Командир Красной Армии: Командир Красной Армии. Офицер Красной Армии - Поселягин Владимир. Страница 25

Для светомаскировки водители по моему приказу из жести сделали для фар защиту. Теперь колонну можно было рассмотреть только вблизи. Водители, конечно, видели, куда едут, но из-за того, что фары теперь светили только на двадцать метров вперед, и без того небольшая скорость стала еще меньше. Так что шли мы на установленных мной двадцати километрах в час.

– Товарищ лейтенант, головная машина остановилась и, кажется, разведчики там же, – вырвал меня из полудремы водитель, остановив машину.

Встряхнувшись, я посмотрел на часы, открыл дверь и спрыгнул на землю. Было темно, время уже перевалило за двенадцать, но луна неплохо освещала все вокруг. По крайней мере метров на двадцать я видел хорошо, на пятьдесят уже хуже.

– Что там? – спросил я, подойдя к машине Богданова.

– Разведчики остановились, мы как их увидели, тоже встали. Не видно, но вроде на дороге машина стоит. Бойцы ее, похоже, осматривают.

– Стойте тут. Оружие к бою, круговая оборона.

– Есть. Мартынов, командуй оружие к бою. Двух бойцов с командиром, – услышал я команды старшины, направляясь к разведчикам. Буквально через минуту, тяжело топая сапогами по дороге, меня догнали двое бойцов. Один с мосинкой, другой с немецким автоматом на плече.

– Сержант, что у вас? – спросил я, заметив Индуашвили у пулеметов. Его стройный силуэт ни с кем не спутаешь.

– «Эмка» брошенная на обочине стоит. Бойцы и водитель осмотрели ее. Пустая, только горючего нет. Говорят, новая машина.

– Новенькая, говоришь? – задумчиво протянул я, после чего скомандовал: – У вас, насколько помню, есть канистра с бензином. Залейте его в бак и проверьте, рабочая ли она. Если да, то сделаю ее своей штабной машиной, хватит по чужим кабинам маяться.

– Есть… Вятка, слышал, что товарищ лейтенант приказал? Давай, доставай свои запасы.

– В баке же всего литров сорок осталось, – едва слышно пробормотал красноармеец, однако, повозившись под кузовом, вытащил канистру.

С бензином у нас действительно возникли проблемы. Это с боеприпасами было нормально, два с половиной боекомплекта, а вот горючее мы изрядно потратили, причем ездивший в город старшина вернулся ни с чем, все в Ровно сидели на последних каплях после уничтожения складов. А в Луцк было не пробраться, дороги, и так не лучшего качества, были забиты. И запасы из топливозаправщика уже были разлиты по почти пустым бакам. Так что оставалось только ехать до малого склада, что мы организовали шесть дней назад. Надеюсь, бойцы все еще там, как и склад, хотя я их предупредил, что нас, возможно, не будет с неделю.

С машиной водитель возился минут пять, заправляя и проверяя ее. Пока он с ней работал, я развернулся к колонне и дважды мигнул фонариком. Это был выученный всеми водителями сигнал продолжить движение. Когда «эмка» тихо заработала на малых оборотах, колонна уже подошла к нам.

Достав из кабины первой зенитки все свои вещи – кстати, прилично набралось – я сложил их на заднее сиденье легковушки и сел за руль, дав приказ на выдвижение. С «эмкой» я освоился быстро, ничего сложного, это как с «уазиком».

Колпаков на фарах не было, поэтому мне пришлось ехать на габаритах, благо борт впереди идущей машины Богданова было хорошо видно. Ничего, доберемся до склада, и водилы вырежут колпаки, я дам приказ старшине.

«Кстати, нужно назначить старшего водителя, чтобы отвечал за все машины, Непейборода позавчера про это говорил».

Дальше мы следовали до нужного поворота без всяких проблем, хотя брошенная техника на дороге встречалась еще не раз. Были две уничтоженные авиацией колонны с сожженной техникой. Мы остановились только прибрать одну из полуторок, в которой, к нашему удивлению и счастью, обнаружили около ста банок тушенки россыпью. Среди бойцов, из тех, что были у Богданова, было пять водителей. Вот одного я и посадил на эту машину, увеличив количество своего транспорта. «Эмку» же не доверил никому, сам любил водить.

Конечно, с учетом топливного кризиса это было не совсем умной, вернее, удачной идеей, но у меня имелось много планов, и они зависели от нашей мобильности. Ведь сколько тут еще окруженцев бродит?

