Хаос (ЛП) - Шоу Джейми. Страница 29

— Он не хотел, чтобы они были здесь.

— Шон думал, что делает мне одолжение.

— И?

— И я не нуждаюсь в его одолжениях. Я одна из вас.

— Хм, — хмыкает Майк.

— Что?

— Ничего.

— Что?

Я серьезно собираюсь ударить его, если он снова скажет «ничего», но он не получает шанса, потому что Джоэль появляется из ванной, выглядя растрепанным, как будто терзал пальцами свой ирокез, пока шипы не начали выступать во всех возможных направлениях.

— Что случилось? — спрашиваю я, гадая, что же, черт возьми, произошло во время его телефонного звонка, чтобы он выглядел таким потерянным, как сейчас.

— Я скучаю по Ди.

Мы с Майком начинаем смеяться.

— Ты победил, — говорю я Джоэлю, и его светло-песочные брови сходятся вместе. — Ты и дня не продержался.

Он стонет и падает рядом со мной, я протягиваю ему остатки пива Майка. Он вздыхает и выпивает его до конца.

— А где все остальные?

Хихиканье из задней части автобуса отвечает на вопрос о Шоне, так что единственное имя, которое я произношу вслух, имя Адама.

— Адам снаружи пытается сломать шею.

— Он на крыше, — соглашается Майк, и в то же время мы все слышим тяжелые шаги наверху.

Три пары глаз поднимаются к потолку, пока мы слушаем шаги Адама, проходящего вдоль автобуса, а затем останавливающегося. Снаружи раздаются радостные возгласы, и Джоэль встает, чтобы выйти.

— Дай нам знать, если он мертв, — кричу я, когда он идет к двери автобуса.

Его затихающий смех прерывается дверью, которая закрывается за ним.

Теперь, когда мы с Майком остались вдвоем, я боюсь, что он снова начнет наш разговор. Уже поздно, я устала, мой адреналин от концерта прошел, а Шон делает бог знает что с тремя смехотворно готовыми девушками всего в двух занавесках от меня. Последнее, что мне нужно делать, это говорить об этом.

Мне нужно, чтобы Майк сходил и принес мне еще пива.

Вместо этого открывается ближайший занавес, и я резко поворачиваю голову в ту сторону. Появляются первая и вторая фанатки, неуверенно ступая на каблуках, и идут по проходу.

— Вы двое уходите? — спрашиваю я с нескрываемым удивлением в голосе.

Первая фанатка прижимает свои голые колени к ноге Майка.

— Если только ты не хочешь, чтобы мы остались, — предлагает она, хлопая ресницами.

Майк поднимает пустую пивную бутылку, которая каким-то образом вернулась к нему.

— Можешь выбросить это в мусорное ведро, когда будешь уходить?

Она закатывает глаза, но не перестает улыбаться, и когда они с подругой начинают выходить из автобуса, не взяв бутылку из-под пива, я кричу ей вслед:

— А как же ваша подруга?

В этот автобус поднялись три хищницы, но уходят только двое. Это была долгая ночь, но простая математика говорит, что они кого-то забыли.

Первая фанатка перебрасывает свои светлые волосы через плечо и останавливается только для того, чтобы хихикнуть и ответить:

— Мы идем в другой автобус. Шон сказал, что предпочитает одну девушку.

Я остаюсь на диванах еще долго, после того как первые две девушки уходят, а последняя хихикает за занавеской. Еще долго после того, как Майк отваживается пройти через них с закрытыми глазами, чтобы добраться до телевизора в задней части. Еще долго после того, как мои веки начинают опускаться, и голова начинает крениться вперед.

Я встаю, делаю глубокий вдох и подхожу к тяжелому занавесу, отделяющему меня от коек, представляя, что увижу с другой стороны. В одежде или без? Шон сверху или снизу? Фу, я должна просто спать на этом гребаном диване.

Вместо этого стискиваю зубы и отдергиваю занавеску… И обнаруживаю Шона, лежащего полностью одетым поверх покрывала, его длинные ноги скрещены в лодыжках, а на коленях лежит книга. Его очки для чтения низко сидят на носу, подушки свалены под головой, и он определенно не похож на человека, который только что провел последний час, играя рок-бога с королевой фанаток.

