Поводырь (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 20

— Таак… — бормочет он — наведенная маска…подпитывается от амулета. Давай-ка его разрядим…взять я не смогу, пока ты запечатан, а вот разрядить…ага! Готово!

Лицо у меня закололо будто сотнями иголочек, и по коже пошла волна холода. Все. Засветился!

— И кто же у нас тут такой…ох ты ж! Наследничек Клана! Последний Конто! Вот это удача! Вот это я дал! Двух уток одной стрелой! Хе хе хе…

Колдун усаживается на стул задом наперед, кладет руки на спинку и улыбаясь продолжает на меня смотреть. Потом, видимо распираемый желанием унизить, дать мне пендаля, начинает рассказывать:

— Я ведь ни в какую мистику не поверил! Сразу предположил, что убитый наместник и все остальные дело рук местного мстителя. А еще — я уверен был, то в замке есть потайные ходы. Хотел даже приказать, чтобы сломали стену. Но решил пока обождать, присмотреться. Думаю — они сами ко мне придут. Просто обязаны прийти! А еще, мой глупый юный друг, опрометчиво разговаривать даже шепотом, если ты находишься в прямой видимости с магом воздуха. Воздух уносит слова! Если далеко — слова теряются, а на расстоянии нескольких шагов…да плевое дело для любого мага воздуха! Надо быть идиотом, чтобы шептаться рядом с такими как я. Вы с Оугом два идиота. И башки лишитесь вместе. А пока постой статуей. Завтра тобой займусь. Вернее уже сегодня, до рассвета осталось всего ничего…

Глава 8

Он проснулся, потянулся, выгнул спину и с наслаждением подставил черный блестящий живот лучам восходящего солнца. Хорошо! Сыт, выспался, и…нет, надо еще поесть. Остатки пойманного ночью зайца лежат под кустом, и просто-таки просят: «Съешь меня! Съешь!»

Легко, одним текучим движением поднялся на лапы и двинулся к окровавленной кучке того, что ночью бегало кругами, пытаясь обмануть охотника. Но куда там! Чем быстрее бежала жертва, чем больше финтов она делала, тем больше удовольствия вызывала у преследователя, забывшего обо всем, кроме этого скачущего теплого комка плоти. У нее не было никаких шансов, потому что охотник быстрее, ловчее, и самое главное — многократно умнее.

Одним движением могучих челюстей зверь прокусил голову зайца, и потом с наслаждением вылизывал содержимое черепной коробки.

Зверь не знает жалости к дичи. Каким бы он ни был умным — им руководят лишь инстинкты. А инстинкты говорят: «Догони! Убей! Съешь!». Человек, если содрать с него тонкий налет цивилизации — точно такой же. Зверь на двух ногах. Так что нельзя обвинять хищников в том, что они хотят убивать. Иначе они просто не могут.

Легкие, практически неслышные шаги заставили прянуть ушами, и черный, отблескивающий в лучах солнца зверь остановился, повернул голову и взглянул туда, откуда слышались эти самые шаги. Три степных волка — некрупные, поджарые, и опасные, как сама смерть стояли и смотрели на кота, и в их глазах не было ничего, кроме вопроса: «Насколько опасно это существо? Получится ли отнять его добычу?»

Кота молча двинулся в сторону троицы, и сделав пару небольших шагов снова застыл, а потом вдруг взвыл диким голосом так, что у волков поднялась шерсть на загривках. А после выгнул спину, поднял хвост, распушился, сделавшись больше, чем он был (а был размером с этого самого волка), и заскакал на стаю — странно, как-то боком, изогнувшись и хлеща воздух вытянутым хвостом.

Волки такого ужаса не перенесли, тявкнули, попятились, а потом понеслись прочь галопом, летящим над заросшей пожухлой травой степью. Они никогда не встречались с котами-переростками, и потому не знали, насколько те опасны. Но то, что волки увидели, им очень не понравилось, инстинкт им сразу объявил: «Бежать! И как можно быстрее! Эта тварь опаснее всех на свете!».

Кот радостно фыркнул и состроил рожу, высунув язык в сторону убежавших грабителей. А потом приступил к утренней трапезе. Есть не очень хотелось, но не оставлять же еду тупым мародерам? Сами пусть попробуют поймать зайца! Нечего отнимать у соседей!

