И солнце взойдет (СИ) - О'. Страница 137

«But will you trust me when I say that I'll make it up to you? Somehow, somehow?»

Рене медленно уселась, раздвинула ноги и сползла прямиком на мужские колени. Горячей, возбужденной кожи груди коснулись холодные капли растаявшего на черном пальто снега, и Рене зашипела. Музыка ударила громче, люди вокруг затряслись и запрыгали в танце, а она извернулась змеей в попытке прижаться как можно теснее. Рене изгибалась и терлась о мужское тело, пока в голове вообще не осталось ни одной связной мысли, кроме как — ЕЩЕ. Ей надо еще, его и прямо сейчас! Можно даже прямо здесь — на виду у всех. А потому она продолжала недвусмысленно двигаться, пока машинально шептала вместе с орущей толпой:

— I'm so sorry… [76]

Мелодия оборвалась резко. Закончилась взвизгнувшей на верхней ноте гитарой, и на мгновение в клубе повисла неуютная пауза, прежде чем музыка вновь наполнила душное помещение. И Рене тоже остановилась. Она медленно выдохнула, перевела взгляд на Тони, а потом судорожно попыталась сползти с его колен. Ей стало страшно. Настолько, что захотелось заскулить и убежать, однако в спину уперся дурацкий стол, а в растрепавшиеся косы вцепилась стальная рука.

— Ты закончила? — процедил Ланг и, не дожидаясь ответа, резко поднялся.

Глава 38

Так и не выпустив из ладони клок волос, Ланг потащил взвизгнувшую от боли Рене к выходу. Она бежала за ним, согнувшись едва ли не пополам, потому что Энтони, разумеется, не думал ни о каком удобстве. Ноги натыкались на стулья, цеплялись за танцующих людей, один раз Рене даже упала. Но рывок вверх быстро вернул тело в вертикальное положение и чуть не лишил скальпа.

— Эй! — попробовала она возмутиться, но ее перебили.

— Рот закрой, — рявкнул Энтони и грубо толкнул вперед. — Кто еще с вами был, кроме Роузи? С кем я говорил по телефону?

— Да я понятия не имею…

— Кто! — он уже орал.

— Энн, но я не знаю… — Рене растерянно захлопала глазами.

Около главного входа было холодно, и она зябко поежилась, только сейчас поняв, что почти полностью обнажена. Непонятно в какой момент порванные джинсы, что теперь едва держались на бедрах, вряд ли могли считаться достойной одеждой, а потому некогда вспотевшую кожу мгновенно покрыли мурашки. Рене попробовала застегнуть на поясе пуговицу, хоть это ничем бы не помогло, но та, оказывается, давно отлетела. Теперь на ее месте торчали лишь несколько голубых нитей. Неожиданно на плечи опустилось что-то тяжелое и невероятно теплое, а потом Рене снова куда-то поволокли. Голова врезалась в стену, а перед глазами возникло злое лицо Энтони. Он планомерно застегивал пуговицу за пуговицей на своем пальто, но в его жесте не было ни заботы, ни ласки. Только бьющее через край раздражение, что пришлось возиться с какой-то девчонкой. Рене оскорбленно надула губы и попробовала убрать от себя мужские руки, но Ланг лишь грубо отмахнулся.

— Ты мне еще пообижайся, — процедил он, а потом резко схватил пальцами девичий подбородок и вздернул вверх, вынудив посмотреть себе в глаза. — Стой здесь. Ни с кем не разговаривай. Никуда не ходи. Сделаешь хоть один шаг в сторону — убью. Поняла?

Она нервно кивнула. А Энтони, бросив последний недоверчивый взгляд, снова скрылся в полумраке ночного клуба. Рене посмотрела было ему вслед, но тут перед глазами неожиданно все поплыло, отчего пришлось сползти вниз по стене, пока легкие безрезультатно пытались вдохнуть побольше воздуха. Но хоть на полу было прохладнее и чуть свежее, лучше не становилось. Задыхавшийся мозг отчаянно просил кислорода, и в голове вдруг всплыло совершенно неуместное слово — гипоксия. У неё откровенная гипоксия, а еще обезвоживание, если верить пересохшему рту. А какого, собственно, черта? Не с одного же коктейля. Неожиданно стало нехорошо, и Рене уже хотела прикрыть глаза, но тут из других дверей с грохотом вылетел взбешенный Энтони. Он тащил за руку сопротивлявшуюся и визжавшую Энн, которая при виде сидевшей на полу Рене резко оборвала свою ругань. Под ноги полетели забытые в зале ботинки.

