Приключения архивариуса (СИ) - Дашевская Анна Викторовна "Martann". Страница 13
С этими словами она потянула за ручку, дверь открылась, и мы вошли внутрь.
Зажженный госпожой Редфилд магический фонарик осветил большую и страшно захламлённую комнату: несколько заваленных чем-то столов, шкафы с книгами и с какими-то предметами, стеллажи, два или три кресла, табуретки. В правом углу, отгороженное стеклянной стенкой, чуть поблёскивало странное соединение колб, реторт, змеевиков и трубочек.
– Если окажется, что он занимался дистилляцией, ища новые рецепты келимаса, я съем собственную шляпу! – себе под нос пробормотала моя временная начальница.
– У вас нет шляпы, – тихо, но твёрдо возразил я.
– Вот поэтому я и уверена, что Буа-Жибо не искал идеальную форму перегонного куба, а был… Ага. Вот он!
– Кто?
«Ну, не могла же она найти здесь призрак последнего графа? – мелькнула у меня мысль. – Или могла?».
– Выключатель, Дюпон, – фыркнула госпожа Редфилд. – Мне нужен яркий свет. И давайте работать.
_______________________________
4 - {Cen Yalumeya – видеть то, что было раньше (эльф. квенья)}
5 - {Машикули – навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные главным образом для вертикального обстрела штурмующего стены противника стрелами или ручным огнестрельным оружием, сбрасывания камней, выливания кипятка и смолы; также – галерея или парапет с такими бойницами.}
Глава 14
Работать – это просто.
Ну, то есть, конечно, ничего простого не было: запертые шкафы, набитые томами на разных языках, какие-то амулеты и артефакты, лабораторное оборудование, записи и гримуары, о которых вообще ничего не поймёшь, пока такая тетрадочка тебе пальцы не попытается откусить… И всё равно, я повторюсь, это куда проще, чем расспрашивать не слишком-то красноречивого Пьера или ждать каждую минуту, какой финт выкинет явившийся вроде бы и по приказу госпожи коммандера управитель.
Кстати, насчет неё.
Уж как меня жалели сослуживцы, какие физиономии скорбные складывали мне вслед! Будто госпожа Редфилд завтракает младенцами, а библиотекарей вроде меня пускает по вечерам на закуску к аква-вите. Ну, я и сам побоялся часок поначалу. А потом понял: с моей временной начальницей очень просто поладить, нужно только делать… Вы думали, то, что она прикажет? Вот и нет! Fais ce que dois, advienne, que pourra – Делай, что должно, и свершится, чему суждено.
Ну, это я всё думал и рассуждал, а руки тем временем делали привычную работу. Для начала госпожа коммандер занялась магическим оборудованием, теми самыми амулетами, чтобы освободить столы, а мне кивнула в сторону самого старого книжного шкафа. Замок в его дверце заржавел настолько, что открываться не пожелал ни при помощи ключа, оставленного в скважине и буквально к ней прикипевшего, ни методом магического взлома. Почесав в затылке, я плюнул и попросту замок этот выломал найденной тут же рядом отвёрткой.
Четыре полки, забитых старыми книгами.
Для меня вытащить первый из таких томов – всё равно, что для иного гурмана съесть самую раннюю спаржу. В иных обстоятельствах я бы долго размышлял, с какой полки начать и за что взяться первым делом, выбрать ли этот корешок благородного синего цвета или тот, багровый с золотом? Но госпожа коммандер периодически на меня поглядывала, и я протянул руку наугад.
Ита-ак…
Книга почти приклеилась к своим соседкам, но я аккуратно раскачал её и вытянул с полки. Положил на левую ладонь, правую устроил сверху, на передней обложке, и закрыл глаза. Что тут у нас?
Иоганн фон Темпль, «Богемский пахарь» с цветными гравюрами, издание Альбрехта Пфистера, год… Хм, вроде бы 1438. Или тридцать девятый? Но в любом случае, инкунабулы6 на дороге не валяются… А чем эта конкретная книга отличается от всех прочих? Ага, в пять рисунков внесены исправления, плюс сделаны пометки на полях.
Я записал всё это на странице нового блокнота и отложил книгу в сторону.
