Мне нужна жена! Что значит, вы подумаете?! (СИ) - Обская Ольга. Страница 75
Все эти рассуждения привели к мысли, что ей нужно в первую очередь попробовать поработать над своей новой идеей — переносить проклятия на артефакты. Взять, к примеру, проклятие являться людям во снах и говорить неприятную правду. Что если попробовать заключить это проклятие в какой-то предмет?
Яну неожиданно озарило — она поняла, что делать. Казалось, что идея взялась ниоткуда, хотя, скорее всего, подсознание давно работало над этой проблемой, и вот пришёл час, чтобы всё осознать. Прежде чем проклятие Жанетт передалось Яне, она несколько дней спала с волчком и особым камнем под подушкой. Что если эти предметы и использовать, как хранилища проклятия?
Яна принесла их в мастерскую, а дальше действовала по наитию. Налила в чашу флегманскую ртуть и опустила туда камень. Он начал растворяться, будто кусок сахара в чае. Яна читала над ним заклинания и чертила руками в воздухе руны. Затем вырвала волосок со своей головы и тоже опустила в ртуть. Она мгновенно вскипела. Синий туман начал клубиться над чашей. Яна откуда-то знала, что раствор готов. Тогда она взяла волчок и опустила в пузырящуюся жидкость. Волчок мгновенно раскрутился, а жидкость начала испаряться.
В Яне росла уверенность, что она всё делает правильно. Когда волчок остановился, чаша уже была пуста. Яна сделала жадный глубокий вдох. Оказывается, пока волчок вращался, она не дышала.
Страшная усталость накатила на неё, будто она целый день без остановки огород пропалывала. Но одновременно с усталостью пришла странная лёгкость в голове.
Пустота.
Оказывается, вот что чувствуешь, когда с тебя снято проклятие. Теперь оно спрятано в маленьком волчке, который на первый взгляд ничем не примечательный. И только артефактору видно, как от него фонит магией.
Яна несколько минут провела в кресле с закрытыми глазами. Усталость не спешила проходить, но и чёрт с ней. Главное, у Яны получилось! Радость грела душу. Сейчас произошло кое-что очень важное. Надо ещё, конечно, проверить, действительно ли Яна больше не будет сниться горожанам. Но если это подтвердится, то выходит, она научилась работать с проклятиями.
Как же хотелось поделиться своей радостью с Моррисом! Яна взглянула на часы. Половина второго. Ого, как поздно. Придётся подождать до завтра. В груди неприятно царапнуло. Моррис же обещал сегодня вечером заглянуть, но так и не показался. Видимо, тоже заработался допоздна. А что Яна хотела? Дел в ратуше невпроворот.
Моррис не хотел прямо в таверне изучать бумаги, которые ему передал Огюстин. Но и откладывать эту важную работу тоже не хотелось. Поэтому он решил поехать к себе, поработать с документами пару часов, а уже потом, имея на руках все факты, появиться у Яны. Он полагал, что освободится приблизительно за час до полуночи. Не подходящее время для визитов, но Моррис надеялся, что его не вытурят.
Надо отдать должное Огюстину. Он самым скрупулёзным образом задокументировал всё, что ему удалось разузнать. Моррис устроился в своём кабинете и документ за документом просматривал материалы. Чем дальше читал, тем больше негодовал. Многое он уже знал, но всё равно не мог без возмущения воспринимать, как поступили с двухлетним ребёнком два взрослых человека, один из которых к тому же был её дядей.
Яну, которая тогда носила имя Вивьен, выкрали у родителей, чтобы подвергнуть брачному ритуалу и связать её с Айном, который в то время тоже был ребёнком. Потом Яну отправили в земной мир. Цель была якобы благородной — защитить Яну от чёрной метки судьбы, которая неминуемо должна была погубить её.
Моррису противна была сама мысль о брачном ритуале над детьми, но он снова и снова задавал себе вопрос: как поступил бы на месте Жюля? Стал бы спасать племянницу любой ценой или позволил злому року сделать своё чёрное дело? Это был бы самый тяжёлый выбор в жизни Морриса, но он бы, скорее всего, поступил в точности так же, как Жюль. Если бы был уверен, что брачный ритуал — единственный способ спасти племянницу, пошёл бы на это.
