Curriculum vitae (СИ) - Васильев Сергей. Страница 45

Французский санитарный вертолет приземлился возле госпиталя с триколором под вечер, доставив тяжело раненого легионера. Собственные хирурги в полуполевых условиях делать операцию побоялись, а транспортировку во Францию Вася мог не перенести. Состояние раненого удалось стабилизировать, но прошла уже почти неделя и ждать дальше было нельзя – оперировать нужно было срочно.

Распутин, намереваясь сопровождать напарника вплоть до дверей операционной, в самый последний момент чуть не опоздал к вылету из-за абсолютно неплановой встречи.

– Жорж, тебя хочет видеть какой-то местный абориген, – вызвал его дежурный с КПП.

Напротив въезда в расположение французской части, на кипе готовой к укладке тротуарной плитки примостился старик… Хотя назвать его так было бы неправильно. Есть люди старые, а есть очень пожилые. Он относился как раз ко второй категории. Это было заметно по фигуре. Никакой сутулости, никакой согбенной спины и впалой груди. Широкие плечи поданы назад, правая рука опирается на элегантную трость, будто взявшуюся из прошлого столетия, левая приложена к козырьку летней бейсболки. В тон легкомысленному головному убору – легкие льняные штаны и такая же рубаха на выпуск. По тому, как старик вытягивал шею и высматривал внутренний двор, было понятно, что он кого-то ждет, поэтому Распутин, не мешкая, направился к этому абсолютно незнакомому посетителю.

– Добрый день, – Григорий решил сразу начать разговор по-русски, предполагая, что этот язык будет более понятен, чем все остальные.

– Здраво! – поприветствовал старик легионера по-сербски и сразу же перешел на приличный русский язык. – Стало быть, ты тот самый неправильный француз, что нашу Душенку у шептаров отбил? Хвала вама пуно!

Серб снял бейсболку и в Григория уперся живой взгляд прозрачных глаз, будто чистая река текла в его глазницах, играя на Солнце, отсвечивая голубыми и зелеными сполохами, как северное сияние.

– А её зовут Душенка? – улыбнулся Григорий, – буду знать. Ну и как она?

В воздухе повисла пауза. Взгляд старика водяным потоком вливался в глаза Распутина, и капрал почувствовал, что голова загудела, как трансформатор высокого напряжения. Даже волосы начали потрескивать, будто наэлектризованные.

– Да вот я как раз и хотел это узнать, – проговорил старик, не опуская глаз.

– Простите, отец, но причем тут я?

Старик, наконец, отвел свой взгляд.

– Да я вижу, что ни причем, – вздохнул и тихо, беспомощно добавил, – её перед допросом осматривал немецкий врач, предложил работу – она же у нас медсестра. Душенка так обрадовалась… Надеялась, что тебя так легче найти будет… А ты, значит, её тут не встречал?

Сердце кольнуло Распутина неприятным предчувствием.

– Прости отец, но нет. А как звали врача? Давай у него спросим.

– Душенка назвала его герр Вуле. Из немецкого госпиталя. Может знаешь такого?

Григорий почувствовал, как его глаза сами расширяются, а руки холодеют. Заметил это и старик.

– Стварно лоше? [25] – перешел он автоматически на сербский.

– Знаешь, отец, – голова Распутина моментально переключилась в режим “турбо”, - давай сделаем так… Ты пока иди домой и жди известий, а я узнаю всё, что смогу…

Вернувшись обратно, быстро позвонил Ежову. Как же! Лешкин номер был или занят, или недоступен. Второй звонок – оперативному дежурному: “Добрый день! Французские коллеги беспокоят! Передайте майору Ежову, что интересующие его медикаменты прибыли, и Жорж Буше с ними будет через час в госпитале. Ждать не смогу, поэтому пусть поторопится, мне нужно обязательно перевести ему инструкцию, чтобы избежать осложнений!”

– Ну просто какой-то праздник души, – балагурил Ежов, залезая в БТР, – а у меня как раз согласована с союзниками плановая инспекция нашей десантуры в немецком и американском секторе. Даже ничего изобретать не придётся – наше появление ни у кого вопросов не вызовет. Осталось придумать, с какого-такого перепугу русская делегация попрётся в немецкий госпиталь.

