Мрачные ноты (ЛП) - Годвин Пэм. Страница 68

Но все же я тоскую по прикосновениям его рук, по жалящим укусам ремня, по боли, дарующей удовольствие. Также меня слегка напрягает его молчание. Я жажду его строгих приказов, контролирующих каждое мое движение. Но сейчас Эмерику явно не до этого. С этим напряжением в теле. Уверена, что необходима железная воля, чтобы сдерживать желание совершить толчок бедрами или пустить в ход руки.

Пора положить конец этим пыткам.

Сжимая его лицо в своих руках, я целую его жадно, со всей страстью, прыгая на его члене и приближаясь к пику. Как только я достигаю его, все мои ощущения и мысли устремляются к низу моего живота, концентрируясь там, а затем взрываясь подобно салюту через серию ударов.

Мой рот искажается в немом крике, а мои глаза прикованы к лицу Эмерика. Его рот приоткрывается синхронно с моим, зрачки заметно расширяются, а руки устремляются к моему затылку. А потом он неистово целует меня и начинает яростно двигать бедрами, провоцируя меня на очередной оргазм.

Он роняет меня на спину, оказываясь сверху. Его руки на моем лице, его рот поглощает мое дыхание. Наши языки в жаркой схватке, пока его вес давит мне на грудь, а член вдалбливается все глубже внутрь меня. Снова и снова Эмерик совершает ожесточенные толчки бедрами. Мои ладони впервые оказываются на его каменной заднице и сжимают ее.

Святые небеса, она просто идеальна. Эмерик совершенен абсолютно во всем. Коричный аромат его дыхания. Бархатный голос. Безумно талантливые руки музыканта. То, как он выглядит в джинсах и футболке, в жилете и галстуке, и полностью обнаженным. Никогда не смогу вдоволь насытиться всем этим.

Его стремительный темп сбивается, переходя в обрывистое стаккато. Из его груди вырывается рык, а рука падает на матрас, чтобы удержать вес его тела. Его глаза не отрываются от моих ни на секунду, крича о том, что именно я — источник его удовольствия, его смысл.

Опустив голову мне на плечо, он, кажется, усмиряет свой пыл, пытаясь совладать со своим дыханием. Но его зубы на моей коже не дают возбуждению отступить.

Мгновение спустя мои руки оказываются у меня над головой, бедра Эмерика вновь покачиваются, а его член пульсирует во мне.

— Не забывай о стоп-слове.

Мои глаза расширяются.

— Разве мы не закончили?

Он прищелкивает языком, обхватывает мою грудь своей сильной рукой и прикусывает сосок.

А потом он трахает меня.

Несколько часов к ряду.

Его темп варьируется от размеренного до неистового, позиции меняются также стремительно. Эмерик овладевает мной, ставя меня на четвереньки и шлепая по заднице, опрокидывает меня на спину, сжимая пальцами мое горло и трахая, зажав мои бедра между своими. Танец страсти становится слегка сумбурным, когда мое тело всецело отдается извращенному миру Эмерика Марсо.

Большая часть вечера пролетает, словно в тумане, в одеяле скользкой от пота кожи, нежных ласк и страстных поцелуев. Но это бы не был Эмерик, если бы он не доминировал во всем этом. Он требует эмоциональной и ментальной отдачи, выходящей далеко за рамки физического сексуального контакта. Именно он диктует мне, когда, как и насколько интенсивно, и я следую его приказам, жажду этого, так как моя потребность удовлетворить его сводит значимость всего остального на нет.

Тем самым он доставляет мне удовольствие. Вводит меня буквально в коматоз.

— Айвори? — Эмерик кусает нежную плоть бедра.

А я даже не в силах шелохнуться. А есть ли в этом потребность? Он сам все сделает.

Я просто лежу, уткнувшись лицом в простыни, только вернувшись из душевой, где он овладел мной, прижав к кафелю. Нагая, разгоряченная, удовлетворенная, я пытаюсь найти в себе силы пошевелить рукой, чтобы убрать с лица мокрые волосы. Это может подождать.

Он скользит рукой вверх по моему безвольному телу и заправляет мокрые пряди мне за ухо.

— Ты на десять лет младше меня. Только не говори мне, что такой старик, как я, вымотал тебя?

