Фиктивная жена для миллиардера (СИ) - Алвин Лана. Страница 9

— Как хорошо, что у нас не та история, — заметил Бельский.

— Что, боитесь сильных женщин?

— Нет, ну что вы. Наоборот, ценю и уважаю. А вот всякое там насилие терпеть не могу.

— Даже если это всего лишь игра?

— В том числе. Можно ведь и заиграться.

— Вам, я так понимаю, доводилось?

— Мне нет, но я знаю некоторых господ, которые увлеклись и до сих пор остановиться не могут.

— Имена, конечно, называть не станете?

— Нет, ну что вы. Это же их личное дело, не моё.

Я подумала немного и решила, что с меня хватит. Напишу из того, что получилось. Иначе… как-то мне стало не по себе. Бельский вдруг превратился из острого на язык, холодно-рассудительного бизнесмена в привлекательного мужчину с красивыми и главное теплыми зелеными глазами. А может, это вино так на меня подействовало? Нужно поскорее выйти на воздух, чтобы выветрились из разгоряченной головы эти мысли. Я здесь на работе, а не на свидание пришла.

— Что ж, на этом наше интервью можно считать оконченным, — сказала я.

— Как? Так быстро? — с усмешкой спросил Бельский. — Я думал, посидим еще часика два, поговорим по душам.

— Думаю, у вас для этого другой человек найдется, чтобы, как вы сказали, по душам. Рамки нашей беседы не предполагают подобного, — ответила я.

— Такого человека у меня нет, так что ваше предположение неверно, — сказал миллиардер. — А рамки… кто их устанавливал? Давайте их сломаем или расширим, как вам больше нравится?

— Мне нравится в столь поздний час лежать дома в постели и кино смотреть, — ответила я.

— Тогда позвольте вас довезти?

— Ого, так вы частным извозом по ночам промышляете? Как все богатые люди, да? Вы же знаете любимую байку всех таксистов?

— Какую же?

— Что они все крутые бизнесмены, а таксовать — всего лишь хобби, — уколола я собеседника. Не сдержалась.

— И что ж вы такая дерзкая постоянно, а? — по-доброму улыбнулся Бельский. — Напоминаете мне маленького ёжика. Даже фырчите, как они это делают.

— С волками жить, знаете ли. Так лучше быть ёжиком, чем зайчиком, от которого такие, как вы, обычно шкурки оставляют, — сказала я. — Провожать не надо. Доберусь сама. Прощайте, Артём Валентинович!

Встала, развернулась и ушла. Даже спасибо за ужин не сказала. Да и с чего бы вдруг? Для него оплата подобных мероприятий дело привычное и ничего не стоит. Это я бы треть гонораров отдала за одну только бутылку белого вина. Ну, а Бельский — для него подобное сущий пустяк. Главное, что последнее слово осталось за мной, как и хотела! И точно знаю: когда уходила, он пялился на мой обтянутый платьем зад и всё, что выше и ниже. А выше была моя открытая почти до самого пояса спина, ниже — стройные ножки в черных колготках, которые визуально делают их вообще неотразимыми. Да-да, свои ножки я считаю неотразимыми, они лучшее, что досталось мне от мамы.

Вернулась домой и только здесь, устало повалившись на табурет в прихожей, глубоко вздохнула. Эх, Лана, Лана! Все-таки подруга моя Аня права. Я — дурочка. Вместо того чтобы постараться охмурить Бельского, устроила ему ироничный допрос без пристрастия. Он теперь наверное думает, что я обычная экзальтированная журналисточка, которых можно каждый день наблюдать на федеральных телеканалах в ток-шоу. Они набрасываются на собеседников, задавая им дурацкие вопросы, цель у которых не истину понять, а скандал устроить.

Жаль, если Артем Валентинович станет думать обо мне в подобном ключе. Все-таки мне показалось, что он нетипичный богач. То есть не тупой буржуй, которые только и думает, где бы урвать кусок пожирнее. Может, это лишь маска у него такая, чтобы выживать среди подобных. Внутри — милый мужчина, умный и ранимый. Он даже приоткрыл свою личину, а я сделала вид, что ничего не заметила. Эх, напрасно я так!

