Синдром отмены (СИ) - Ронис Александра. Страница 53

Господи, как же она по нему соскучилась. Только сейчас в полной мере Аня осознала, насколько же ей плохо было без него все это время. И даже не в плане бытовых вопросов и ухода за дочерью. Столько времени она пыталась уверить себя в том, что у них с Димой все в прошлом, и он давно начал новую жизнь, но сейчас еще острее чем раньше она понимала, что так и не смогла его разлюбить. И любила даже еще сильнее. А вот он… что чувствовал он? Лишь обязательства перед дочерью? Скорее всего, так и было. Он пришел только потому, что хотел увидеть дочь. Иначе они никогда бы они больше не увиделись.

От этих гнетущих мыслей следовало срочно избавляться. Нужно быть благодарной ему хотя бы за то, что он пришел, да еще и взялся помогать.

— Дим, ну зачем ты столько купил? — растерялась Аня, когда разложив продукты, увидела забитый до отказа холодильник. И ведь это еще было не все.

— Посмотри, я не знал, что ей можно, — он кивнул на пакет с детской провизией и не менее объемную сумку с фруктами.

Несколько часов пролетели быстро. Калинин понимал, что уже поздно и ему нужно уходить, — ребенку пора спать, а ему завтра с утра на смену. Вот только с Аней они так и не поговорили. Все это время она большей частью провозилась на кухне, стараясь не мешать их общению. И немного смущенно предложила ему поужинать, от чего он не отказался (как же он соскучился по ее кулинарным шедеврам!)

— Я приду послезавтра, хорошо? —  сказал, когда Аня с дочерью на руках провожала его в коридоре. — Завтра я работаю допоздна, — пояснил он.

Уже садясь в машину и по дороге к дому, Калинин все вспоминал счастливое личико дочери, которая никогда еще не видела столько игрушек. Это только малая толика того, что он мог ей дать, и сколько еще даст. Он был благодарен судьбе за то, что его мир вот так перевернулся в одночасье, и жизнь вдруг наполнилась смыслом, подарив это невероятное ощущение того, что он теперь «отец». И мучил его лишь один вопрос — сможет ли Аня простить его, сможет забыть все свои старые обиды? Захочет ли начать все с начала?

И через день, придя со смены, он тут же отправился к ним. По пути заехал в детский магазин и прошелся вдоль стеллажа, выбирая очередной подарок для дочери. Таковых снова набралось много. А вот по поводу питания он засомневался и решил позвонить Ане.

Он понял, что произошло что-то плохое, едва услышал ее голос, дрожащий и срывающийся.

— Мы в больнице, Диане плохо!

Глава 46

— Что случилось? — Калинин уже бежал к выходу из магазина.

— Мне так страшно, так страшно, — только и повторяла она, с трудом выговаривая слова, не давая вразумительного ответа.

— Какая больница? — понимая, что вряд ли сейчас добьется от нее каких-либо объяснений, уточнил он, распахивая дверцу машины.

До больницы Калинин летел на всех скоростях, благо ехать было недалеко. Но и это время показалось ему вечностью. Пока поднимался по лестнице в отделение, мчался по длинному узкому коридору, ища глазами Аню, казалось, что время остановилось.

Заметив его, она поднялась, сделала несколько шагов навстречу и буквально упала в его руки. Уткнувшись лицом ему в грудь, беззвучно заплакала.

— Тихо-тихо, — прижав Аню к себе, он принялся поглаживать ее по спине, затем не удержался, зарылся носом в светлые волосы, поцеловал в макушку. — Успокойся.

Прошло несколько долгих минут, наполненных тихими всхлипами. Калинин понимал, что сойдет с ума, если сейчас же не узнает, что с его дочерью, но терпеливо ждал. Когда Аня немного успокоилась, он потихоньку оторвал ее от груди, взглянул ей в лицо.

— Расскажи мне, что произошло, — попросил спокойно, но требовательно.

Она вытерла красные, опухшие от слез глаза.

— Все было хорошо, она проснулась, стала играть, а потом… вдруг начала задыхаться… — голос Ани сорвался, она с трудом совладала с собой, чтобы не скатиться в очередную истерику. 

— Почему? Чем-то подавилась? — высказал свое предположение Калинин, чувствуя, что каждое слово придется из нее буквально вытягивать. Кажется, она и на ногах-то стояла только благодаря тому, что он все еще держал ее в своих руках.

