14 дней на любовь (СИ) - Аркади Алина. Страница 34

— Я так хочу в это верить, Ир… — очень хочу, но что-то мутное и тревожное зреет внутри, то, что настораживающе трезвонит противным сигналом, предвещая неприятности, касающиеся нас с Ромой.

Отбрасываю прочь дурные мысли, мотая головой, гоню всё непрошенное и неприятное, выуживая из памяти сладкие воспоминания наших выходных. Прямо сейчас хочется в его объятия: завернуться, закутаться в ласку Ромы, слышать его ровное дыхание рядом и неразборчивый шёпот на ухо.

Мне никогда не было так хорошо и спокойно, как с ним. Все сомнения, страхи и неуверенность, будто испарились, словно не было их никогда. Были до Ромы, а с его появлением я стала самой собой — настоящей Аней, которую Роман ласково называет «фея».

Фея…

Вспоминаю с каким придыханием и улыбкой он это говорит всякий как, как только его взгляд скользит по моим волосам, и Рома снова и снова накручивает на палец мои локоны. У него особо трепетное отношение к моим волосам, в которые он зарывается носом и шумно вдыхает каждый раз, когда укладывается рядом.

Объяснил, что именно поэтому заставил меня ходить на работу с распущенными волосами, чтобы, не имея возможности прикасаться, хотя бы лицезреть желанное.

Наговорившись с Иркой, наконец укладываемся спать, полностью погасив свет. Уже засыпая, слышу вибрацию телефона от пришедшего смс.

Рома: Скучаю, моя фея…

Глава 21

Роман

Зря я отпустил Аню в воскресенье, совершенно зря.

Проведя с моей феей два дня, отчётливо понял, что, когда она ушла я, будто кусок от самого себя оторвал, остался в одиночестве, в разрывающей меня тишине, которая до тошноты стала противна.

Внутри насколько всё свербило, что хотелось вскочить, запрыгнуть в машину и ехать за ней не останавливаясь, лишь бы снова ощутить в своих объятиях золотую девочку.

Понимаю, что меня разрывает на части в отчаянном желании быть рядом с ней, касаться, видеть улыбку и слушать сбившееся от моих ласк дыхание. Безумное желание обладать, присвоить, сделать только своей раз и навсегда, не отпуская ни на миг.

Словно с ума сошёл, всё время вспоминая о ней. Так прибило к Анюте, что не оторвать, не отлепить не получится, только ещё больше, ближе, намертво.

И представить не мог, что когда-нибудь меня будет так сносить от женщины в болезненном желании её нахождения рядом постоянно. Даже с Вероникой понимал, что у каждого человека должна быть своя жизнь и время на себе, когда двое совершенно не обязательно должны на постоянку прилипнуть друг к другу, поглощая общий кислород.

Но, после двух проведённых дней с феей, абсолютно ясно понял, что даже двадцати четырёх часов рядом будет мало.

Мы о многом поговорили и, немного приоткрывшись, я понял, что Анюта многого боится, а именно уменьшает собственную значимость, отчего-то убеждённая, что не подходит мне, столице и той жизни, которой я живу. И как бы я ни старался переубедить мою фею, опасения закрались в золотую головку и поселились там намертво.

Уверен, всё изменится, когда я представлю Аню отцу и Лизе, объявив её своей парой официально, чтобы никто не посмел усомниться в серьёзности моих намерений по отношению к фее.

Ворочался полночи, с трудом уснув под утро. Не хватало тонкого тела под боком и медового, пряного аромата, будящего меня два утра подряд.

Всё, не отпущу, будет со мной, иначе свихнусь в попытках уснуть хоть ненадолго.

В понедельник мчался офис со скоростью света, подгоняя водителя преодолевать расстояние до офиса в два раза быстрее. Даже уточнил, что у меня срочное совещание, а я опаздываю, хотя, опаздывал я откровенно к Анюте.

— Роман Яковлевич, нужно согласовать отчёт, — в дверях лифта натыкаюсь на Муравьёва, главного экономиста. — Десять дней до нового года, нужно закрываться, а с руководителем не согласовано.

— Через час в моём кабинете, — отрезаю, назначая точное время, потому что именно час нужен мне, чтобы насладиться Аней сполна.

