До захода солнца (ЛП) - Эшли Кристен. Страница 35

— Только если я буду принимать ванну с тобой, — ответил он.

Черт побери, но это был хороший ответ.

— Все, что пожелаешь, — послушно ответила я.

— Мм, — пробормотал он эффектно, так эффектно, что звук из его рта заскользил по моей коже, отчего я задрожала телом. — Мне нравится эта идея. Может я разрешу тебе принимать ванну только, когда будешь со мной.

О боже мой.

Так что я опять натворила?

У меня не было выбора. Я должна была смириться с этим.

Стараясь говорить ровно, спросила:

— Ты хочешь сейчас принять ванну?

Я почувствовала, как его язык коснулся моей шеи, отчего тоже вздрогнула.

Затем он сказал:

— Не сейчас. Я проголодался.

Внезапный электрический разряд ударил мне между ног, вызвав невероятное счастливое покалывание.

Он проголодался. Я, конечно хотела, чтобы он насытился. Я презирала себя за такие мысли, но не могла отрицать, что была счастлива.

— Ты проголодался?

— Ага, — произнес он в шею, затем поднял голову, взглянув на меня. — Можешь выбрать сегодня, Лия, здесь или на кухне.

Он хотел кормиться на кухне?

Правда?

Это было безумие! А что, если придет Эдвина?

— Если мы будем делать это на кухне, вдруг придет Эдвина, а?

Его брови сошлись на переносице.

— Она и так будет там, если ты будешь мне готовить сама.

— Готовить тебе? — глупо переспросила я, находя эту идею одновременно интригующей и пугающей.

Хочу сказать, я умею готовить. И сама идея приготовить что-нибудь для Люсьена показалась мне довольно приятной, хотя то, что мне показалась она приятной, еще больше доказывало, что я сошла с ума. А что, если я испорчу? У меня часто так получалось, особенно когда пробовала что-то необычное, кроме того я сомневалась, что Люсьен предпочитал не модную еду.

И вообще, почему мы говорим о готовке?

Он с интересом следил за выражением моего лица, пока все эти мысли проносились у меня в голове, прежде чем сказать:

— Ты умеешь готовить, Лия. Ты можешь готовить все, что тебе нравится. Это твой дом, а не Эдвины. Ты хочешь готовить?

Оу. Я поняла.

— Ты говоришь о завтраке, — выдохнула я голосом, который звучал, как у ненормальной девицы, которую только что ударили по голове.

Он улыбнулся еще одной своей самонадеянной, самодовольной, теперь уже больше похожей на самодовольную улыбку, прежде чем сказал:

— А ты думала, что я хотел поесть.

— Эм... — Я поерзала у него на коленях, потом вспомнила, что была почти голой, и если встану, то обнажу верхнюю часть своего тела, я не была готова к этому, поэтому замерла.

Его большие руки скользнули по моим бедрам и напряглись.

— Я не могу есть, зверушка. До ночи.

Это было для меня новостью.

— Не можешь?

Он отрицательно покачал головой, говоря:

— Ты еще не привыкла ко мне.

Это еще больше меня смутило.

— Не привыкла?!

Самодовольная улыбка вернулась, прежде чем его лицо снова исчезло у меня на шее.

— Мы могли бы попробовать.

Ой.

— Но ты будешь испытывать слабость весь день, а сегодня суббота. У меня имеются на тебя сегодня планы.

У него имелись на меня планы. Планы, требующие, чтобы я не испытывала слабость.

Я была не уверена, хорошо это или плохо.

— Планы?!

Его рука поднялась, обхватив меня за затылок, он снова посмотрел мне в глаза.

— Сначала, еще один урок, на этот раз о кормлении.

— Хорошо, — выдохнула я, пытаясь не казаться, но не достигнув успеха, разочарованной.

Он ухмыльнулся.

Будь проклят этот вампир!

Я старалась быть послушной. Это было так тяжело.

Он изучал выражение моего лица, затем расхохотался, поднявшись на ноги, поставив меня на ноги перед собой.

И начал отстранять меня от себя, я запаниковала при мысли, что буду перед ним почти голой, вцепилась ему в плечи, прижалась всем телом.

Он наклонил голову, глядя мне в лицо.

— Лия?

— Закрой глаза, — прошептала я, прежде чем смогла себя остановить.

