14 дней на любовь (СИ) - Аркади Алина. Страница 33

Кажется, перестаю дышать, до конца не понимая, о чём Рома говорит, но маленькое сердечко бешено бьётся, будто у загнанного зайчонка, почти вырывается из груди.

Хотела это услышать, быть уверенной, что для Фирсова я не временное развлечение здесь, в Самаре, что-то большее, то, о чём я даже мечтать не смела. Мне так хотелось тех самый гарантий, уверенных слов и даже обещаний, чтобы внутри осело чёткое осознание серьёзных намерений Романа.

— Если честно, думала.

— Это из-за моего предложения в клубе? — приподнимается на руке, чтобы нависнуть надо мной, а я лишь молча киваю, не в силах выдавить ни слова. — Хотя, наверное, я бы тоже так подумал, — выдыхает, — но теперь ты должна понимать, что всё по-другому.

— Я почти ничего о тебе не знаю.

— Ты знаешь: отец — глава холдинга, мама за границей живёт, сестра с нами, пока не выйдет замуж, — при упоминании о сестре, Рома едва заметно кривится, но я пока не решаюсь спросить, что не так и какие у них отношения.

— Наверное, я тебе не подхожу, — озвучиваю то, что так долго сидело у меня в мыслях.

— И почему ты так решила, моя маленькая фея?

— Я видела твою бывшую невесту, мы совсем разные.

— Где видела? — приподнимает бровь и напрягается.

— В интернете. С подругой Иркой смотрели в тот день, когда я тебе впервые в офисе увидела. Я совсем на неё не похожа…

— А ты и не должна быть похожа, и не дай Бог быть тебе на неё похожей, — отрезает. — Ты особенная, такая какая есть. Моя фея, — гладит пальцем губы, а в глазах тоска — острая, жгучая, выбивающая кислород из лёгких.

И я тянусь к нему, чтобы снова насладиться нежностью и всеобъемлющей сладкой лаской, не знаю, в который раз за сегодня. Трусь губами о его колкую щетину, тону в тёмных глазах, обрамлённых пушистыми ресницами и снова набрасываюсь на губы Романа, чтобы сполна насладиться желанным мужчиной.

— Мне пора, — с трудом отрываюсь от Фирсова, готовая провести с ним вот так, в его объятиях, полжизни.

— Уверена? Может останешься? А завтра вместе на работу? — почти умоляет, прижимая к себе.

— Мне нужно сменить одежду и привести себя в порядок. Мы два дня в постели провалялись!

— Ещё скажи, что тебе не понравилось! — закатывает глаза. — Сегодня ты уже не краснела, — улыбается, отчего в глазах скачут задорные искорки. — Со мной ты можешь быть собой. Делать всё, что пожелаешь. Говорить всё, что думаешь, не важно, что это — слова любви или глупости, шутки или умные мысли. Не стану осуждать или исправлять, никогда не скажу, что сказанное тобою несерьёзно, нелепо или не в тему, потому что приму тебя со всеми выбоинами, кочками и царапинами, неидеальную, иногда нескладную, но всё же безумно желанную.

Сглатываю вязкий ком, подступивший к горлу, чувствуя, как трясутся губы от каждого слова Романа. Это не признание в любви, но слова настолько важные и глубокие, что где-то глубоко внутри окутывает сладостным теплом и душа готова светиться от счастья.

— Я тебя обожаю… — шепчу, потому что «люблю» сказать не готова. Мы не готовы.

Снова набрасывается с голодными поцелуями, и я понимаю, что мой отъезд домой откладывается на неопределённое время.

— Придётся тебе немного задержаться, — Рома перекатывается, подминая под себя и вклиниваясь между моих ног. — Сама напросилась…

— Анька, ты бессовестная! — претензия прилетает в меня, как только открываю дверь квартиры. — Уехала в пятницу и с концами. Хорошо хоть в воскресенье явилась! — фыркает Ирка, демонстративно разворачиваясь и топая на кухню.

— Я ж звонила, предупредила, ну чего ты, а? — усаживаюсь на кухне, с мольбой о прощении смотря на подругу. — К тому же я думала, что моё отсутствие в плюс — ты проведёшь время с Костиком. Ты же сама сказала, что акт примирения будет длительным и непростым.

Ирка складывает посуду в раковину, слишком громко издавая звуки. Понимаю, что примирения с Костиком не получилось.

