14 дней на любовь (СИ) - Аркади Алина. Страница 16

— И с отцом поговори, — указывает на меня, смотрит исподлобья, сопит.

— Это зачем?

— Я, конечно, не знаю, насколько выгодного брака желает Яков Сергеевич для тебя, но уточнить необходимо. Это в том случае, конечно, если ты к фее со всеми вытекающими подкатить собираешься. А если нет, то не бери в голову, — только сейчас понимаю, что Кир чемоданы собирает, запихивая многочисленные вещи, которые с собой приволок.

— Никогда не говорил ничего подобного, по крайней мере, мне. Да, с браком подталкивать начал в последние пару лет, но определённых условий не выдвигал. Это Лизке прочит в мужья определённых мужиков, сам понимаешь, простой слесарь удовлетворить запросы сестры не способен, капиталы должны быть.

И я даже этот список видел своими глазами, вот только никто из кандидатов Лизу не заинтересует — всем по пятьдесят, как на подбор. Сразу видно, отец выбирал. Но есть решение проблемы: ограничит в средствах, сразу замуж выскочит.

И я бы, наверное, сестру пожалел в данном случае, если бы не её безобразный и, зачастую неразборчивый, образ жизни.

Каждая вечеринка заканчивается каким-нибудь трешем, который обязательно потом прилетает в нас же провокационными фотографиями пьяной Лизы, творящей адскую дичь.

Отец и под домашний арест дочь закрывал, вот только, попытавшись сбежать из дома на очередную вечеринку, Лизка вывалилась из окна и сломала ногу. Но и тут отец ликовал — три недели сидела дома, на костылях далеко не допрыгнешь.

— В общем, Ромыч, ты понял о чём я толкую. Решай сам.

— Уже улетаешь? — смеюсь, быстро же другу надоела Самара, тянет к столичной жизни.

— Да. Но! В выходные прискочу, не расслабляйся, — подмигивает. — Я ещё не всё посмотрел. Дела улажу и вернусь, не оставлять же тебя тут одного, хотя… может, и не одного. И ещё, ты если надолго, сними дом, а то стрёмно как-то фею свою по отелям таскать, — кривится, обводя взглядом шикарный номер. — Да и не пойдёт она в отель.

— Кира, ты так говоришь уверенно, словно за моей спиной с Аней пообщался, и она о своих предпочтениях тебе рассказала по секрету.

— Просто я чувствую всех женщин мира — вот здесь, — прикладывает ладони к груди, к самому сердцу.

— Ага, скорее, вот здесь, — хлопаю ладонью в области паха. — Что вероятнее всего.

Ржём, понимая, что именно тем местом, на которое я указал, Кира и думает в девяносто девяти процентах случаев, а вот сердцем в самую последнюю очередь.

— Всё, вали уже, на самолёт опоздаешь.

Ещё минут двадцать друг носится по номеру, собирая вещи, и, наконец, уезжает в аэропорт, оставляя меня наедине со своими мыслями.

А ведь правильно всё сказал, каждое слово настолько верно, что придётся с ним считаться. Необходимо для самого себя решить, как именно я воспринимаю для себя Аню. Точно не как временную подружку для развлечений.

Один раз я уже повёл себя подобным образом, опрометчиво совершив неверное действие, опять же, по совету Кира.

Теперь только аккуратно и продуманно, словно сапёр, ступающий по минному полю в ожидании спрятанной мины.

Фея меня боится, как минимум уверенная, что непременно её уволю. Руки трясутся, губы поджаты, а в янтарных глазах лишь страх — тёмный и отталкивающий. Я же стремлюсь увидеть её другой: ликующая улыбка, солнечный свет, отливающийся в янтаре и спускающиеся водопадом волосы.

Продуманный план, чёткие действия и правильный подход позволят мне подобраться к Анюте ближе.

Анна

— Ирка, ты ведьма! — врываюсь в квартиру, прямо с порога обвиняя подругу во всех смертных грехах. — Ведьма, чистой воды. Вот кто за язык тебя тянул? — почти рыдаю, оседая на диван.

— Ань, ты чего? — подруга таращится на меня во все глаза, совершенно не понимая, по какому поводу обвинения.

— О чём ты вчера шутила? Вспоминай.

Ирка напрягается, сводит брови в кучу, стараясь припомнить, наверное, весь вчерашний день, и через минуту выдаёт.