Кости хрустели на зубах, остывшее за ночь мясо приятно холодило пасть и пищевод. Кот доел, оставив только лапы и клочки шерсти, и побрел искать водопой. Впрочем, особо его искать и не приходилось — рядом протекала степная речушка, впадающая в большую реку, так что с водой проблем не было. Главное не попасться речным тварям, которые заходили в речушку из этой самой большой реки. Сунешь нос в воду — тут же без него останешься. Откусят, гады!

Попил из маленькой лужицы-заливчика, где глубина только лапы замочить и все просматривается до дна. Лакал аккуратно, стараясь не поднимать мути. Он не любил пить мутную воду.

Вот теперь можно и поспать! А то ж?! Поел — надо спать! Все порядочные коты спят после еды, а он — самый порядочный из всех порядочных котов!

Место у него для сна есть — то место, где можно особо не заботиться о безопасности, а то приходится спать вполглаза, все время водить ушами. Нет, в этом месте тоже не совсем уж так безопасно, но безопаснее, чем если просто растянуться на песке и заснуть глубоким сном. Заснешь — можешь и не проснуться, вон, три подлеца хотели его добычу сожрать! Эдак и самого сожрут.

Единственное место, где он может безопасно отоспаться — это замок, где живет его брат. И где он сам жил до сих пор. Хотя почему «жил»? Он и сейчас живет. А то, что стал уходить в степь на сутки и больше — так инстинкту не прикажешь! По крайней мере так сказал Брат. Кстати, соскучился по нему. Так приятно, когда его рука гладит голову…чешет брюшко…перебирает лапки… Рука твердая, но такая ласковая! И родная. Нет ближе в мире существа, чем этот человек. Когда кот долго его не видит — очень скучает.

Да, точно! Он ведь всю ночь пробегал, весь день, а потом еще ночь! Никогда еще так надолго не уходил! Брат наверное беспокоится. Он в прошлый раз очень расстроился, когда Уго ушел надолго. Переживал, говорил, что могут подстрелить злые люди, или разорвать злые звери. Мол, пускай Уго не приближается к людям и обходит зверей подальше!

Смешной такой брат…он все считает Уго маленьким котенком. Уго подозревает, что Брат до старости будет считать его котенком. А ведь Уго теперь размером с не очень крупную собаку! И весом с нее! Когти, клыки…а скорость? Да с такой скоростью, с какой движется Уго, ни одна собака не сможет двигаться! Наверное…

Как-то он решил поглядеть на караван, который двигался вдоль реки, и на него набросились собаки. Целая стая — огромные волкодавы, ростом выше степного волка и гораздо массивнее и сильнее. Так он от них попросту убежал! Собаки так старались, так упирались — гнались, а Уго бежал нога за ногу, еле-еле, успевая еще оборачиваться и шипеть им в морду грязные людские ругательства, коих Брат знает превеликое множество. В памяти Уго много чего хранится…

А когда на Уго напал степной шакал? Кстати — на сонного напал, и едва не укусил. Уго его просто разорвал. Драл, бил когтями, душил — шакал был сам не рад, что связался с черным существом. А вот и не надо было лезть! Мы войны не хотим, но и спуску не дадим!

Убил шакала, да. Только Брат потом сильно ругался — говорил, что эти степные твари нередко болеют страшной болезнью, и если больные укусят — можно умереть. Только кто же им даст укусить? Разве какой-то жалкий шакал сумеет соревноваться в скорости с ним, Уго!? Кстати — этот гад оказался еще и невкусным. Противное мясо, вонючее. Лучше ящерку сожрать, или змею. У них мясо как у сырой курицы. Только змее надо сразу голову откусывать — у яда вкус неприятный, кислый.

Да, надо возвращаться домой. Брат заждался!

Уго помчался по степи, все ускоряя и ускоряя бег. Ему нравилось бегать. Вначале было трудно, подушечки лап не привыкли с сухой земле и колючкам (все-таки ходить по тоннелям замка совсем не то, что по открытой степи), а потом лапы загрубели, и колючки сделались не страшны. Теперь бег доставлял только наслаждение.

До места входа в тоннель добрался к полудню, когда солнце уже высоко стояло над головой. Аккуратно приподнял крышку, укрывающую дверь в тоннель, но прежде огляделся по сторонам — вдруг кто-то за ним сейчас наблюдает? Ткнул в дверь в нужном порядке нажимов, и она открылась, пахнув из проема знакомым запахом древних камней и прохлады, которую так трудно найти в дневной горячей степи.