Мужчина лишь утвердительно кивает, довольно войдя в лифт. Уверен, кроме Муравьёва будут ещё желающие. Но самая большая интрига состоит в том, кто же станет руководителем. Я уже всё решил, и решение озвучу в пятницу, чтобы выходные благополучно посвятить сборам Анюты.

Влетаю в приёмную и замираю, потому что фея готовит мне кофе, и, облокотившись на маленький столик, сексуально оттопыривает свою сочную попку.

Прилив желания и дикой ревности настигает в одночасье, потому что понимаю, что на моём месте мог быть кто угодно и пялиться на то, что принадлежит теперь только мне.

Подхожу сзади, обхватывая в объятия Анюту, отчего она судорожно выдыхает и откидывает голову назад, подставляя персиковые губки.

— Доброе утро, — трусь идеально выбритой щекой о нежную кожу и разворачиваю, чтобы поцеловать по-настоящему глубоко. — Скучал, — зарываюсь в золотые волосы, вдыхая божественный аромат.

— Доброе, — привстаёт на носочки, чтобы обхватить мою шею и прижаться теснее.

Заглядывает в глаза, словно маленькая девочка, искрящаяся счастьем и задорными бликами в янтарных глазах.

— Не стой так больше, — делаю серьёзное лицо, пытаясь высказать недовольство, но фея снова улыбается, и вся моя серьёзность летит к чертям, а я сам готов урчать от удовольствия. — Если бы вошёл кто-то другой, нарвался на потрясающий вид твоей сладкой попки, — и тут же ладонью это смачное место сжимаю.

Аня взвизгивает, пытаясь вырваться из моих объятий и смеётся — звонко и заливисто.

— Я знала, что войдёшь ты! Слышала, как разговаривал с Муравьёвым.

— Ах, ты, хитрюга, — сжимаю с силой её в объятиях, чувствуя себя идиотом, который не может сдержать собственных эмоций.

Но рядом с ней всё моё самообладание рушится, будто карточный домик, разлетаясь мелкими кусочками к ногам Ани. Она управляет мной, заставляя откликаться на каждую эмоцию и движение тела, но это происходит настолько естественно, что я, кажется, готов выполнить любую прихоть моей феи.

— Сегодня после работы со мной. И не спорь, — сразу же пресекаю все предлагаемые аргументы. — Как оказалось, без тебя спать проблематично. Привык.

— Так быстро? — задорные огоньки в глазах призывно манят, чтобы я снова сорвался в поцелуи.

— Да. Именно так, и никак иначе, — обнимаю, на миг осознавая, что Аня права — всё быстро, но мне это кажется настолько правильным, верным во всех отношениях, что все сомнения, изъедающие предательски внутри, исчезают, оставляя только ощущения тотального спокойствия от присутствия Ани рядом. — В девять придёт Муравьёв, пусти. А потом вызови Ливанова. Я знаю, — останавливаю словесный поток, готовый вылиться на меня из этого ротика, — тебе не очень хочется с ним общаться, но это в последний раз.

— Ты его уволишь? — Аня вытягивает губки в изумлении. — За то, что он тогда со мной…

— И за это тоже. Потом всё расскажу, — чмокаю в щёку сладкую девочку и, наконец, отлипаю от неё, проходя в свой кабинет.

Анюта приносит как всегда кофе, и рабочий день плавно становится активным. Муравьёв проводит в моём кабинете больше часа, раскладывая по полочкам, и я понимаю, что не зря решил назначить именно его главой компании.

Послушав мнения обо всех начальниках отделов, пришёл к выводу, что к нему сотрудники относятся практически так же, как и к Артемьеву — тепло и с уважением. Лучшего кандидата не найти на мой взгляд. Но пока он исполняет свои непосредственные обязанности, а уже в пятницу, собрав весь коллектив, я объявлю о его официальном назначении.

А теперь перейдём к Ливанову и избавим компанию от омерзительного сотрудника, который здесь явно является лишним.

— Ну, проходи, — Ливанов мнётся на пороге, будто стыдливая девица, опустив глазки в пол, ковыряет носком ботинка покрытие перед собой. — Что замер? — специально обращаюсь на «ты», показывая пренебрежение в максимальной степени.

— Я так понимаю, увольнение всё-таки будет? — вскидывает взгляд, на миг становится уверенным и наглым, но всё быстро исчезает, заменяется опасливым недоверием.