Когда солнце встанет на западе (СИ) - Серебрянская Виктория. Страница 35

Сколько мы простояли обнявшись, я не знаю. Я смогла успокоиться в сильных руках сына, слушая размеренное биение его сердца. Тревога отступила. И даже стало как-то легче дышать. Я нехотя отстранилась и заглянула Адаму в глаза:

- Позавтракаем вместе? — дождалась кивка — А где Ева?

- Мам, ты что? Ей же до ее Экономической академии полтора часа лету на флайкаре. Она уже отчалила. Это мне повезло. Можно на учебу хоть пешком ходить. Совсем рядышком.

Совесть больно куснула меня за сердце. Совсем я перестала следить за жизнью своих детей за всеми этими проблемами.

Мы с Адамом устроились рядышком за барной стойкой. У обоих не было аппетита. Я ковыряла ложкой творог. Адам задумчиво крошил пальцами круассан. Если честно, то продолжать с утра вчерашнее я не собиралась. Но Адам заговорил сам.

- Мам, что теперь будет? Я имею ввиду мор… отца.

Я вздохнула.

- Если честно, то я сама не знаю, что делать.

Адам резко развернулся ко мне лицом:

- Мам, мы тут с тобою вдвоем, поэтому я скажу, как есть. Я на тебя не злюсь. Наоборот, я тобою горжусь. А вот этот хмырь, который мой биологический отец, меня просто бесит! Все в нем бесит: его эгоизм, его диктаторские замашки, его желание распоряжаться нашими жизнями! Все бесит! Да он к тебе относится как к вещи: надо — пользуется, не надо — стой в уголке и не отсвечивай! Я не буду ему подчиняться! И Евку не дам обидеть!

Я шокировано смотрела на сына и не знала, что нужно ответить. Что вообще можно сказать на такой вот вопль души. А Адам между тем продолжал:

- Мам, я тебя люблю очень-очень! И мое отношение к тебе не изменится никогда. Но вот его я не приму в качестве отца ни при каких обстоятельствах!

У меня даже слезы на глаза навернулись от последних слов сына. Адам обнял меня одной рукой, прижал к своему боку:

- Мам, прости. Ты права, я свинтус. Но я не могу по-другому. У меня внутри такое бешенство кипит, когда он пытается распоряжаться своими жизнями, что хочется схватит его и хорошенько приложить об стол или стену. Смотря что будет ближе.

- Сынок, я тебя услышала. — я чуть помедлила и призналась — Мне самой иногда очень хочется стукнуть Миарона чем-нибудь потяжелее. — неловко усмехнулась — Знаю, что непедагогично так говорить детям о их родителях. Но ты у меня уже совсем взрослый, того и гляди, свою семью заведешь.

- Ой, да ладно тебе! Я еще не готов брать на себя ответственность.

- Но ведь когда-то это случится.

- Да ладно тебе!

Адам окончательно смутился. Неловко покрутил шеей, словно разминая позвонки, и вдруг застыл. А потом медленно повернулся ко мне:

- Мам, в чем дело? Что тебя беспокоит? Что не так с моей морунской наследственностью?

Я замялась, не зная, как лучше объяснить, что творилось у меня на душе после откровений Миарона. Но сын, хорошо меня зная, церемонится не стал:

- Просто скажи, что он тебе наговорил. А потом будем вместе думать.

Я втянула в себя воздух, как перед прыжком в воду:

- Адам, Миарон сказал мне, что половинки истинной пары не живут по отдельности. Я не знаю, коснется ли это меня или нет. Я другой расы. Но Миарона ждет смерть, если я его прогоню.

- Мне его не жаль. Можешь меня отругать.

- Сын, так нельзя! Это слишком жестоко! Но не это меня беспокоит больше всего.

— А что?

- Ты получил много морунских генов. Даже похож на отца, как его зеркальное отражение. — Адам насупился — Вот я и переживаю за тебя. Ждет ли тебя тоже самое? Я ведь практически ничего не знаю про эту чертову связь!

Мои слова заставили сына призадуматься. Мы в молчании домучили каждый свой завтрак. Адам унес посуду в мойку, пока я наводила порядок на столе. Вернувшись, стал передо мною, скрестив на груди руки:

- Мам, мне плевать, ждет меня привязка или нет. Я справлюсь в любом случае. И уж точно не стану даже начинать управлять жизнью моей супруги. Но все же хотелось бы получить хоть какую-нибудь информацию. Попробую с ним поговорить. Надеюсь, он не станет снова пытаться командовать мною, словно я солдат звездной пехоты.

