас ошибаешься, — мягко произнес он, повернувшись к ней и, медленно развернув ее к себе за плечи, заставил посмотреть в глаза. — Я не смогу тебе дать того, что ты заслуживаешь. Понимаешь? Я не тот, кто тебе нужен.
На этих словах Калинин мысленно выругался. Ну вот, что, он несет? Вместо того чтобы начинать «играть в любовь», опять говорит все, как есть. Потому что знал — с ней так нельзя!
— Неправда, — вдруг выпалила Аня. — Мне нужен только ты! Ты все время мне помогаешь, спасаешь меня, без тебя я бы уже давно умерла!