Зайтан-Бродяга (СИ) - Слобожанский Илья. Страница 25

— Эй! — Позвал я.

— Пардон мадам. — Михалыч низко поклонился, пропустил в шалаш болотное чудище. — Давайте помогу. — Михалыч взял плошку и дождавшись, когда чудище залезет, вернул.

— Спасибо. — Просипели в ответ. — Ему нужно покушать. Слаб ещё.

— Уже ухожу. — Пообещал Михалыч.

— Где наши?

— Здесь они. Гунька с Сюнделем рыбачат. Карлуха ребятню веселит, купаются они.

— У него же нога распухла.

— Это было вчера. Бегает он. Его, как и тебя. — Михалыч брезгливо посмотрел в мою сторону. Подсохшая грязь местами посветлела, растрескалась. Из щелей, проступала чёрная жижа. — Ещё ночью ногу намазали и тиной обмотали. Бегает мелкий как ужаленный, с ребятнёй плещется.

— С ребятнёй?

— Ага. Потешные они, прямо как наши, только зелёные, мхом обросли и с хвостами. Лопочут забавно, не понять о чём. Знаешь Бродяга, а мне начинает у вас нравиться. — Михалыч скрылся из виду, но скоро вернулся. — Вот я чайник. Забыл сказать. То, что на чердаке пряталось, девкой оказалось. — Михалыч помахал рукой сиплому и заверил. — Уже ухожу. Тёрки у местных с пойманной нами барышней. Вражда.

— Не понял.

— Потом. Всё потом. — Михалыч широко улыбнулся. — Поешь, отлежись. Пойду я.

Михалыч ушёл. Сиплое, помогло мне присесть, дало в руку плошку и уселось, напротив. Не знаю, почему я раньше считал болотный люд, чудищами? Нормальные они, если не вдаваться в детали. Почти такие же, как и мы.

— Я — хозяйка Кхну, десятая дочь матери Кхны. — Представилось сиплое и улыбнулось. — Как твоё имя?

— Бродяга. — Ответил тихо и попробовал юшку. Уха, самая настоящая уха, совсем не солёная и пахнет пузырником. — Ты, спас моего сына Тихну. — Сообщила хозяйка Кхну.

— Интересные у вас имена. — Пью уху, кушать совсем не хочется, но и отказать не удобно. — А он кто, вождь?

— Нет. — Кхну завертела головой. — Главный хозяин. В этих местах, всё его.

— Спасибо. — Поблагодарил за еду и вернул плошку. — А что он делал ночью на болоте?

— Как что? — Такой вопрос вызвал у Кхну лёгкое замешательство.

— Извините. — Опустил голову и поспешил внести ясность. — Мы ночью спим.

— Я это знаю. — Кхну прибрала плошку, отставила в сторону. — Ночь лучшее время для размышлений. Тишина, помогает услышать голос Та-а-а. Мы познаём себя. Смотрим на мир, запоминаем.

— А не страшно? Почему не днём? Ночью зверьё охотится.

— Да. — Кхну кивнула. — Охотится.

— А где ваш сын? Что с ним?

— Спит в тёплом иле. Швака руку отгрыз.

— Отгрыз? — У меня по спине побежал холодок. Боюсь даже представить, как это было? То, что швака — это змееголов я понял сразу. Но вот как её сыну удалось выжить — это не понятно. Не мог он без руки от него убежать. Наверное, я размышлял в слух, потому как Кхну тронула меня за плечо и пояснила.

— Швака сторонится большой воды. Вы подняли шум, Тихну сбежал и зарылся в холодный ил.

— Это хорошо. — Я кивнул. — А что теперь? Как он без руки?

— Новая отрастёт. — Как-то обыденно, без горечи и волнения ответила Кхну. — Не сразу, но уже скоро.

— Интересно. — Я позавидовал болотникам. Вот бы и нам научится отращивать руки и ноги. Посмотрел на свои ладони, перевёл взгляд на лодыжки и решил уточнить. — А если ногу оторвёт, тоже вырастет?

— Да. — Кхну зарылась рукой в настил из травы. — Вот. Это тебе от Тихну. Он не может сам прийти, а поблагодарить очень хочет. Велел мне это сделать. — Кхну чуть склонила голову и повесила мне на шею нитку перламутровых ракушек.

— Спасибо. — Только и нашёл что сказать. Да и не знаю я, как ответить на столь щедрый подарок. Такие большие ракушки дорогого стоят. Уж больно редко встречаются. Из них, наши умельцы резницы для бритья изготавливают. Мало кто может себе позволить резницу. У меня её нет, ножом бреюсь.

— Мы не хотим и не будем знаться с ага. — Кхну легонько ткнула меня в грудь худым, тонким пальцем. — Вы злые и жадные. Для тебя и большого ага, сделаем исключение. Вы помогли моему сыну.

— Того большого, Сюнделем звать. Серёга он.

