14 дней на любовь (СИ) - Аркади Алина. Страница 39

— Евгения Александровна сказала, что расчёт тебе уже выплачен, но так как ты отключила телефон, сообщение с карты не видела.

Включаю телефон, и тут трынькает сообщение о зачислении суммы на карту, которая значительно превышает мою заработную плату, раза в четыре. Понимаю, что Фирсов отделался моральной компенсацией за приятно проведённое время со мной. Это не пара сотен, предложенная им тогда в клубе, но Роман меня всё-таки купил.

— Что там?

— Отступные от Фирсова, или благодарность, кому как удобнее, — поджимаю губы, сдерживаясь, чтобы снова не зарыдать.

Кажется, я выплакала всё, предназначенное Роману, но нет, меня снова накрывает обида и разочарование.

— Ань, зачем ты так? Ты ведь с ним даже не разговаривала, не выслушала его версию.

— Ир, я прекрасно знаю, что я видела: его невесту в нижнем белье, по-хозяйски распоряжавшуюся в его квартире. Без ключа она бы туда точно не попала, поверь, на проходной стоит охранник. Значит, ключ ей дал сам Роман, именно по согласию с ним она там оказалась, — начинаю злиться, и заодно сомневаться в адекватности собственной памяти, перематывая воспоминания снова и снова.

— Всё могло быть не так! — восклицает Ирка, удивляя тем, что стоит на защите Фирсова, которого даже не знает.

— Ира, всё именно так, как есть. Девушка чётко и понятно сказала, что она невеста Фирсова. Ароматизированные свечи, шикарное нижнее бельё, вино в бокале — романтический вечер с женихом, которого она приехала навестить в Самару. А этот самый жених всё время пребывания здесь ухаживал за мной… Надеюсь, она этого не узнает, чтобы также, как и я, не разочароваться в Романе, — скидываю посуду в раковину, со злостью швыряя вилки.

— Меня радует, что ты хотя бы злишься, — Ирка отнимает губку, чтобы самой разобраться с грязной посудой. — Это лучше, чем безжизненное тело, тихо пускающее слезинки в подушку. И вообще, пошли вещи собирать.

— Это, — Ирка запихивает в мой чемодан вещи, — это тоже… и это… — складывает, кажется, гору одежды. — Это обязательно… о, кофточка классная и платье золотое, твоё любимое…

— Ир, куда столько? — негодую, потому что подруга складывает всё, что попадается под руку. — Мы ни на год летим в Москву.

— На десять дней, все праздники. Тебе нужно что-то носить, менять одежду, выглядеть привлекательно в конце концов! Хочу на Красную площадь, Воробьёвы горы, в ЦУМ, чтобы поглазеть на эти шикарные бутики, в которых вещи стоят целое состояние, — мечтательно прикрывает глаза, а я откровенно не понимаю, зачем смотреть на то, что не можешь себе позволить купить.

— Ай, — безжизненно машу рукой, — бери всё, что хочешь. Мне всё равно.

— Анюта, ну ты чего? — подскакивает, обнимая. — Хватит грустить. Послезавтра новый год, и вот увидишь — всё наладится и станет даже лучше, чем было. Поверь, — прикладывает ладошку к груди, кивает, словно кто-то ей нашептал будущее.

— Хочу верить, — вздыхаю, понимая, что когда-нибудь всё забудется, пройдёт, и Рома останется в моих воспоминаниях, как прошлое, которое я желала сделать своим настоящим.

— Давай собирайся. Самолёт послезавтра утром, всё должно быть готово, только схватить чемоданы и запрыгнуть в такси. Хозяйке позвонила, сказала, что мы улетаем на десять дней, так что она в курсе. На работе на тридцатое и тридцать первое отпросилась, как всегда, а тебе не надо.

Да, мне не надо…

Летим в Москву, огромный мегаполис. Где-то в этом большом городе есть Рома, который будет встречать новый год с семьёй, поднимать бокалы с искрящимся шампанским и смотреть на потрясающий салют, обнимая свою невесту.

Про меня он уже не помнит, оставив девочку с золотыми волосами в Самаре, куда больше не вернётся. Я лишь глава в его жизни, и то неполная, а хотелось быть всей жизнью.

А мне лишь остаётся сохранить в памяти то тёплое и нежное, что между нами было за столь короткое время его пребывания здесь, чтобы иногда, наедине с самой собой, наслаждаться болезненным счастьем, разрывающим сердце в ошмётки.

