Девять бусин на красной нити (СИ) - Питкевич Александра "Samum". Страница 65

А через год выяснилось, что я не выношу запах рыбы. И кожи. И терпеть не могу яблоки. Меня выворачивало от одного только намека на присутствие этих ароматов вблизи. Приходилось везде таскать собой лимоны, хоть от них и сводило челюсти.

– Ты уверена, что больше ничего не хочешь, милая?– Ставя рядом поднос с медом и сыром, несколько встревожено уточнила Трюд.

– Спасибо,– я лежала на кушетке, закинув ноги, кажущиеся деревянными, на подлокотник,– мне бы хотелось знать, где мой супруг, раз уж я тут так отчаянно страдаю по его вине.

– Снор отправил его пока по делам. Чтобы Хакон не путался под ногами.

– Жаль. Мне так хотелось его немного погонять. Из маленькой женской мести.

– Успеешь еще. Отдыхай. Только пожалуйста, не летай много высоко. Мне делается дурно только от одной мысли о полетах.

Плохо мне было буквально пару недель, так же резко отпустив, как и накрыло. И все это время мой муж не появлялся в чертогах, куда мы вернулись из нашего прекрасного дома при первых же подозрениях на беременность. Трюд очень переживала и практически не отходила от меня, однажды проговорившись, что вынашивание хримтурсов может быть сложным и опасным, и добавив:

– Мне очень помогло яблоко из сада Светлейшего, но теперь уже поздно что-то делать. Почему я раньше не подумала? Все это дерево, которое занимало все мои мысли,– теребя кончик косы, недовольно пробормотала цверга.

– Какие яблоки? Белые?

– Да. Они помогают телу женщины настроиться на нужные волны, и когда все готово, наступает беременность. Постой, ты знаешь?

– Да, мы бывали в садах владыки. Давно, правда, почти год прошел.

– Милая,– глаза цверги блеснули надеждой,– ты же съела зернышко? Правда? Мой непутевый сын дал тебе семечку?

– Три.

– ЧТО?!– я думала, Трюд перевернет поднос, так резко вскочила она на ноги.– Я думала, что сумела вложить хоть немного разума в его пустую голову, но чтобы так…

Возмущение Трюд стало ясно, когда в моем, огромном как аквариум, животе почувствовались первые шевеления. Философски пожав плечами, я с некоторым трепетом ждала встречи с собственными детьми. Почему-то я была уверена, что смогу стать хорошее матерью, и не повторю ошибок собственной.

Двойня родилась в конце зимы, когда перед потеплением наступили самые сильные трескучие морозы, из-за которых туман осел на всех поверхностях города тонкой, переливающейся коркой серебристых снежинок. Выгнав всех из комнаты при первых признаках начала, Трюд и Минами, моя прислужница-кошка, напоили меня отваров, заставив уснуть и не принимая никаких возражений.

– Милая, мои роды длились почти двое суток. Поверь, лучшее, что можно сделать сейчас – это отдохнуть. Мало ли сколько сил потребуется твоему телу потом, когда боль станет слишком сильной, чтобы ты могла спать.

Убаюканная тихим голосом цверги, я и правда сумела поспать пару часов, пока живот не стало стягивать слишком сильно.

– Где Хакон?

– За дверью. Получает свою долю волнения, как это положено всем отцам, – фыркнула Трюд.

Ночь выдалась тяжелой, и я была очень благодарна матери мужа за помощь. Такая умная и спокойная женщина не напрасно столь высоко ценилась в девяти мирах.

– Мальчик, – поднося сморщенный, завернутый в теплую ткань, комок, тихо произнесла Минами. Вид у кошки был несколько удивленным. – Натсуми сама, у него крылья.

– Уже? – мне показалось, что часть потолка обрушилась на голову. В истории не бывало случаев, чтобы тенгу рождались с крыльями.

– Натсуми, не отвлекайся. Мы еще не закончили. Потом полюбуешься старшим. Младший тоже хочет на свободу. Давай, милая. Постарайся.

Крылья. Несколько плешивые, с совсем слабым оперением, но у моих сыновей были крылья.