– Я ничего сложного не вижу, – пожал плечами Григорий, – приехали попрошайничать медикаменты. Но в данном случае лучше пойду я, у меня уважительная причина – ищу спасенную, обещавшую мне свидание. Кровь бурлит, тестостерон зашкаливает, а она тут с немецким доктором вась-вась. Могу даже Отелло изобразить.

– Самое то, – согласился Ежов. – Ну, ямщик, трогай!

– Поехали…

– Герр Вуле! Вас ждут около поста!

– Кого там черти носят?

– Француз. Капрал Буше. По личному делу.

– По личному? Да-да, уже иду! И кому я тут понадобился? О Боже!..

– Посмотрите, кто пришёл! – удивился Распутин по-русски, проглотив свою ранее заготовленную речь, – никак не ожидал… И почему тебя зовут Вуле?

У высоченного, под самую притолоку блондина в светло-зеленом халате с бейджиком “Доктор Август Вуле”, поползли вверх белёсые брови. И без того светлая кожа потеряла остатки пигмента, рот приоткрылся, а светло-серые глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит. Вопрос Распутина основательно выбил доктора из колеи, и он воровато оглянулся по сторонам. Увидев, что никто их разговор не слушает, потряс головой, будто прогоняя видение, и расплылся в такой знакомой Распутину, застенчивой улыбке.

– Наверно, по той же причине, по которой тебя теперь зовут Буше! – ответил он тоже по-русски, но с заметным акцентом. – Фамилию обычно меняют в двух случаях – удачный брак или неудачный гешефт. И что-то мне подсказывает, что в твоём случае амурные дела ни при чем.

– А в твоём?

– Ты специально нашел меня, чтобы исповедовать?

– Нет, конечно! – Григорий тоже полностью пришел в себя, распахнул объятия и схватил блондина в охапку, – ну привет, чертяка! Как я рад тебя видеть живым и здоровым!

Доктор, еще не зная, как себя вести, потрепыхался в ручищах Распутина, и поняв, что просто так не вырваться, изобразил нечто похожее на встречные объятия.

– Гриша, ты же знаешь, что у меня никогда не было от тебя секретов. Просто тут… э-э-э… не совсем удачное место для дружеской беседы. А ты так стремительно навалился со своим вопросом про мою жизнь, что я растерялся…

– О нет! Можешь не отвечать. Просто я ищу одну симпатичную девочку, которая задолжала мне свидание. А ты, оказывается, лично осматривал ее перед допросом неделю назад. Сербка. Попала в переделку недалеко от Митровицы. Не подскажешь, где её найти? Родственники сказали, что ты её устроил на работу…

Собеседник Распутина опять побледнел и замялся, опустив глаза в пол.

– А ты тот самый Одиссей, перестрелявший всех женихов Пенелопы, – пробормотал он. – Знаешь что, давай не здесь и не сейчас. Я заканчиваю буквально через час. Подожди меня, сдам смену и махнем в одно уютное местечко. Там готовят потрясающее жаркое. Приглашаю на ужин и по такому случаю я угощаю! Обещаю удовлетворить твое любопытство в обмен на подробный рассказ о себе, как ты дошёл до жизни такой. ОК?

– Договорились, Айвар. Прости, Август…

– Давай, прекращай мандражировать! – успокаивал Ежов нервничавшего Распутина, прибежавшего за инструкциями к командиру. Говорил с ним, как с маленьким, а у самого глаза полыхали газовыми факелами над нефтяными вышками. – Всё к лучшему… Состояние влюблённого пингвина выигрышное, допускает любые глупости. Эксплуатируй его по полной. Соберись и отправляйся на встречу с однокурсником. Отметьте, выпейте, закусите… Постарайся создать у него впечатление циничного “солдата удачи”, намекни, что денег постоянно не хватает, готов подзаработать. Короче, сам сориентируешься. Наш человек из местных должен подъехать с минуты на минуту – присмотрит за тобой. Мы тоже будем рядом. Пошел!