Neлюбoff (СИ) - Максимовская Инга. Страница 14

- Я ждала тебя, очень ждала - возбужденно говорит Софья. Отшвырнув плед, она манит меня великолепием своего гибкого, молочно белого тела. Желание захлестывает меня горячей волной.

- А я мечтал о тебе - говорю я и опускаюсь перед ней на колени. Я целую ее ступни, скользя губами, поднимаюсь все выше и выше, задержавшись на трогательных впадинках острых коленей, пока не достигаю заветного треугольника между ее ног. Мой язык погружается в ее горячее лоно, танцует страстное танго. По ее участившемуся дыханию, судорожно выгнутой в пояснице спине, чувствую момент, когда она достигает пика наслаждения. Удовольствие вырывается из ее горла хриплым стоном, заставляя меня, умирать от желания обладать ею. Нет сил и терпения, даже раздеться, скинуть с себя вместе с одеждой, трехдневное ожидание близости с моей Софи. Просто спускаю брюки и погружаюсь в нее, что бы совсем разорвать связь с этим миром. Оргазм взрывается в мозгу, словно сверхновая, гоня по венам раскаленную, как лава кровь.

- Я умирала от желания, все эти долгие дни без тебя - говорит Софья, гладя меня по голове, прохладной рукой. - Не бросай меня, больше.

- Больше никогда - шепчу я. Она прижимается ко мне всем телом, сильно, словно хочет прилипнуть, врасти в меня.

- Что с тобой? Ты весь горишь - встревоженно говорит она, и всматривается в мое лицо.Это любовь - шучу я, но чувствую нарастающую слабость и озноб, захватывающий мое тело в горячечно - ледяной плен. Она испуганна, это видно по суетливым движениям, по тому, как стремительно ее тело отпрянуло от моего.

- Где у тебя аптечка? - спрашивает она, но у меня хватает сил, лишь слабо дернуть плечом.

Последнее, что я помню, прежде чем провалиться в беспамятство, как она, буквально тащит меня в спальню и укладывает в кровать, принимающую меня в раскаленные свои объятья.

ГЛАВА 8

Она

Он весь горит, мечется в беспамятстве по кровати. А, я совершенно растеряна, не знаю, что предпринять. Лекарства, найденные мной в аптечке, совершенно не снижают температуру. В моей памяти всплывают бабушкины руки, обтирающие мое тело, воняющей уксусом, противной тряпкой. Она делала так всегда, что бы снять жар, когда я болела. Я обтираю его тяжелое, словно налитое свинцом тело, но и эти мои действия не приносят облегчения Анатолию. Ночи мои бессонны. Я провожу их, свернувшись у него в ногах. Каждый его, хриплый, вздох, каждое движение, лишают меня возможности сомкнуть глаза, хоть на минуту. Спустя два дня, я, все же, решаюсь вызвать “ скорую”, не смотря на вялые протесты со стороны больного. “ Скорая” - совсем не скорая. Что бы, хоть как - то, заполнить время ожидания, я меняю, пропитанные потом, простыни.

- Софья, не нужно. Тебе тяжело, оставь - просит Анатолий, но если я не займу себя чем - ни будь, то просто сойду с ума.

- Я вызвала врача.

- Хорошо - говорит он, и вновь проваливается в забытье.

Небритый фельдшер, с покрасневшими от бессонных ночей глазами, появляется в нашей квартире, только через час. Все это время я сижу в напряженном ожидании. “Хуже всего ждать и догонять” - говорила бабушка, и была права, как, впрочем, и всегда.

-Кто он вам? - спрашивает медик, осматривая Анатолия - Отец?

- Нет, не отец - смущенно, словно виновата в чем то, отвечаю я.

- Понятно - устало смотрит на меня, небритый фельдшер.

- Что, вам понятно? Ничего вы не понимаете, не можете понимать. Я не могу жить без него - кричу я. Усталость и нервное напряжение последних двух дней, выплескиваются из меня истеричным криком на, ни в чем неповинного, небритого фельдшера, без удивления, глядящего на меня.

- Все будет хорошо с твоим Ромео. Нельзя так привязываться друг к другу, девочка. В жизни всякое бывает, случись чего, обоим будет, катастрофически, плохо - говорит он, переходя на ты. Видно, что он знает, о чем говорит. Так может говорить только человек, перенесший огромную, неподъемную потерю, лишившую его в этой жизни, чего - то очень важного. Словно, спохватившись, он продолжает - обычная пневмония, поколешь ему антибиотики, через неделю, как новенький будет. А вот, тебе нервишки полечить нужно. Я сейчас укольчик поставлю успокоительный, поспишь хоть, а то, с таким подходом, и на любовь сил не останется.