Я никогда не думала, что любить по-настоящему так больно, когда всё, что тебя окрыляло сжигает, превращая в пепел, и остаётся лишь выжженная душа, не способная радоваться и мечтать заново.

Не могу даже предположить, когда смогу не вздрагивать при упоминании его имени, не думать сотню раз в день, вспоминая такие близкие черты лица, смех и каждое прикосновение. Кажется, эти воспоминания никогда не поблекнут, живя во мне долго и изматывая покалеченное сердце.

Маленькая девочка, которая поверила в сказку, больше поверить не сможет, потому что будет уверена, что её снова предадут.

— Анька, шевелись! Ты тащишься, как черепаха. Самолёт только нас с тобой ждать не будет, там же ещё пассажиры есть, — перебираю ножками, чтобы успеть за Иркой, которая стремглав летит через территорию аэропорта. — У нас, кстати, приоритетная регистрация и посадка на рейс.

Плохо понимаю, о чём говорит подруга, потому что для меня это первый полёт в жизни, и я, полностью доверившись Ирке, которая уже летала, просто выполняю указания. Быстро регистрируемся и проходим в бизнес-зал, ожидая своего рейса.

Нас провожают в отдельный салон в передней части самолёта, который разительно отличается от эконома.

Обернувшись, замечаю на соседнем ряду знакомого мужчину и узнаю друга Романа Кирилла, того самого, который расхаживал передо мной голый в квартире Фирсова после нашей первой ночи.

Он останавливается на мне взглядом и едва заметно здоровается кивком головы, отвечаю ему, давая понять, что узнала.

Рядом с ним девушка с длинными каштановыми волосами, миниатюрная, худенькая, но невероятно привлекательная. Они садятся рядом, о чём-то оживлённо беседуя с Кириллом.

Полёт проходит спокойно и без происшествий, и уже через два часа мы приземляемся в аэропорту Москвы. Но даже выходя из самолёта сторонюсь Кирилла, не желая нарваться на неудобные вопросы со стороны друга Фирсова. К тому же, уверена, что Кирилл знает о положении вещей и вполне осведомлён, что наше общение с Ромой закончено.

Забираем багаж и движемся с Иркой на выход, но я не спускаю глаз с Кирилла, который стоит в очереди за багажом прямо за нами.

Глубоко внутри теплится надежда, что, возможно, Рома будет встречать друга, и тогда я хотя бы мельком смогу его увидеть. Снова разворошу немного успокоившиеся за эти дни чувства, но мне это жизненно необходимо — один взгляд.

Но увы, у выхода Кирилл останавливается у чёрного джипа, подсаживает девушку, и сам запрыгивает на переднее сидение. За рулём незнакомый мужчина, который точно не похож на Романа.

— Куда дальше? — спрашиваю подругу, всё ещё провожая взглядом отъезжающую машину, в которую сел Кирилл.

— К Вере. Она ждёт.

— Ты хотя бы предупредила, что прилетишь не одна? — только сейчас начинаю понимать, что даже не поинтересовалась, как родственница Иры относится к моему приезду. Мы не знакомы, для неё я совершенно незнакомый человек, который переступает порог её дома впервые.

— Конечно, — подруга закатывает глаза. Ну хотя бы она подумала о нормах приличия, в отличие от меня, которая настолько сосредоточилась на своих сердечных переживаниях, что потеряла связь с реальностью. — Вера совсем не против, к тому же она в курсе, что мы дружим ни один год.

Берём такси, чтобы добраться до нужного адреса, по дороге с открытым ртом рассматривая город, удивляясь всему увиденному и новому для нас. На некоторое время отвлекаюсь от мыслей о Роме и всего произошедшего, увлечённая новыми для себя впечатлениями.

Добираемся к Иркиной сестре уже после обеда, затаскиваем вещи на восьмой этаж, хорошо, хоть лифт имеется, а чемоданы на колёсиках. И куда Ирка столько вещей нагребла? Словно точно переезжать собралась.

Нас встречает девушка лет тридцати, у ног которой наворачивает круги мальчишка лет четырёх — кудрявый и забавный. Он весело хохочет, когда Ирка один за одним вытаскивает подарки из сумки, торжественно вручая малышу в руки. Мы заранее подумали об игрушках для ребёнка, понимая, что он будет ждать гостинцев от нас.