Южный поход (СИ) - Тыналин Алим. Страница 18

— Вы не ранены? Помощь не нужна?

Увидев, что я цел и невредим, они помчались за угрюмыми незнакомцами в плащах. Я махнул им на прощание, дождался, пока они скроются за поворотом и тоже кинулся прочь из этого опасного места.

Пробежка в вечернюю, да и вообще в любую пору полезна для сердечно-сосудистой деятельности. Особенно после стрессовой ситуации. Уже через несколько минут я примчался к дому Хвостова и ворвался внутрь. В широкой приемной на первом этаже мне попалась только старая служанка. Она протирала от пыли вешалку и испуганно вскрикнула, увидев меня. Затем узнала и успокоилась.

— Господи, ну и напугали вы меня! — воскликнула она и перекрестилась.

— А где Александр Васильевич? — спросил я. — Дмитрий Иванович с ним?

— Почивают в столовой, — ворчливо ответила старушка и снова занялась уборкой.

Из большой комнаты справа на первом этаже и впрямь доносились голоса и звон приборов. Я двинулся было туда, а затем передумал. Своим запыханным и возбужденным видом я только испугаю хозяев, немолодых уже людей.

Поэтому я пошел на второй этаж, в небольшой кабинет рядом с комнатой Суворова. На окнах в доме уже опустили занавеси, несмотря на светлый вечер снаружи. По комнате гулял тихий ветерок.

Я решил дождаться Суворова в кабинете, чтобы обсудить с ним нападение. Ясное дело, что оно связано с предстоящим походом. Если уж даже купцы знают о нем, то другие заинтересованные круги наверняка тоже давно в курсе. Кто-то, кому нужна была информация, знал о том, что я был на приеме у императора. Знал, что мне известны многие планы Суворова. И хотел все это вытрясти из меня.

Если потянуть за ниточки, скорее всего, в итоге они приведут к британской разведке. Вот уж кто крайне заинтересован в срыве всего мероприятия. Англичан совсем не обманул предложенный мною план, а также последующий публичный выговор императора Суворову за какую-то провинность, кажется, за несоблюдение формы одежды и указание отправиться в завуалированную ссылку: инспектировать состояние войск в Оренбургской губернии. В то время, как все высшее общество с возмущением обсуждало мелочную придирку царя к чудом выжившему после болезни Суворову, ловкие джентльмены с Альбиона уже вынюхивали, точно ли он отправляется на юг.

Я решил приобрести пистолеты и шпагу и теперь не выходить из дому без оружия. В следующий раз мне уже не придется изображать бешеного кота, можно будет пощекотать противникам брюхо лезвием или пулей.

В дверь тихонько постучали и я крикнул, подумав, что это слуга:

— Заходите!

Дверь отворилась и вошел мужчина в одежде приказчика торговой лавки. По возрасту лет на десять старше меня, с густой окладистой бородой, хотя их ношение царем не одобрялось. Глаза маленькие, цепкие, много повидавшие. Поначалу я не понял, кто это такой, а потом догадался.

— Приветствую, вы, наверное, от Догадова, — сказал я.

— Михаил Илларионов, можно просто Мишаня, — подтвердил он. — А вы, стало быть, помощник Александра Васильевича.

— Как же я вас буду Мишаней-то, — засомневался я. — Вы же гораздо старше меня.

Гость безразлично махнул.

— Не обращайте внимания, мне так привычнее.

Я предложил ему сесть и сказал:

— Тогда уж и я для вас просто Витя.

Мишаня кивнул и сказал, беря быка за рога:

— Когда вы отправляетесь?

— Этого я вам сказать не могу, — осторожно ответил я. — Даже и Александр Васильевич вряд ли знает точно.

На самом деле, Суворов уже запланировал выезд через три дня вместе с донскими казаками, верный своему принципу, что голова хвоста не ждет. Остальные войска должны были подтянуться к Оренбургу по отдельности.

Вообще, для похода было решено сформировать так называемый Южный экспедиционный корпус, численностью двадцать пять тысяч солдат. Половина этих войск стараниями Суворова уже была полностью укомплектована и готова к походу. Еще треть спешно перебрасывалась из западных гарнизонов на юг, а оставшиеся части готовились уже в самой Оренбургской губернии.