- Нет, мне нельзя спать - пугаюсь я, ведь если я усну, кто будет ухаживать за Анатолием?Ну, хорошо, но учтите, милочка, все болезни от нервов. Себя поберегите, не думаю, что парню будет нужна издерганная истеричка. - Это, не ваше дело - говорю я, металлически чеканя каждое слово.

- Действительно, не мое, - задумчиво говорит он. Написав рецепт, он оставляет рекомендации и уходит.С ним все будет хорошо, с вашим любимым. Берегите друг друга - говорит мне фельдшер, уже в дверях. Я с нетерпением дожидаюсь, когда за ним закроется дверь, и устремляюсь туда, где ждет меня человек, наполнивший светом мою, бестолковую, жизнь.

Анатолий сидит, привалившись спиной к подушке. Видно, что после манипуляций, проведенных доктором, ему стало чуть лучше. Лицо его, лишенное горячечного румянца, еще более бледное от щетины, покрывающей его подбородок, светится счастьем.

- Ради этого стоило заболеть, - хрипло смеется он.

- Ради чего?- удивляюсь я.

- Даже, просто для того, что бы услышать твои слова, о том, что не можешь без меня жить.

- Это, всего лишь, слова, Анатолий. Не возлагай на них больших надежд. Я и сама, еще не разобралась в своих чувствах.

- Софи, надежда не бывает напрасной - говорит он, и я вижу, каких трудов стоит ему наш разговор. В конце концов, болезнь все же берет свое, и Анатолий засыпает.

Он.

Софья устала, под прекрасными ее глазами залегли темные, глубокие тени. После визита врача, она чуть - чуть успокоилась, и сейчас спит, свернувшись клубочком в изножье кровати. Я рассматриваю спящую Софи, боясь потревожит ее сон. Ее слова, случайно вылетевшие вчера, бередят мне душу, не дают покоя. Что это, болезненная привязанность, боязнь, вновь, остаться одной, или пробуждение чувств ко мне? Она спит, недвижимо, подсунув под щеку, сложенные, словно в молитве, руки. Мне хочется прижать ее к себе, обнять, и не отпускать от себя никуда и никогда.

- Что? Тебе плохо? - встревоженно спрашивает Софи, проснувшись от моего взгляда.

- Все хорошо, спи - отвечаю я.

- Больше не усну, все равно. А хочешь куриного бульона, я сварила. Доктор сказал, тебе полезно.

- А ты то, сама, когда ела в последний раз? - спрашиваю я.

- Не помню. Это не важно - дергает плечом Софья. - Подожди, сейчас принесу - говорит она и убегает на кухню.Не нужно, я не голоден - верчу я головой, уворачиваясь от ложки, полной ароматного бульона, которую держит тонкая, почти прозрачная, рука моей возлюбленной.. - Ешь, ну, что ты как маленький? Сердится Софи, и смешно морщит нос. - Набирайся сил, они тебе нужны будут скоро

- Интересно, для чего? - спрашиваю я, у моей прекрасной сиделки.

- Что бы любить меня - серьезно отвечает она, глядя на меня янтарными глазами, в которых пляшут веселые бесенята.

- Ох, Софи, ты играешь с огнем - притворно, угрожаю я. Но, моя попытка привстать на кровати, что бы прижать ее к себе, оканчивается полным крахом. Тело, словно сделанное из ваты, отказывается слушаться.

- Мне нужно в душ - говорю я, по всему видно, что эта моя затея, ей совсем не по душе.

- А тебе можно? Когда я болела, бабушка мне, категорически, запрещала водные процедуры.

- Смешная ты. Я же не маленькая девочка, мне можно, и нужно помыться. Или, тебе приятно жит в квартире, насквозь, провонявшей немытым телом.

- Ну, хорошо - подумав, говорит мне Софья и, подойдя к кровати, подставляет мне свое плечо, что бы я мог на него опереться.

- Не нужно, я сам дойду - уверенно говорю я, но вижу в ее глазах сомнение.

- Не дойдешь. Слушай, я тебя два дня в туалет на себе таскала, не переломилась. Так что давай, не выкрутасничай, а то останешься тут лежать, грязным и вонючим - блестя глазами, ругается Софья. - И в душе, одного тебя не оставлю. Сам он дойдет. Догадался.Под ее беззлобное ворчанье, я опираюсь на ее плечо, и понимаю, насколько она права. Десять метров, пройденные мною до ванной комнаты, кажутся мне километрами, к ногам словно привязали пудовые гири. Софья согнулась под весом моего тела, от чего мне становится не по себе. Маленькая, хрупкая девочка. Моя любимая девочка. Струи теплой воды бьют по моему телу, возвращая ему жизненную энергию.