— Запомню. — Хозяйка кивнула. — Наша вода, твоя вода.

Наш дом, твой дом.

— А вот мне, нечего вам подарить. — Потрогал бусы, приподнял за нитку — увесистый подарок. Посмотрел на большие раковины и пообещал. — Если что-то раздобуду, обязательно принесу. Вы только скажите, что вам нужно?

— Спасибо, ничего не нужно. — Кхну улыбнулась. — Откуда ты?

— Из посёлка мусорщиков.

— Это далеко от нашего озера?

— Нет. День пути.

— Скажи Бродяга, а что за лесом?

— Да много чего. Степи, брошенные селения. А ты зачем спрашиваешь?

— Мы не покидаем этих мест. Когда-то давно, наше озеро было огромным. Мать, моей матери, навещала своих сестёр в других озёрах. В те времена озёр и рек было много. Сегодня осталось только наше. Но и оно высыхает. И что будет дальше я не знаю?

— А разве такое возможно? Как может озеро высохнуть?

— Поднимается холодный ил. Родники теряют силу. Когда станет совсем мало чистой воды, умрёт еда. Наступит голод.

— А правда, что вы людей едите? — Брякнул и поспешил пояснить. — Так говорят.

— Нет. — Кхну улыбнулась. — Зачем вас кушать? У нас много раха, аванты тоже хватает. Мы кушаем всё то, что живёт здесь. Нас кормит Та-а-а и озеро.

— А младенцы? Те, которых вы подбрасываете в наши поселения. Где вы их берёте?

— Твой народ плохой, а дети хорошие. Вы делаете непригодной для жизни нашу воду и не хотите жить в мире. Вы умираете, остаются дети. У нас, они пропадут. Вот мы и возвращаем Вам ваше будущее. Давно это было, сейчас всё по-другому. Ушли аги, давно ушли. Нечего и некому возвращать.

— Выходит. Всё что я о вас слышал, выдумки, обман?

— Я не знаю. — Кхну пожала щуплыми плечами. — Мы давно не встречали твоих соплеменников. Нет аги, нет проблем. — Хозяйка, потрогала мою руку, ощупала предплечье и спросила. — Болит?

— Нет, рука в порядке. Рёбра болят, дышать трудно. Чем вы меня намазали?

— Тёплый ил. Его много в глубоких ямах. — Кхну улыбнулась. — А теперь спи. Сон лечит.

Кхну помогла мне прилечь, бережно уложила на шкуру и ушла. Прикрыла щитом дыру, разогнала на берегу галдящую детвору. Лежу, гляжу в стену из камыша и думаю. Странно устроена жизнь. Ходишь, бродишь, ковыряешься в хламе, добываешь на пропитание. Занят повседневными делами и даже не подозреваешь, рядом, совсем неподалёку живут вот такие как Кхну, Кхна, Тихну. Потешные, причудливые имена. Всё у них как-то по-иному и слова говорят непонятные, и поступки трудно объяснить. Зачем автомат накрывать тиной? Почему уха пахнет пузырником и совсем без соли? Много непонятного, но это не делает болотников хуже нас. Живут себе в озере, никого не трогают. Да много кто живёт по соседству. А ты считаешь их страшными и опасными. А когда встречаешь, оказывается они думают также, только о тебе.

С такими мыслями и уснул. Неспроста юшка пахла пузырником. Добавила Кхну в неё сон цветок, от него меня и сморило.

***

Спал долго, до самого вечера. Даже снилось что-то, но вот что уже и не припомню. Не знаю, может у других как-то по-иному, помнят. А вот я такой, и рад бы припомнить, но не получается. Слышал я от людей — по снам можно предсказывать что тебя ждёт в будущем? Может правда, а может и врут? Не знаю.

Полежал ещё немного в полной тишине и одиночестве, пришла хозяйка Кхну, принесла одежду. Напоила юшкой, и не жиденькой водичкой как в прошлый раз. Плавают в плошке куски белого мяса. Но и в этот раз юшка без соли, а вот пузырником совсем не пахнет. Значит, спать меня не уложат. Да и куда спать-то? Хватит, сколько можно, все бока отлежал? Рёбра болят и теперь непонятно отчего? Может от ночных похождений, а может от долгого сна. Отлежал бока.

Надел штаны, ракушки царапают шею. Тяжёлые они, гремят и ходить с таким вот ошейником как-то не очень удобно. Края у ракушек острые, но что поделаешь, подарок. Сниму, хозяйка обидится, спал-то я в них, стало быть так нужно. Не знаю я здешних правил и порядков тоже не знаю. Так и выполз из шалаша, в штанах и бусах. Осмотрелся, на дворе сумерки. Впереди песчаный пляж, большой, чистый. Не растёт у воды камыш, нет по берегу высокой травы. Да и вода не похожа на болото. Невидно водорослей, нет лохматых кочек, а вот гнилью пахнет как на болоте. Приносит лёгкий ветерок запах застоявшейся воды.