— Не будет, — разворачивается, складывая руки на груди. — Надоело. Теперь уже точно. Знаешь, чувствую себя его второй мамой. Наконец-то мои глаза открылись и до меня таки дошло, что Костя просто мальчик, которому удобно, чтобы за него всё решали. Не хочу связывать свою судьбу с нерешительным человеком, который не то, что мои проблемы, свои решить не может.

— Уверена? — спрашиваю с опаской, потому что это сто пятая попытка перевоспитать Константина.

— Уверена. Провели вместе субботу, а вечером я ему сказала уехать, потому что откровенно раздражалась, смотря на него весь день. Видимо, у меня перегорело, — вздыхает, поглядывая в окно. — Ладно, чёрт с ним, с Костей. Как ты время провела? — усаживается напротив, подперев подбородок и смотрит в ожидании подробностей.

— Хорошо, — шепчу, при этом улыбаясь, как идиотка, потому не могу сдержать эмоций при воспоминании о Романе и наших двух дней, проведённых, можно сказать, в постели.

— Хорошо? И всё? — хмыкает. — Давай колись, тихоня! Какой он, твой Фирсов?

— Нежный, — поднимаю глаза в потолок, зажмуриваюсь, — а ещё страстный и безумно ласковый, заботливый, мне с ним хорошо, — рвано выдыхаю, посматривая на реакцию подруги.

— Ты влюбилась, — констатация факта от Ирки — чёткая и безоговорочная.

— Ира…

— Ты можешь мне сказать всё, что угодно, — останавливает жестом, — но я всё вижу, Аня — влюбилась. Я так хочу, чтобы у тебя всё сложилось. Очень хочу. Честно.

— Я тоже хочу.

— Что-то говорил про переезд?

— Про переезд?

— Ну да. Он ведь всё равно в Москву вернётся, не останется же в Самаре, его жизнь там. А ты?

— Сказал, что планировал со мной улететь, когда дела тут закончит. И всё, — мнусь, потому что это единственное, что говорил Рома о нашем совместном будущем.

— И всё? — восклицает подруга. — Это уже очень много, Ань. Значит, думал об этом, понимаешь? Планировал. Не так просто решил развлечься и исчезнуть в неизвестном направлении.

Согласна с Иркой. Рома озвучил это, произнёс, что есть планы, наши общие теперь. Я так опасалась стать для него временным развлечением, эпизодом, о котором он быстро забудет, вернувшись в Москву. Просто оставит за спиной Самару, небольшой филиал и девочку, которая втрескалась в него по уши.

Мне хочется думать, что Рома другой, такой, каким я желала его видеть — надёжный, серьёзный, способный брать на себя ответственность. Я не рисую в своей голове радужные картинки пышной свадьбы и роскошной жизни, просто хочу быть рядом, потому что теперь, после того, что между нами произошло, не представляю своей жизни без Романа.

Мне осталось отработать в компании всего неделю, а затем я останусь без работы, но с Романом. Он ведь сам сказал, что уволиться придётся, не потому что так надо, и я не могу забрать заявление, а потому что он предполагает мой переезд.

Мы слишком мало друг друга знаем, чтобы вот так, в омут с головой, окунуться в ту жизнь, о которой я ничего не знаю.

Фактически, с моей семьёй Рома знаком, а вот я ни его отца, ни сестру не знаю. Не представляю пока, как он живёт, какой у него распорядок дня и чем занимается, когда свободен, если бывает свободен.

И мне страшно. Страшно, что я не смогу соответствовать состоятельному Фирсову, как его невеста, которая, видимо, выросла в этом мире и вполне к нему приспособлена.

— О чём задумалась? — понимаю, что на некоторое время просто отключилась от реальности, погрузившись в свои мысли.

— О Роме, о том, что, возможно, я не смогу соответствовать его миру и окружению.

— Сможешь. К тому же, если он сам так решит, заберёт тебя, сделав своей женщиной официально, то всё будет проще, чем ты думаешь. Фирсов — это тебе не вечно сомневающийся Костик, — мужчина. Значит, покинешь меня и Самару?

— Не знаю. Не стоит загадывать, Ирка. Пока всё в стадии планирования, а за неделю может произойти всё, что угодно.

— Да что произойдёт? — закатывает глаза, снова сомневаясь в моих словах. — Всё ясно и понятно. Неделю поработаете, Фирсов передаст пост руководителя и вернётесь в Москву. Всё.