— Что было бы весело, если бы хам из клуба оказался Фирсовым, твоим новым боссом… — замолкает на последнем слове, видимо, понимая всё по выражению моего лица. — Да ладно… Не может быть!

— Представляешь — может! — вскакиваю, наворачивая круги по комнате, готова от негодования что-нибудь разбить вдребезги, лишь бы отпустило напряжение. — Это он — Фирсов Роман Яковлевич, тот самый тип, который предлагал провести с ним ночь за деньги, и которому я влепила пощёчину, даже не предполагая, что это мой новый босс. За что мне это? — смотрю вверх, словно кто-то может выслушать меня и помочь.

— И? Сразу уволил? — подходит медленно, с осторожностью усаживаясь на диван.

— Нет… Но это пока, видимо, ждёт, когда Артемьев улетит и тогда его уже ничего не остановит.

— А почему сейчас его что-то останавливает? Он ведь владеет вашей компанией с потрохами, делает, что хочет. И я сомневаюсь, что его тормозит прежний босс с отеческой любовью к тебе, — смотрит исподлобья, ожидая моей реакции. — Ань, сама подумай.

Смотрю на подругу, выравнивая сбившееся дыхание, осмысливая сказанное. Я об этом не думала, вот совсем. Права Ирка — что останавливает? Он ведь сегодня даже осколки помог собрать, искренне, как мне показалось, переживая, что могу пораниться.

И просьба его, чтобы не боялась… Не просил бы, если собирается избавиться от меня.

Руки обвисают в бессилии повлиять каким-то образом на данную ситуацию. Усаживаюсь рядом с подругой, откидываясь назад.

— Возможно, только возможно, ты можешь оказаться права. Мне бы очень хотелось, чтобы ты оказалась права… — еле шепчу.

День в напряжении отразился на мне адской головной болью, которая сейчас лупит по вискам, не давая возможности трезво анализировать.

— И ты не допускаешь варианта, что ему может быть стыдно за предложенное тебе в клубе? Вот на секундочку представь, что Фирсова терзают угрызения совести, — Ирка приподнимается, впиваясь в меня взглядом, будто в душу заглядывает, читает меня, как открытую книгу.

— Допускаю… Но вряд ли мы обсудим этот инцидент напрямую. Уверена, каждый из нас хочет забыть тот вечер.

— А ты действительно хочешь?

Хочу забыть его предложение и пощёчину, которую ему влепила, а в памяти сохранить сладостный поцелуй с Романом — терпкий, обескураживающий, нежный.

— Ты улыбаешься, — тычет в меня пальчиком. — Вот и ответ на твой вопрос, Ань. Самый, что ни на есть правдивый. Ты можешь говорить, что угодно, но все эмоции ясно отражаются на твоём лице желанием повторения прикосновений Фирсова.

— Ты не так поняла… — мямлю, пытаясь сейчас оправдаться, в первую очередь, в своих же глазах.

— Всё я правильно поняла. Обманывай кого угодно, даже саму себя. Это ничего не решит, и не изменит, уверяю.

— И что делать? — сдаюсь, обречённо вздыхая.

Сползаю медленно по стеночке, полностью выжатая сегодняшним днём, и последующими предположениями развития нашего общения с новым боссом.

— Для начала понять, Фирсов хоть немного сожалеет о сказанном, или совершенно уверен, что поступил правильно. Аня, тебе всё равно придётся наладить с ним контакт, как не крути, выхода нет. Разница лишь в том, насколько близко вы будете контактировать.

— Ни на сколько, — резко поднимаюсь, начиная скидывать офисную одежду. — У него невеста есть.

— Уже нет, — отрезвляет Ирка, заставляя меня выглянуть из комнаты и впиться в неё взглядом. — Именно так. Он расторг помолвку три недели назад и расстался с ней. В интернете посмотрела. Не понимаю, почему мы сразу не догадались его фотографии найти в сети, тогда сегодня ты бы была подготовлена.

Ой, дура…

И правда, почему? Он человек известный и публичный. Стоило ведь взять в руки телефон, ввести поисковой запрос и… сразу уволиться, не приходя сегодня в офис. Но я ведь могу написать заявление и завтра? Нет, не завтра. Завтра будем прощаться с Назаром Николаевичем.

Послезавтра. Решено. Останусь и всё станет только хуже. Фирсов сегодня был белым и пушистым исключительно в присутствии Артемьева, но, когда мы останемся один на один, он проявит своё истинное лицо, не прикрываясь маской идеального босса.