— Нет, нет, — слегка мотнула головой Аня и принялась путанно объяснять: — Мы же вот только переболели… бронхит был... даже угроза пневмонии… и я… я так надеялась, что летом она будет меньше болеть… Господи, мы так устали от этих больниц… Нас же при малейшей простуде укладывают… почти каждый месяц…

— Почему? — спросил он с недоумением.

— С нашим диагнозом… — и тут она замолчала, губы ее задрожали.

— Каким диагнозом? — нетерпеливо требовал ответа Калинин, а в груди захолодело от страшного предчувствия. — Какой диагноз, Аня?!

— Порок сердца у Дианы, врожденный...

— Порок сердца, — эхом повторил он ее слова. — Это серьезно, да?

— Операция нужна… мы ждали очередь… но бесплатную долго ждать… а на платную денег нет… — ее глаза вновь увлажнились.

— Сколько? — Калинин понимал, что если она вновь начнет плакать, добиться от нее ответа будет сложно.

Аня молчала, закусив губу, боролась со слезами.

— Сколько нужно? — повысив голос, повторил он.

— Я не знаю точно, — заторможено ответила она, — но там очень большая сумма.

— А кто может сказать? Где врач? — завертел головой Калинин, высматривая хоть кого-то из медперсонала.

— Там, в ординаторской… — неопределенно махнула рукой Аня.

Слегка придерживая ее за плечи, Дима довел ее до кушетки.

— Иди сюда, садись. Посиди, ладно? Я сейчас.

Но не успел сделать и нескольких шагов, как она подскочила, снова схватилась за его руку.

— Дима, пожалуйста, не уходи…

Он обернулся, взглянул непонимающе.

— Не уходи… Не оставляй меня одну… — с мольбой прошептала она.

Калинин медленно опустился рядом, взял в руки ее лицо и, глядя в глаза, пообещал:

— Я не уйду. Я буду здесь, переговорю с врачом и вернусь. Хорошо?

Аня слабо кивнула.

Врача он нашел быстро, сразу засыпал его вопросами.

— Отчего этот… порок?

— Так бывает, если мама переболела какими-то вирусными заболеваниями либо перенесла тяжелый стресс в начале беременности.

Стресс — слишком мягкое название тому, через что пришлось пройти Ане. Не могло это слово уместить в себе весь тот кошмар, от которого он должен был ее уберечь. Должен был, но не смог. 

Слова врача обвиняющим мотивом засели у него в голове, но на меланхолию и самобичевание времени не было. Он заспешил в банк. Сначала — забрать то, что было на сберегательном счете, потом в кредитный отдел — оформлять кредит на недостающую сумму.

Когда к вечеру он вернулся в больницу, снова застал Аню в слезах. Забившись в уголок кушетки, прислонившись головой к стене, она тихо плакала. Была настолько погружена в себя и свое горе, что заметила его лишь после того, как он опустился рядом с ней.

— Я была у нее… мне разрешили… ненадолго… — с трудом совладав с дрожью в голосе, объяснила она, но все же не выдержала, закрыла лицо руками. — Господи, ну почему ей приходится проходить через это? Она такая маленькая… и вся в этих капельницах, трубках…

Калинин притянул ее к себе, обнял крепко, словно желал перенять на себя ее дрожь.

— Все будет хорошо, слышишь? Ей сделают операцию в самое ближайшее время. Я уже говорил с врачом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Аня резко отстранилась, непонимающе уставилась на него.

— Как это? — взволнованно спросила она, заглядывая ему в глаза. — Мне сказали, что бесплатную мы еще год прождем.

— Не думай об этом, я уже все оплатил.

— Оплатил? — в ее голосе слышалось недоверие вперемешку с надеждой и облегчением. — Правда? — Аня помолчала. — Дим, откуда у тебя такие деньги?

— Ань, все законно, не волнуйся, — невесело усмехнулся Калинин, понимая, куда она клонит. — Это для тебя с пособием в десять тысяч рублей такая сумма является огромной. Я хорошо зарабатываю, потому что беру много дополнительных смен, оставляю себе лишь один выходной в неделю, чтобы чисто отоспаться. Деньги мне тратить не на что, я же совершенно один. У меня была приличная сумма, на остальное я оформил кредит, который выплачу очень быстро.