Расстроилась, а чтобы отвлечься, уселась, несмотря на поздний час, за компьютер, включила MS Word и задумалась над заголовком. Есть журналисты, которые сначала текст напишут, а уж потом его озаглавят. Я так не умею. Строить дом нужно не с крыши, а с фундамента. «Как вы яхту назовёте, так она и поплывет». Потому сначала заголовок. И какой? Тут же родилось: «Акула бизнеса с человеческим лицом». Задорно хихикнув, принялась шлепать пальчиками по клавишам. Ко мне вернулся огневой запал, и я поняла, что материал просто обязан быть серьезным, поскольку речь идет о международном форуме (в том числе), но и стёбным. Чтобы никому не показалось, будто журналист Светлана Межерицкая растворилась в зеленых очах собеседника, и его миллиарды застили ей белый свет.

Ха! Не дождётся! Еще на свет не родился такой богатей, который бы сумел меня вот так запросто, накормив и напоив, лишить острого ума и заставить плясать под его дудку. Пусть знает господин Бельский, что я не продаюсь. Ни за тридцать сребреников, ни за ужин в шикарном ресторане.

Глава 8

С видом победительницы я пришла на следующий день в редакцию и, распечатав статью, отнесла её сразу к главреду, минуя Надежду Михайловну. О, я прекрасно знаю, как она разозлится. Ещё бы! Эта несносная девчонка (я то есть) посмела прыгнуть через её голову! Но у меня есть стальное оправдание: задание мне давал Алексей Алексеевич, потому я не обязана перед ней отчитываться. Если ей так уж хочется сунуть в это дело свой короткий картошкой нос, так пусть с Карлсоном общается. И я ещё посмотрю потом, стану ли выслушивать её нотации, где и что исправить.

У меня на Роднянскую есть зуб. Большой и острый. Меня однажды приглашали в пресс-службу очень крупной государственной организации. Так эта мелкая зараза, знающая, кажется, всех руководителей служб по связям с общественностью, позвонила тамошней начальнице и отговорила меня брать. Сказала, что на самом деле Светлана Межерицкая вовсе не так талантлива, как о ней говорят. Мол, все её статьи пишу я сама фактически, поскольку «эта журналистка только приносит мне ужасное сырье, над которым приходится долго работать». Анна Ахматова, блин!

«Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда».

Конечно, меня в то место после этого демарша не взяли. Тогда я решила, что Роднянская слишком засиделась в кресле заместителя главреда, и следующим, кто его займет, буду я. Война объявлена, боевые действия начаты. Правда, пока Надежда Михайловна крепко держит оборону. Ничего, у меня найдутся и на неё крупнокалиберные снаряды. Интервью с Бельским — один из них. Потому я отнесла его к Карлсону, положила перед ним на стол и уселась ждать, пока прочитает.

Бегая глазами по строчкам, Алексей Алексеевич сначала покрылся одним красным пятном. Затем вторым. После потянул, ослабляя, узел галстука. Дальше расстегнул пуговку на воротнике рубашки. Финалом стали два стакана воды, которые он выпил подряд, обливаясь потом. Ну, а уж в самом конце он посмотрел на меня, бледный и напуганный (никогда его таким не видела) и спросил дрожащим голосом:

— Лана, что вы мне принесли такое?

— Как что? — бодро ответила я. — Интервью!

— Вы с ума рехнулись?

— Нет, с утра была в ясном сознании, — прищурилась я и ощетинилась иголками. — Что не так?

— Если мы это опубликуем, то знаете, что Бельский с нами сделает?

— И что же?

— Пустит по миру с котомкой. Вы помните эту песенку — «У Курского вокзала Стою я молодой, Подайте Христа ради Червонец золотой»? — спросил Карлсон, и вид у него был такой несчастный, что мне даже его жалко стало немного.

— Послушайте, Алексей Алексеевич, — перешла я в атаку. — Знаете, почему каждый год тиражи нашего издания падают? Дело вовсе не в рекламе, как вас тут все убедили, а вы поверили. Нет! Дело в содержании. Мы давно уже превратились в «Кривое зеркало». Пишем какую-то глянцевую дребедень, тогда как статьи нужны яркие, интересные и острые. Наши журналисты превратились из акул пера в аквариумных рыбок. Их кормят, очищают им водичку, а они только жиреют и даже кусаться разучились! Я так не хочу!