— Что не понял?

— Эм... — Как нужно его попросить, чтобы казаться покорной?

— Не мог бы ты, пожалуйста, закрыть глаза, дорогой?

Его руки на моей талии нетерпеливо сжались.

— Зачем?

— Я почти голая, — тихо объяснила я, как мне показалось, в этом не было необходимости.

Его руки еще раз сжались, на этот раз притягивая меня еще сильнее к своему телу, голова наклонилась ближе ко мне.

— Я видел тебя вчера ночью, зверушка.

— Знаю.

Его лицо придвинулось еще ближе.

— У тебя красивое тело, Лия.

Мои глаза скользнули в сторону.

— Посмотри на меня, — потребовал он.

Глаза снова скользнули к нему.

— Я не хочу, чтобы ты пряталась от меня, — произнес он.

— Это приказ? — Спросила я просто, чтобы убедиться.

— Нет, если ты не будешь этого делать, — ответил он.

Что, черт возьми, это значит?

— Итак, ты хочешь сказать, что не собираешься закрывать глаза?

— Нет.

Он точно был придурком.

Скорее всего он должно быть прочитал мои мысли или поскольку я не разговаривала с ним мысленно, может увидел выражение моего лица.

Поэтому он продолжал:

— Я хотел бы понять, почему это для тебя проблема.

— Я голая, — объяснила я, хотя и так было понятно.

— И я видел тебя прошлой ночью, — повторил он, его тон ясно говорил, что он тоже считает излишне мне это объяснять.

— Сейчас не ночь. А утро.

— И что?

— Солнце светит, — продолжила я.

— Солнце? — переспросил он.

— Да. Я проснулась, — продолжила я.

Его руки скользнули мне за спину, когда он пробормотал:

— Вижу.

— Что ты видишь?

Вместо ответа он терпеливо сказал:

— Мой язык был у тебя во рту.

— Да, но...

— Твоя кровь наполняла мне рот.

— Да, но...

— И моя рука была у тебя в трусиках.

Все это я знала.

До сих пор.

— Да, но...

— А мой палец был в твоей...

— Да! — огрызнулась я, оборвав его. — Но сейчас совсем другое дело!

— Как такое может быть?

— Очень просто.

— Объясни мне.

— Я не могу!

Он вздохнул, прежде чем заявить:

— Ты сейчас стоишь в моих объятиях почти голая. Я чувствую твою кожу, чувствую твой запах, прикасаюсь к твоим волосам. Ты прижимаешься ко мне и говоришь, что если я увижу твою грудь, ты почувствуешь себя неловко, хотя я видел ее вчера?

Его послушать, так моя просьба звучала очень глупо.

Я опустила глаза и посмотрела на его горло.

— Звучит глупо, — произнесла я вслух тихо.

— Покажи мне себя, Лия.

Мои глаза снова встретились с его.

— Что? — Вздохнула я.

— Сделай это, — приказал он, и это определенно был приказ. Я поняла это по его твердой челюсти и напряженному взгляду.

Мне действительно нужно было проверить, вписана ли жидкость для розжига в список покупок Эдвины.

Изо всех сил стараясь быть Послушной Лией, я оттолкнула его руки со своей талии, сделав шаг назад. Он не отпускал меня. Продолжал обнимать, так что я была вынуждена выгнуть спину.

Я отвернулась в ту же минуту, как он опустил глаза. Прошла всего секунда, прежде чем я снова оказалась прижатой к нему, его рука погрузилась мне в волосы, обхватила затылок и надавила так, что щека оказалась прижатой к его груди.

Он наклонился, и тихо заговорил мне в макушку:

— Это было не так уж трудно, не так ли?

На самом деле, правда, было нетрудно.

Но я бы никогда ему по собственной воле не показала бы свою грудь.

Но вместо этого, своим самым обычным, хорошо воспитанным голосом, я согласилась:

— Нет, дорогой, не так уж трудно.

Я почувствовала, как его тело стало твердым, а рука в моих волосах изогнулась, прежде чем он заметил:

— Ты испытываешь меня, зверушка.

«Хорошо», — подумала я.

Его рука дернулась назад, запрокинув мою голову так, чтобы я смотрела на него снизу вверх.

— Тебе повезло, что мне это нравится, — его голос звучал предупреждающе.