— На выход. Обе. Быстро! — выплюнул Ланг таким тоном, что ни у кого не возникло желания спорить.

Непослушными руками Рене натянула обувь, после чего с трудом поднялась и тут же была грубо вытолкнута из клуба. Морозный воздух новогодней ночи показался божественно сладким. Она втянула его полной грудью и только собралась им насладиться, как ее решительно впихнули на переднее сиденье незамеченной машины. Следом послышалось недовольное ворчание Энн, раздались хлопки дверей, а затем на водительское место опустился Энтони. И… Боже! Его ярость была почти осязаемой. Рене вжалась в сиденье и постаралась стать незаметной. Но тут чудовищная машина взревела мотором и вырвалась на дорогу, оставив после себя разбрызганный в заносе мокрый снег и чью-то пьяную ругань.

За следующие полчаса они в абсолютной тишине пересекли весь Монреаль, с нарушением всех правил пролетели сквозь историческую Ошелагу и проскочили насквозь Мезоннев. Ехали молча. Только иногда что-то бормотала спящая на заднем сиденье Роузи, и едва слышно вздыхала рядом с ней Энн. Обернуться и посмотреть на подруг Рене не решилась. Она вообще старалась не шевелиться, чтобы не привлекать к себе внимание взбешенного Ланга. А Тони все резче входил в неочищенные от снега повороты, перегазовывал на редких светофорах и так сжимал в руках руль, что тот едва не трещал.

Наконец они остановились около небольшого дома — такого же аккуратного, как и вся старательно отскобленная до асфальта улица, — и Энтони вышел из машины. Он осторожно забрал недовольно заворчавшую Роузи, а потом подошел к двери. Горело всего одно окно, но Ланг решительно и громко постучал ногой в дверь, а через минуту Рене с удивлением увидела на пороге доктора Фюрста.

— Что… что произошло? — донеслось до неё восклицание, пока сам Алан торопливо брал на руки сонную Морен.

— Похоже на легкое отравление чем-то вроде «Молли» [77]. Мы с ней основательно промыли желудок, но лучше бы понаблюдать повнимательнее. Решил, ты справишься лучше наших дур из скорой и не станешь задавать ненужных вопросов.

— Да-да, — кивнул Фюрст и покрепче прижал к себе Роузи. А на Рене вдруг накатил безумный стыд. Так не должно было случиться. Не должно… Они же просто хотели повеселиться! Рене отвернулась от окна, но все равно услышала тихий вопрос: — Ist das Rene denn da im Auto? Was ist los? [78]

Хотя растерянный Фюрст перешел на немецкий, но свое имя она расслышала точно. Кажется, дело дрянь. Рене постаралась поглубже спрятаться в огромное для неё пальто, и вздрогнула от интонации повернувшегося к машине Ланга.

— Entweder hat jemand sie voll gesoffen, mit Partydrogen dazu, oder ich hätte keine blasse Ahnung von Fräulein Rocher, [79] — процедил он, и Рене услышала приближающиеся тяжелые шаги. А дальше хлопнула дверь, завелся двигатель, и машина опять стремительно вылетела на тихую улицу.

Следующей в списке добрых дел совсем не доброго сейчас Ланга оказалась Энн. После очередного получаса езды они остановились около частной клиники, название которой Рене видела впервые, но именно туда направился вместе с сонной подругой по-прежнему злой Энтони. Он тащил на себе вялую медсестру без малейших усилий, но даже спина его излучала такие волны презрения, что Рене стало нехорошо. Стыд мешался с неожиданно резко навалившимся похмельем, добавляя в душу метафорического яда.

Энтони не было долго. Настолько, что Рене успела задремать, прислонившись к холодному окну, и вздрогнула, когда рядом намеренно громко хлопнула дверца машины.

— Куда ты ее отвел? — тихо спросила она.