Лето длиною в жизнь (СИ) - Морган Натали. Страница 5

— Какая же ты сладкая! — прошептал Дерек в губы Николь, все еще не желая отрываться от них. Он снова поцеловал ее, уже спокойнее.

— Марвелл, черт возьми! — гаркнул на весь стадион мистер Девис. — Сколько можно?!

— Прости, котенок, пора трудиться! — он выпустил Николь из своих стальных объятий, повернулся к нам. — Вы тоже тут?!

— Удивительно, да?! — хмыкнула я. Джонатан пожал протянутую ему руку, Стивен тоже.

— Рыжая, по тебе я не соскучился! — улыбнулся он мне самой своей обворожительной улыбкой.

— Представь себе, я тоже. — огрызнулась беззлобно я.

— Завтра пятница, идем в клуб, окей?! — скорее не спросил, а утвердительно сказал Дерек.

— Кулаки чешутся? — снова хмыкнула я.

— Нет, завтра я буду паинькой!

— Ага, представляю это себе: Дерек с предупреждающей табличкой на груди «Не подходи, убьет.» и никто не подходит! — развела руками я и хищно улыбнулась.

— Рыжая, придержи свой язычок. — нахмурился он.

— Марвелл! — рявкнул еще раз тренер.

— Тебе повезло! — подмигнул мне Дерек, чмокнул Николь в щеку и, перепрыгнув, через два ряда, ловко приземлился на мягкое покрытие беговой дорожки, присоединяясь к своим товарищам по команде.

— Зачем ты его цепляешь постоянно? — спросила Николь.

— Нравится смотреть как он злится, а ничего сделать не может. — пожала я плечами.

— Я тебя больше защищать не стану. — проворчал Джонатан, даже не открыв глаза.

— И не надо! — ответила я, потянувшись и поднимаясь с сидения. — Попрыгать что ли пойти с чирами?! Вспомнить молодость! — я стала скакать на месте, поднимая высоко колени и задирая руки вверх, потом повернулась на месте, оказавшись спиной к стадиону. И тут увидела еще одного наблюдающего.

— Угомонись уже, Эмили! — засмеялась Николь, хватая меня за руку и потянув на соседнее с собой место.

— Добрый день, мистер Смарт! — закричала я, взмахнув рукой и падая в проем на одно колено. Джонатан вскочил с места, подхватывая меня и не давая упасть навзничь. А прикидывался, что спал! Хитрец! Я засмеялась, оказавшись в его надежных руках. Джонатан поцеловал меня в губы.

— На ровном месте! Как ты умудряешься это делать?! Все еще грозишься выступить против Дерека?! — Джонатан усмехнулся. — Добрый день, мистер Смарт! — он кивнул тому, кто находился за спиной Николь.

Услышав имя в очередной раз, Ники замерла на месте, вытянувшись в струнку. Ей показалось, что миллионы иголок в ту же секунду впились ей в спину. Она медленно обернулась и встретилась с холодным и тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей преподавателя по литературе. В горле сразу встал ком, она приоткрыла губы, чтобы поздороваться также непринужденно, как и ее друзья, но не могла вымолвить и слова. Его взгляд буравил ее, прожигал насквозь. Мистер Смарт смотрел прямо ей в глаза, и она была буквально прикована им к месту, и не было абсолютно сил, чтобы отвести глаза и прервать этот немой контакт. Николь казалось, что она горит внутри, по ее венам разлилась горячая полыхающая лава, в голове зашумело. Она резко выдохнула.

— Добрый день, мистер Смарт! — наконец, произнесла она.

— Добрый день, мисс Миллер! — ответил он сдержанно, продолжая удерживать взглядом. Николь судорожно соображала, чтобы ей еще сказать.

— Дерек впереееед! — истошно заорала рядом Эмили, вскакивая на сидение и размахивая руками.

Губы мистера Смарта дернулись в усмешке, он опустил взгляд к ноутбуку, что лежал у него на коленях. Николь облегченно выдохнула и отвернулась, устремив взгляд на поле. Но она ничего не видела, все ее ощущения остались там, рассыпанные перед мистером Смартом.

Что он делал на стадионе? Почему они его не заметили раньше?

Глава 6

Лекция по литературе шла вроде также как обычно — было много жарких споров, дискуссий, обсуждений, новой информации к размышлению — и все же что-то смущало Николь. Что-то неуловимое изменилось в самом поведении мистера Смарта. Он также провоцировал и поддерживал обсуждения, вкладывая в свои слова всю свою энергию, напористость и страстность, выслушивал и вновь бросался с головой в новый поток рассуждений. Однако, какая-то едва заметная отстраненность присутствовала в его взгляде. Как будто он был вместе со своими слушателями, но при этом на своей волне.