В бесполезных порывах сдержать смех, я смотрела, как малыши пытаются ползать, скребя красивым, серым оперением по полу, а потом в бессилии засыпают друг с другом в обнимку, укрывшись крыльями. Мы обычно не трогали их, только накрывая сверху тонким покрывалом, чтобы согреть маленькие ножки. Хакон обожал детей, всячески баловал и проводил с ними массу времени, но все же незаменимой в такое удивительное, но сложное время, для меня оказалась помощь Трюд. Казалось, цверга точно знает, в какой момент у меня заканчиваются силы, и иссякает терпение, появляясь точно по волшебству, с одной из своих животворящих фраз:

– Милая, тебе нужно сходить в бани.

– Милая, тебе пора прогуляться на рынок.

Или что-нибудь еще в том же духе.

Так прошло почти пять лет, когда вдруг стало понятно, что третье зернышко вовсе не пропало бесследно, а просто готовило мое тело к очередному испытанию. Беременность хримтурсом, а это определенно, с самых первых дней стало понятно, что кровь Хакона в этот раз оказалась сильнее, проходила удивительно. Иногда я просто не могла выпить воды, тут же превращая жидкость в туман одним касанием. Другой раз, собираясь принять ванну, я едва не заморозила всю воду в округе. Потребовалось довольно много амулетов и просто долгие уговоры, чтобы иметь возможность хоть как-то жить привычной жизнью в ожидании знакомства с этим сероглазым чудом.

– Мама, а он точно наш брат? Мы так не умеем. И у него совсем нет крыльев, – разглядывая младшего брата, на чье тело уже нанесли волшебные узоры, как у Хакона, с сомнением спрашивали близнецы, в волнении подергивая крыльями.

– Не сомневайтесь. Просто ему досталось больше сил вашего деда Снора.

– Но почему?

– Так бывает. Зато в вас так сильна кровь Курамы, что вы летаете с полутора лет, добавляя веселья всему семейству.

– Это да, но мы никогда не видели прадеда Кураму. И это не честно.

– Обещаю, что мы отправимся к нему в гости, когда Хильсону исполнится три.

Я сдержала слово, хотя путешествие с тремя одаренными магией детьми оказалось не из легких. Одна маскировка великолепных крыльев близнецов обошлась мне массой сил и нервов. Самым сложным было объяснить, почему не стоит летать и демонстрировать крылья во внешнем мире. Нам досталось такое число маскировочных чар и амулетов, что вся наша компания больше походила на цыган, чем на приличное семейство.

– Мы летим первым классом, так что не нервничай. Богатые могут выглядеть так, как им вздумается, – тихо фыркнул Хакон, который мог нас проводить только до Токио и должен был срочно возвращаться назад. Удерживая на руках вертлявого Хильсона, который только в присутствии отца или деде не шалил с магией, великан второй рукой тянул небольшой чемодан, забитый вещами первой необходимости. Я не могла не признать, что быть мамой, наделенной магией, куда проще, чем лишенной ее, но все же нервничала, больше всего опасаясь, что с близнецов спадет маскировка и желая поскорее попасть в поместье деда. – Если даже так получится, скажем, что это карнавальный костюм. Ты же видела, какие кадры сейчас ходят в свободном доступе. Один мужик в костюме динозавра в посадочной зоне чего стоит. А ту просто два восьмилетних мальчишки с крыльями.

– Мисаши и Кайоши, держитесь ближе.

Не тратя нервы, по прилету мы сразу направились в зал ёкаев, рассчитывая дальше добираться на Призрачной повозке.

– Натсуми Караса Тенгу из Туманных чертогов,– протягивая бирку, которой не пользовалась столько лет, я чувствовала некоторое волнение, даже на время возвращаясь в эту реальность.

– Натсуми-сама? Какой праздник, – с почтением поклонившись и сияя глазами, выдохнула ёкай за стойкой. – Вы самый ожидаемый гость. Приветствую вас. Ваша повозка будет готова в течение часа, а наша служба позаботится о багаже. Желаете перекусить?

– Да, мама, да, – восторженно стали шептать близнецы, просящее заглядывая в глаза.

– Конечно, – кивнула я, не в силах бороться с собственными детьми.

– Ты справишься. Есль что-то – ты знаешь, как меня вызвать. И Садаль отлично справляется, так что отдохните как положено. Покажи им свой прежний мир, – целуя меня напоследок, произнес Хакон, возвращаясь домой. В ближайшие недели Нильфхейм, земля туманов, должен был закрепиться на крепких ветвях Триединого древа. Предполагалось, что это вызовет волнение в мире, именно поэтому, мы выбрали это время, чтобы навестить далекую родню в Японии.