— Ага, понятно, значит, тертый калач, просто так ничего не скажешь, — снова кивнул Мишаня и борода его приподнялась вверх-вниз. — Что же, это даже хорошо.

— Полно, да может ли подручный Суворова быть глупым? — усомнился я.

Торговый менеджер усмехнулся, в бороде показались крупные белые зубы.

— Еще как может. Возле каждого кита разные рыбешки плавают. Ладно, я все равно скоро узнаю, когда выезжать. Вас интересует, что там дальше, за Хвалынским морем, верно?

— Да, мы хотели знать, какова ныне обстановка в Персии, — подтвердил я. — Как отнесутся их цари к нашему войску? Можно ли с ними договориться?

Хоть я был историком, но Иран по большому счету всегда выпадал из сферы моего внимания. Я помнил только, что в этот период, с момента установления Персидской монархии в 16 веке вплоть до Иранской республики 20 века в стране постоянно сменялись династии.

Мишаня погладил бороду и вздохнул.

— Ну что же, слушайте тогда. Персией сейчас управляют монархи из так называемого племени «черноглазых» каджаров. Не далее, как три года назад погиб основатель царства, Ахта-хан Ага Мухаммед, скопец и чрезвычайно жестокий правитель. Он, тем не менее, установил в стране справедливый и твердый порядок, устранил мздоимство в чиновниках, оградил торговцев от притеснений. Сейчас у штурвала персидского корабля стоит его племянник, Баба-хан. Это более спокойный и милостивый государь, нежели его предшественник. Носит длинную бороду, по слухам, одну из самых длинных в стране. Любит женщин и чествует мудрецов и поэтов.

— Это хорошо, — улыбнулся я. — Кажется, с ним можно договориться.

— Это еще как посмотреть, — возразил Мишаня, ворочаясь в кресле. — Персы злы на нас еще со времен правления нашей матушки-императрицы. Мы отобрали у них Дербент, Баку, Шемаху, Гянджу, Талыш, дошли до Муганских степей на Кавказе, которые каджары считают своим родовым гнездом. Это было всего четыре года назад. Кроме того, Ахта-хан невзлюбил Россию за то, что мы приютили его единокровного брата, Муртазу Кули-хана, поднявшего против него восстание. Он долгое время жил у нас, бывал в Петербурге, а в прошлом году скончался в Астрахани. С недавнего времени в Персию зачастили торговые агенты Британской Ост-Индии. Они настраивают шаха против нас, не дают торговать, стараются полностью выдавить из страны. О, Англия умеет смотреть далеко вперед!

— Значит, если мы появимся у границ Персии с экспедиционным корпусом, они вряд ли пропустят нас дальше? — спросил я.

— Это будет зависеть от того, сможете ли вы с ними договориться, — улыбнулся Мишаня. — Я бы предложил сначала дать им хорошенько в нос, а только потом приступить к переговорам. На Востоке понимают только силу, Витя. Если вы придете к ним с просьбами, они пнут вас в бок, как скулящего щенка. Впрочем, если вы будете договариваться, не забудьте упомянуть о торговых привилегиях для наших купцов. Вы даже не представляете, как они нас притесняют, только за то, что мы русские!

— У вашего патрона есть связи при дворе шаха, чтобы мы могли начать переговоры? — продолжал расспрашивать я.

Вообще-то, маршрут экспедиции еще не был утвержден окончательно. Мы могли идти по Волге до Хвалынского, сиречь Каспийского, моря, оттуда морским путем добраться до Персии и уйти на Герат и дальше на Памир. Этот вариант плох тем, что для морского пути не хватало кораблей.

Другой путь лежал через Бухарский эмират тоже на Афганистан, а оттуда дальше в Индию. Это был сухопутный маршрут и Суворов больше склонялся к нему. Окончательное решение он должен принять сегодня, в крайнем случае, завтра.

— Если поискать, люди возле Баба-хана отыщутся, — заверил Мишаня и снова погладил бороду.

— А каковы отношения персов с Хивой и Бухарой? — может, мой собеседник и не знал этого, но я спросил на всякий случай.

Как и предполагалось, Мишаня пожал плечами.

— Здесь я ничего не могу сказать. Мы с этими странами почти не торгуем, все больше по Кавказу и Персии работаем. Но я слышал, что персы с ними в напряженных отношениях. Покойный Ага Мухаммед, насколько я помню, как раз хотел завоевать бухарцев, да не успел.