Мой растерянный взгляд перемещается с него на койку напротив — мою койку — на которой теперь лежит упомянутая королева, тоже полностью одетая. Она отключилась под моим одеялом, пускает слюни на мою подушку, и когда мой взгляд медленно возвращается к Шону, он ухмыляется мне поверх своей книги.

— Какого черта она делает в моей постели? — огрызаюсь я.

— Это ты пригласила ее сюда. Что я должен был сделать, позволить ей спать в моей?

Из кухни доносится смех Майка, но я не обращаю на него внимания и гаркаю на Шона:

— Ты спишь с ней, а потом укладываешь ее мерзкую задницу в мою постель?

Девушка под моим одеялом шевелится и что-то бормочет во сне. Затем размазывает помаду по своим слюнявым щекам.

— С чего ты решила, что я спал с ней? — спрашивает Шон, закрывая книгу и распрямляя лодыжки, чтобы сесть.

— Тогда какого черта ты делал весь последний час?

— Убирал беспорядок, который ты устроила.

— А как же она? — огрызаюсь я, указывая на тело, прилагающееся к расширяющейся луже слюны на моей подушке.

У Шона хватает наглости ухмыльнуться мне.

— Решил оставить тебе кое-что из этого беспорядка.

Он откидывается назад, снова скрещивает ноги и открывает книгу… я топаю к нему и захлопываю её.

— Нихрена. Вытащи ее из моей постели.

— Сделай это сама.

— ШОН!

— Да? — говорит он ласково, и у меня руки чешутся его придушить. Вместо этого я рычу так громко, что Майк снова смеется из кухни.

Я поворачиваюсь к девушке и срываю с нее одеяло. Она свернулась калачиком, не снимая блестящих серебряных туфель, и я тыкаю ее в плечо кончиком пальца, а потом вытираю его о джинсы.

— Эй.

Она стонет во сне и поворачивает свой розовый рот к моей подушке.

— Эй, ты, — говорю я, — вставай.

Я снова тыкаю ее, на этот раз сильнее.

Она начинает храпеть, и Шон сдерживает смех, удобно устроившись позади меня.

— Она выпила полбутылки, — говорит он. — Так что еще не скоро проснется.

Я оборачиваюсь и сердито смотрю на него.

— Тогда вставай.

— Зачем?

— Затем, что я забираю твою кровать.

Он небрежно переворачивает страницу книги, которую читает.

— Я так не думаю.

Адам и Джоэль появляются в дверях, Адам потирает локоть, как будто он чуть не сломал его вместо головы, когда спускался с крыши автобуса.

— Из-за чего вы двое ссоритесь? — спрашивает он.

— Из-за неё. — Я обвиняюще тычу пальцем в девку на моей кровати, и Джоэль поднимает бровь.

— Почему она в твоей постели?

— Потому что Шон — засранец!

Шон хихикает, не делая ничего, чтобы стереть растерянное выражение с лиц Адама и Джоэля.

— Где ты собираешься спать? — спрашивает Джоэль меня, и я снова поворачиваюсь к Шону.

— Вставай.

— Нет.

— Шон, я не играю в игры.

— Тогда тебе вообще не следовало начинать эту игру.

Не знаю, что на меня находит, но выхватываю его книгу, и он хватает ее обратно, а потом я хватаю его за руки и тяну. Майк хватает меня за талию, прежде чем я успеваю вырвать руки Шона, и тащит на среднюю койку с другой стороны.

— Возьми мою, ради бога.

Он срывает одеяла с потерявшей сознание цыпочки на моей кровати и тащит их к диванам в передней части.

— А теперь все заткнитесь. Я иду спать. — Я пытаюсь выпрыгнуть из кровати и остановить его, но он кричит на меня, не останавливаясь и не оборачиваясь: — Ложись спать, Кит!

Я замираю, свесив одну ногу с матраса, и смотрю, как он закрывает за собой занавеску, отпрянув назад, когда Джоэль чуть не бьет меня коленями в лицо, чтобы забраться на койку надо мной. Адам тоже забирается на верхнюю койку, и я смотрю на ухмылку, все еще застывшую на глупом лице Шона, когда возвращаюсь на место.

— Ты понимаешь, что это означает войну.

— Твое лицо означает войну, — парирует Шон, крадя мое утреннее оскорбление.

— О-о-о, — хором смеются Джоэль и Адам.

— Они объявили войну, — добавляет Адам с глубоким южным выговором.