Я лишь фыркаю — на большее не хватает сил. Но должна отметить, чтобы как-то оправдать себя, в отличие от меня он по два часа в день проводит в спортзале.

Матрас ходит ходуном, когда он движется возле меня, осыпая поцелуями каждый сантиметр моего тела, с головы до ног. Требуется всего ничего, чтобы я провалилась в блаженный сон, убаюканная его ласками.

Когда я открываю глаза, Эмерик лежит рядом со мной. Его рука скользит по моей спине, а из одежды на нем только обернутое вокруг талии полотенце.

— Как долго я спала?

— Буквально пятнадцать минут.

Я подпираю щеку рукой и встречаюсь взглядом с его полуприкрытыми глазами.

— У меня никогда не было ничего подобного.

Он тянется к тумбочке и берет оттуда стакан воды, подавая его мне.

— Чего именно?

Вдоволь утолив жажду, возвращаю стакан Эмерику и ускользаю от ответа:

— Ты даже не поужинал.

— Уверен, ты тоже. Ответь на вопрос, который я задал, — говорит он, перевернувшись на бок и подперев рукой голову.

Я протягиваю руку и провожу пальцем по его верхней губе.

— Ну, того, что было после. После этого. Обычно, за сексом следовал бег, сопровождаемый плачем и желанием спрятаться ото всех. — Я улыбаюсь. — Мне это так понравилось. Очень.

Он прижимает меня к своей груди и целует в макушку. Есть только Эмерик, я и наше дыхание. Наши объятия настолько продолжительны, что я начинаю подумывать, что он уснул.

— Мне тоже нравится, Айвори. Настолько сильно, что я чертовски боюсь потерять это, — наконец-то шепчет он.

Я обнимаю его широкие плечи.

— Мы постараемся не допустить этого.

— Нам нужно вести себя поспокойнее во время учебы.

Я играю кончиком пальцем с его соском.

— Тебе нужно перестать смотреть на меня такими глазами...

— Какими такими глазами? — уточняет он, лукаво улыбаясь.

— Теми, что так и говорят, — я театрально понижаю голос, — подойдите, мисс Уэстбрук. Смотрите мне в глаза, мисс Уэстбрук. На колени...

Он вскакивает с постели с дерзким блеском в глазах.

Я отползаю в сторону от него, дразня, не сдерживая игривого смеха.

— Сосите мой член, мисс Уэстбрук.

Эмерик улыбается во все тридцать два зуба и ползет ко мне, теряя по ходу полотенце.

Мой взгляд скользит вниз по его груди и останавливается на члене. Он... не стоит? Черт, так непривычно. Я наклоняю голову, словно рассматривая.

Он плюхается на кровать и прищуривается.

— Ты пытаешься породить во мне комплекс?

— Нет, ты что... — Я запускаю руку между его ног и обхватываю член рукой. Он все еще внушительных размеров, просто... — Такой мягкий.

Эмерик не сводит с меня глаз.

— Продолжай свои манипуляции, и очень скоро это изменится.

Естественно, спустя пару мгновений его плоть начинает твердеть. Это не первый член в моих руках, но, абсолютно точно, этот самый впечатляющий и пугающий своими размерами. И по иронии судьбы, именно его мне не стоит бояться.

Эмерик шлепает меня по заднице.

— Не думай, что я закончил с тобой, но прежде нам нужно подкрепиться.

Мы уминаем половину вкуснейшей пиццы Пепперони, прежде чем он нагибает меня над кухонным столом и на деле доказывает, что реально не закончил со мной.

Я лелею надежду, что этого не случится никогда.

Глава 38

ЭМЕРИК

Следующим вечером во время антракта Девятой симфонии Малера я позволяю себе расслабиться за роялем и ослабляю удушающий галстук-бабочку. На мне смокинг — один из множества в моей коллекции, сшитый на заказ и сделанный с первоклассным качеством. Но, черт подери, его цена вообще не играет никакой роли. Ткань, из которой он выполнен, подобна тискам и вызывает у меня лишь зуд и перегрев. Вся эта претенциозная мишура — попросту не мое.

Как и эта музыка.

Джоанна всегда игнорировала мои концерты, утверждая, что ей крайне тоскливо слушать из раза в раз одни и те же шедевры, входящие в программу. И мог ли я обижаться на нее за это?