Николь почувствовала эту перемену всей кожей, вот эту едва уловимую холодность, как будто на опаленную кожу подуло морозным ветерком, который не принес облегчения, а еще больше опалил. Сначала она активно принимала участие в дискуссиях, но с каждой новой возникавшей темой ее пыл иссекал, а потом и вовсе пропал.

Сегодня она сидела на первом ряду в аудитории и ей хотелось спрятаться, сбежать, стать маленькой крошечкой и пропасть из виду. Странная обида стала душить ее изнутри, смешиваясь с чувством непонятно откуда взявшейся вины. Что за ерунда?! Она не сделала ничего такого, за что должна испытывать подобные чувства!

— Мисс Миллер, вы меня не слышите?! — как сквозь пелену до нее долетел голос мистера Смарта и, подняв на него глаза, она поняла, что он обращается к ней уже не первый раз.

— Что?! Простите, я задумалась. — проговорила Николь, обхватывая себя руками, непроизвольно стараясь закрыться от его пронзительного взгляда. Он стоял прямо напротив нее, положив свою руку на поверхность стола рядом с ее конспектами. Он упирался напряженными пальцами в столешницу, отчего их кончики даже слегка побелели.

— Вам перестали нравиться мои уроки? Обычно вы более активная на них.

— Я, нет, что вы, — залепетала Николь, смущаясь и еще больше съеживаясь от его близости, которая давила на нее, делая душным воздух вокруг них. Она чувствовала его раздражение, и эти ощущения точно не были ошибочными.

Мистер Смарт резко убрал руку и направился к кафедре. И в этот момент раздался спасительный звонок. Николь вздохнула облегченно. Но тут же вспомнила, что ей еще нужно отдать ему на проверку свою работу. Черт!

Пока остальные покидали аудиторию, она стояла у своего места и делала вид, что что-то ищет в своей объемной сумке. Ей хотелось подойти к преподавателю наедине.

Наконец, в помещении не осталось ни одного человека, Николь осмелилась поднять голову от сумки и взглянуть в сторону мистера Смарта. Он сидел за столом и что-то печатал в ноутбуке. Звук от кнопок разносился эхом по аудитории.

— Мистер Смарт, — обратилась к нему Николь, подходя к столу.

— Да, мисс Миллер! Вы что-то хотели? — спросил он, не отрывая своего взгляда от экрана ноутбука.

— Я хотела, чтобы вы взглянули на мою проектную работу. Я почти ее закончила и мне интересно ваше мнение и взгляд на тему, над которой я работала, а также ваши замечания. — проговорила Николь и положила на край стола флэшку.

— Да, хорошо, я посмотрю. Постараюсь к следующему занятию набросать вам свое видение. — кивнул он, так и не отрываясь от ноутбука. — Вы можете идти. — добавил он, все же бросив короткий взгляд на нее, колкий, что Николь непроизвольно поежилась.

— Спасибо, до свидания, мистер Смарт. — кивнула девушка преподавателю и, развернувшись на ватных ногах, направилась к двери.

— Всего хорошего, мисс Миллер. — отозвался он, смотря ей в спину. Как только за ней закрылась дверь, он схватил флэшку, которую она оставила на столе, мигом вставил ее в гнездо ноутбука и после загрузки файла погрузился в чтение.

Он всегда уделял ее работам особое внимание, а за прошлый месяц он задавал им короткие эссе на каждой неделе. Впервые, когда он прочитал ее зарисовку, то даже не мог поверить, что это было написано студенткой третьего курса, настолько свежим, ярким и образным было ее повествование — начало, раскрытие темы, выводы и свои собственные оценки. Он прочитал тогда ее работу несколько раз, открывая с каждым прочтением новые грани.

Все последующие работы он изучал с таким же интересом и рвением, это походило на немой диалог, как будто через эти строчки и слова он общался с ее душой, открывая и погружаясь в нее все глубже и глубже. Эти ощущения ставили его в тупик, заставляли злиться и раздражаться, но он ничего не мог с собой поделать. Ее эссе были как глоток чего-то нового, чистого, свежего, непредсказуемого. Его собственный разум как будто качался на волнах, она заставляла его чувствовать, перенося из одного состояния в другое в зависимости от выбранной ею темы, он то улыбался, то грустил, то смеялся в голос, то надолго подвисал над ее словами.