Но вот вопрос: действительно ли это был единственный способ? И сейчас даже не это важно, а важно, лгал или говорил правду Ринат о том, что после разрыва брачной связи с Айном чёрная метка вернулась к Яне и над ней снова нависла угроза?
Ждать ответа на вопрос осталось меньше суток. Огюстин пообещал, что к завтрашнему вечеру у него будет полная картина, а он слов на ветер не бросает. Но какими же мучительными будут эти сутки. Моррис надеялся, что Ринат блефует, но что если нет?
Положив папку с документами в сейф, Моррис вышел из кабинета. Часы показывали без четверти одиннадцать. Если прямо сейчас взять экипаж, то можно успеть к вечернему чаю, который подаёт за час до полуночи педантичный Бонифас. И где только Яна отыскала насколько чопорного и настолько преданного дворецкого? Моррис успел сильно привязаться к этому прохвосту.
Мысли о своей почти-жёнушке и её харизматичном работнике немного ослабили тревогу, и Моррис быстро пересёк гостиную. Почти пересёк. Когда он был за шаг от двери, его подсознание подало какой-то сигнал. На то, чтобы расшифровать этот сигнал, потребовалось одно мгновение — в гостиной кто-то есть.
Моррис обернулся и действительно увидел, что в кресле у камина сидит некто. Высокая спинка кресла скрывала от взгляда Морриса большую часть фигуры, но полголовы непрошенного гостя не заметить было нельзя.
Моррис насторожился. Кто это и как сюда проник? Между тем мужчина (а это точно был мужчина — волосы по-мужски коротко острижены) не подавал никаких знаков. Будто нет ничего необычного в том, чтобы прийти без спроса в гости и усесться греться у камина. У Морриса проскочила злорадная мысль насчёт того, что камин не растоплен, поэтому греться у непрошенного гостя не получится.
Моррис обошёл кресло, чтобы взглянуть в лицо мужчины. Совершенно очевидно, что тот явился сюда, чтобы поговорить с хозяином. Были бы у него другие цели, он бы спрятался, а не демонстративно сидел в кресле.
— Есть разговор, — наконец, произнёс гость, подтверждая догадки.
Моррис вглядывался в его лицо. Благородные черты казались знакомыми. Волосы с проседью, морщины на лбу. Мужчине около шестидесяти. Он был опрятен и подтянут, но при этом казался усталым. Моррис не ощущал исходящей от него опасности. Непохоже было, что гость собирается причинить вред. Моррис решил дать ему немного времени.
— Хорошо, я слушаю, — он облокотился на каминную полку. С этого ракурса удобно было смотреть на гостя.
— Ты меня не узнаёшь?
Зелёные глаза взглянули на Морриса в упор. Такой же цвет глаз у Яны. До Морриса неожиданно дошло, кто перед ним.
— Жюль?
Когда-то в зелёной юности он видел его несколько раз — они же жили в одном городе, а Жюль был известным артефактором.
Моррис ощущал смешанные чувства к этому человеку. Он никак не мог простить ему то, что он сделал со своей племянницей, хоть и понимал, что тот просто хотел спасти ей жизнь. У Морриса было к нему много вопросов. И он был рад, что, наконец-то, сможет их задать. Но задавать не пришлось. Жюль сам начал рассказывать о том, что произошло двадцать лет назад.
— Я часто спрашиваю себя: если бы можно было отмотать время назад, поступил бы я снова также? — Жюль задумчиво глядел сквозь Морриса. — Когда я понял, что только Атайская магия может помочь моей девочке, я долго терзался сомнениями.
— Но разве не было другого выхода?
— Я перепробовал всё. Кроме Атайской магии никакая другая не может переписать то, что предназначено. Только их брачный ритуал меняет судьбы.
Моррис чувствовал, что Жюлю нелегко говорить о том тяжёлом для него времени, но он продолжал рассказывать.
— Я знал, что день, когда чёрная метка судьбы отыграет свою трагическую роль, может настать очень скоро, поэтому и начал действовать. Я подстроил так, чтобы Вивьен потерялась в лесу, и там её нашли атайцы. Я не присутствовал на брачном ритуале. С того дня, как я при помощи артефакта прочёл её судьбу, я старался, вообще не приближаться к ней.