Спасибо бабушке Реверди, именно от неё я унаследовал этот странный дар, умение читать историю закрытой книги. А то ведь отчим, папаша Савар, собирался отправить меня по своей дорожке, в мясники. Я вспомнил его лавку, свисающие туши, бледных непристойно нагих куриц с полузакрытыми глазами, окорока, которые так хороши копчёными и жутковато выглядят сырыми, и содрогнулся.
– Что-то нашли, Дюпон? – тут же поинтересовалась госпожа коммандер.
Спиной она видит, что ли?
– Нет пока, ничего интересного. Книги редкие и дорогие, но к магии отношения не имеют.
– Вот, пожалуй, что… – голос раздался прямо у меня над головой, и я вздрогнул. – Вы записывайте, Жак, где есть пометки.
– Я так и делаю, госпожа коммандер.
– Отлично. А определить автора пометок вы можете?
Тут я задумался – о таком меня никогда не просили. То есть, откровенно говоря, такие раритеты и в руки мне раньше не попадали…
– Давайте попробуем.
– Давайте! – в голосе госпожи Редфилд звучал азарт. – Выберите что-нибудь и тащите вот сюда, на стол, я как раз его расчистила!
Взяв всё того же «Богемского пахаря», я перебрался на указанное место, раскрыл том, полистал в поисках надписей на полях…
– Ага, вот! Есть!
Палец с коротко обрезанным ногтем указывал на три коротких строчки. Выцветшие до коричневого цвета чернила, старо-латинский язык, летящий почерк. Я прикоснулся к пометке, зажмурился, и образы хлынули вдруг потоком. Смерть, закутанная в серый плащ и сжимающая в костлявой руке выбеленную временем кость.
Умершая женщина, от макушки до пят закутанная в белую ткань и скорбящий вдовец в чёрном, отказывающийся отдавать её разрушительнице наслаждений.
Философ в заломленном берете с жёлтым пером, чьи право и обязанность – рассудить спорящих.
Яркие картинки, тщательно выведенные шестьсот лет назад миниатюры.
И маг, читающий книгу, хватает перо и пишет на полях…
С трудом оторвав ладонь от страницы, я встряхнул головой.
– Ну? – нетерпеливо спросила госпожа Редфилд.
– Это было написано лет через сорок после выхода книги, – медленно проговорил я. – Вот эти три строчки писал маг… сильный маг, и, по-моему, некромант. И не здесь, не в этом замке.
– А где? Ну да, простите, Дюпон, это я уже требую невозможного. Вот что… Если встретите ещё записи этого же авторства – тоже помечайте.
– Да, госпожа коммандер.
Лавиния покосилась на своего помощника, по уши зарывшегося в вытащенные из шкафа книги. С каждой он обращался, как с потерявшимся и найденным щенком: осматривал, оглаживал корешок и обложку, заглядывал во фронтиспис, открывал на семнадцатой странице и придирчиво изучал экслибрис. Стопки томов вокруг него росли и множились. «Хороший мальчик, – удовлетворённо подумала госпожа Редфилд. – Молодец Равашаль, заметил. Как это я проглядела? Впрочем, ничего удивительного, в архив я не заглядывала лет пятьдесят, а то и больше…».
Она отложила очередную рабочую тетрадь и сказала негромко:
– Между тем, пора спать, Дюпон. Завтра будет новый рабочий день.
Жак с сомнением осмотрел результаты своей деятельности и спросил:
– И как с этим быть? Я тут начал выстраивать некую систему…
– Она прекрасно подождёт вас до завтра! В эту комнату никто не заходил как минимум полгода…
– Больше, – возразил он. – Самый новый журнал на рабочем столе – от 2181 года, четырёхлетней давности. Более новые были в спальне.
– Хорошо, Дюпон. Тем более, до завтра вашу систему никто не потревожит. Если хотите, для вашего спокойствия я наложу стазис…
– Хочу! – живо ответил Жак.
– Но тогда вам самому придётся его снимать, я с самого утра отправлюсь в Анже.
– А! О! – Задумавшись, молодой человек почесал в затылке. – Наверное, обойдёмся без стазиса. И в самом деле, если столько лет никто не входил сюда…
Кивнув, госпожа Редфилд сунула в пространственный карман наиболее заинтересовавшие её записи и пошла к двери.