В общем, когда, судя по карте, до поворота, от которого до склада рукой подать, осталась пара километров, я заметил, что головная полуторка останавливается. А машина Индуашвили сдает назад. Тут и я рассмотрел, что впереди виднелось едва заметное зарево. Слабенькое, как бывает от костров, но все же. В общем, там кто-то был.

Колонна встала на обочине ночной полевой дороги, ожидая, когда подъедут разведчики. Как только они приблизились, я вышел из машины и, обойдя головную, подошел к спрыгнувшему на землю Индуашвили.

– Наши? Немцы? – тут же спросил я его.

– Я двух бойцов оставил осмотреться, товарищ лейтенант, а так не понятно. Техники много. Мы как на холм выехали, их увидели – и сразу назад.

– Понятно. Занять круговую оборону! Сазанов, Андреев, Иванов, Богданов со мной. За старшего Непейборода, – скомандовал я, ожидая у машины сержанта вызванных командиров.

Как только они собрались, мы, взяв в охрану отделение бойцов, направились на холм – осмотреть неизвестную воинскую часть. Все прояснилось еще на середине пути, когда нам навстречу выскочил один из оставленных наблюдать красноармейцев.

– Товарищ лейтенант, там немцы! Танки, грузовики, пушки и мотоциклы! – зачастил он.

– Ясно. Значит, уже вон докуда продвинулись. Похоже, охватывают они с флангов ровенскую группировку наших войск. Как бы колечко на замкнули, – задумчиво протянул я. – Идем дальше, проведем разведку.

Поднявшись на холм, где обнаружился второй боец, мы стали рассматривать лагерь, освещенный десятком костров. Судя по суетящимся фигуркам, машину Индуашвили они все-таки расслышали. Колонну – вряд ли. Холм заглушил. Эхо ушло в другую сторону.

Бойцы остались метрах в двадцати сзади, когда мы, опустившись кто на корточки, кто на колени рассматривали немцев с холма, старясь себя не выдать.

– Мотопехотный батальон со средствами усиления, – закончив подсчитывать технику и орудия, наконец озвучил я.

– А танки? – спросил лежавший рядом Иванов. Вместо меня ему ответил Сазанов, не прошел мой ликбез даром:

– Входят в штат. Вот только зениток у них больно много, восемь штук.

– Согласен, хотя только что-то танков у них мало. Может, я не все вижу, но десятка не хватает. Хотя, может, в боях потеряли, а так точно батальон мотопехоты. Странно, что они тут делают, направление же не главное? – пробормотал я. – Может, действительно наших обходят? Хм?..

Отойдя немного назад, я снова присел и, достав карту, осветил ее фонариком. Пока командиры изучали лагерь, я по карте прикинул планы батальона. Никаких важных объектов тут не было, кроме железнодорожного и автомобильного мостов. Это был единственный ответ на нахождение здесь батальона немцев. Странен только их отрыв от основных сил, если только…

– Блин, – тихо ругнулся я, покосившись на устроившихся неподалеку бойцов.

– Товарищ лейтенант? – окликнул меня Сазанов, и почти сразу издалека донеслась пулеметная очередь и взлетело несколько осветительных ракет.

Подскочив к нему, я негромко спросил:

– Что у вас тут? Наших засекли?

– Мне кажется, я справа, во-о-он там… – протянул Сазанов руку правее лагеря немцев, – видел, как по полю шли люди.

– Ясно, это они окруженцев засекли, по ним и бьют.

Я уже провел ликбез среди своих бойцов по таким словам, как «окруженцы», «танкобоязнь» и тэдэ, так что командиры не удивлялись.

Похоже, именно так и оказалось, немцев вспугнули проходившие мимо окруженцы – видимо, один из выдвинутых в поле постов их засек.

– Значит так. Возвращаемся к колонне, по пути я вам расскажу свой план.

Сам план был прост, как все гениальное. Мы приводим к бою все зенитки, включая машину Индуашвили, и, вылетая на холм, пока немцы заняты окруженцами – там уже заметная пальба началась – бьем зажигательными и бронебойными по всему, что там есть, потом возвращаемся к оставшимся машинам обеспечения. Дальше формируемся в прежнюю колонну и возвращаемся до ближайшего поворота, там найдем другой путь к нужному лесу.