С этими словами Адам легко чмокнул меня в щеку, прощаясь до вечера и ушел. А я стояла и хмуро смотрела ему вслед. В идею конструктивной беседы между Миароном и Адамом верилось слабо. Если честно, то не верилось совсем. Лучше уж сама попробую с ним поговорить и что-то узнать. Да, точно. Отправлю сегодня нашу делегацию на заключение сделки и найду своего инопланетного супруга. У меня по идее, больше шансов мирно с ним поговорить.

Под офис я арендовала весь первый этаж старейшего в нашем мегаполисе бизнес-центра. Не очень престижно, зато у меня был отдельный вход и вывеска над ним. “Забытые легенды” было видно издалека. Так же еще был и вход из фойе бизнес-центра. И я частенько им пользовалась, это позволяло попасть в свой кабинет не замеченной посетителями.

Сегодня я тоже решила пробраться к себе, минуя всех возможных любопытствующих. Перед заключением сделки я не хотела никого ни видеть, ни слышать. Светлана еще в пятницу получила распоряжение всех жаждущих со мною пообщаться переадресовывать моим замам. Впрочем, помощницу это не удивило. За годы работы у меня она привыкла к моему одному-единственному таракану: делать паузу, как в рекламе перед выборами. Прятаться от общественности, чтобы потом с триумфом поведать всем о своей победе.

В фойе никого не было, кроме скучающей девушки на ресепшн. В этом бизнес-центре гордились своей старомодностью. Везде на входах уже давно использовались электронные привратники. И только тут живая красотка на ресепшн была своеобразной визитной карточкой.

Не успела я сделать и нескольких шагов, как меня догнала подруга:

- Привет, супруга инопланетного красавчика!

Я поморщилась:

- Я тебя умоляю, не начинай! Мне вчерашнего хватило с головой!

Нола пожала плечами и взяла меня под руку:

- Да я как бы просто констатировала факт. — и тут же лукаво улыбнулась — Здоровенный такой, блондинистый факт! Игнорировать который у тебя не получится!

- Уверена?

- Ага! Сам собой не рассосется!

Я недоуменно посмотрела на подругу. А Нола, не дождавшись от меня нужной ей реакции, обиженно воскликнула:

- Да ладно тебе! Я всего лишь пыталась заставить тебя улыбнуться! У нас сегодня великий день!

Я зашипела на подругу, прерывая ее не совсем уместное веселье. Рабочая группа еще даже с Земли не вылетела, так что о сделке, как о чем-то уже свершившемся говорить было рано. В этот момент нам в спину практически врезался Гордон Блэр.

Юрист был сильно бледен. Волосы взъерошены. На лбу выступили капельки пота. Что это с ним? Блэр входил в состав рабочей группы, которая сегодня вылетала для заключения сделки. Неужели заболел? Как некстати! Мозг лихорадочно заработал, в срочном порядке подбирая замену ведущему юристу.

Блэр тем временем обошел нас с Нолой и приблизился почти вплотную. Шумно перевел дух, вытер потный лоб огромным клетчатым платком и поднял на меня взгляд. Еще до того, как Гордон сказал хоть слово, я уже все поняла. Сердце споткнулось и покатилось куда-то вниз, под ноги. Сквозь шум в ушах я услышала:

- Только что пришло сообщение с Диссы. Участок продан.

***

Мне понадобилось около получаса, чтобы обрести хоть какое-то подобие спокойствия и собранности. И созвать экстренное совещание. На этот раз в зале царила атмосфера подавленности. Вместо победного триумфа глаза присутствующих выражали недоумение и растерянность. Марк Целиус сосредоточенно морщил лоб, торопливо листая что-то в планшете. Двое маркетологов горестно вздыхали, набирая какие-то тезисы. Юристы и вовсе сидели съежившись. А их шеф, Гордон Блэр, принесший утром плохую новость, и вовсе упорно отводил от меня взгляд.

Последнее мне не понравилось. Совсем. Что-то мой юрист знает. Что-то еще худшее, чем то, что уже озвучил. Знала бы раньше, ни за что не позволила бы Блэру ускользнуть из фойе в свой кабинет. Теперь уже нет смысла саблей махать. Сейчас и сам все выложит, как миленький.