Сбежавшая невеста (СИ) - Фарди Кира. Страница 2

Вот девушка хлопнула длинными загнутыми ресницами, и мир остановился, а сердце ушло в пятки. Она переводила взгляд с Дениса на его друзей, а те молчали, тоже, видимо, пораженные красотой незнакомки. Денис даже видел, как поблескивает слюна в уголке приоткрытого рта Славки.

Нет, они, конечно, встречали много красавиц в своей жизни. Модели, молоденькие актрисы, просто богатые дамочки — всем нужна квартира в элитном доме, строительством, архитектурой и дизайном которых занималась их компания.

Но такую… в ночном лесу… никогда!

Она казалась волшебной феей, сломавшей крылья и случайно попавшей на грешную землю. Существом сказочного мира, где живут эльфы, гномы и принцессы.

«И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль

И вижу берег очарованный

И очарованную даль», — неожиданно в голове у Дениса всплыли строчки из стихотворения Блока. [1] Он смотрел и не мог наглядеться.

— Т-т-ы откуда здесь? — наконец выдавил из себя дрожащий от холода (или от волнения) Женька, прогнав наваждение и «очарованную даль» за компанию тоже.

Девушка махнула в сторону леса.

— П-п-онятно. А зовут тебя как?

— Ан-ю-ю-ю-та.

Будто мелодия зазвенела над головами мужчин, закружилась, оттолкнулась от стволов деревьев, поднялась над лесом и стихла вдали. Девушка поднесла кружку к губам, отхлебнула глоток кофе и закашлялась.

— Осторожно! — бросился к ней Денис.

Мощная волна желания оберегать это прекрасное создание и заботиться о нем захлестнула его с головой.

Незнакомка испуганно шарахнулась в сторону, а потом… резким взмахом выбросила вперед руку и обрушила кулачок прямо на нос Дениса.

Глава 2

— Анюта, вставай! — крикнула из кухни мама. — Завтрак уже готов.

— Сейчас.

Анюта сладко потянулась, потом сделала ногами велосипед, сбросила на пол легкое одеяло и села на кровати. Она проснулась уже давно, просто лежала, прислушиваясь к звукам старого сруба. В их деревеньке все дома такие: ветхие, черные, с покосившимися крышами, кривыми калитками и сломанными заборами. Молодежь уезжала отсюда, оставляя возню с землей старикам, которым и податься было некуда.

Вот скрипнула половица, это мама ходит по кухне. Стукнула дверка холодильника, звякнул о край ведра с водой ковшик, зашкворчала на сковородке яичница. Привычные шумы и запахи сельского уклада жизни.

Но…

Анюта радостно зажмурилась, скоро она расстанется с этим счастьем в кавычках и уедет в большой город. Если сложится все так, как она задумала, может, больше никогда не вернется в эту глушь. А шансы у нее все есть.

Девушка вскочила, сбросила старушечью ночнушку и осталась в одних белых трусиках. Она подбежала к зеркалу и вгляделась в отражение.

На нее смотрела Аленушка из русских сказок. Да, да! А еще Настенька, Марьюшка, Мертвая и Живая царевна, Варвара-краса, длинная коса, словом, героини всех сказок разом поселились в ветхом доме на окраине деревни Васильевки.

Невысокий рост компенсировала ладная фигурка. Грудь, как осенние наливные яблочки, задорно торчала вверх, тонкую талию можно было обхватить пальцами, длинные ноги, ровные и идеальные, как у куклы Барби (единственный кивок в сторону заграницы), стали поводом для гормонального взрыва всех мальчишек в школе. Все это великолепие казалось выточенным из мрамора талантливым скульптором, и все было прекрасно.

Раньше семья часто ездила в город и брала с собой маленькую Анюту. Мама торговала на рынке, отец охранял, а девочка сидела на деревянном ящике с игрушкой в руках. Прохожие и покупатели умилялись ее кукольной красотой и фотографировали малышку.

Огромные сине-зеленые глаза, переливчатые, меняющие цвет, как море в разную погоду, окруженные длинными загнутыми ресницами, наивно смотрели на мир. Со стороны казалось, что девочка постоянно чему-то удивляется: снежинке на рукавичке, воробью, склевывавшему крошки, дождю, солнцу, соседу по торговой точке.

Эта наивность и чистота во взгляде остались и сейчас, да только раздражали Анюту. Ей надоел навязчивый образ беби-долл, из-за которого ее никто не воспринимал всерьез. Она терпеть не могла сказочных героинь, трепетных, жертвенных, постоянно страдающих и ждущих своих принцев. Все эти Аленушки, Настеньки, прекрасные Мертвые и Живые царевны бесили Анюту до зубовного скрежета.

И она боролась с образом девушки-куклы, как умела. Была первым сорванцом на селе. Ни одна пакость не обходилась без ее участия. Бывало, вся деревня веселилась, наблюдая, как мать со шнуром от кипятильника гналась поздно вечером за Анютой. И причину выяснять не приходилось: опять неугомонная дочурка забралась в чей-то сад, или подбросила лягушку в ведро к подслеповатой бабке Варваре, или спрятала клюку у деда Данилы.

Аня делала совершенно не то, что окружающие ожидали от такой куколки, а все наоборот. Люди думали, что она будет заниматься танцами или гимнастикой (в районном центре, где учились дети из глухих деревень, была неплохая спортивная школа), но девочка сразу записалась в секцию самбо. Все ждали, что из прелестного ротика будут вылетать строчки стихотворений, но Анюта отточила народный язык до мастерства и умело использовала брань, когда ей это было необходимо.

Однако не отказывалась она и от образа сказочной царевны. Незнакомые люди часто попадались в ловушку девичьей хитрости и смекалки.

Но одно вся деревня знала точно: как только девушке исполнится восемнадцать, ее надо срочно выдать замуж: ни одна молодайка, да и стародайка, не могла спать спокойно, пока по деревне вприпрыжку бегало это чудо-чудное.

— Наташк, а Наташк! — кричали ее матери бабки у магазина. — Жениха-то своей Аньке уже присмотрела?

— Не ваше собачье дело! — отвечала мать. — Сами как-нибудь разберемся.

Скромная женщина вообще не представляла, откуда в их семье уродилось такое чудо. Ошибка природы или, наоборот, награда за вековые страдания, но головную боль дочурка приносила великую.

Анюта только посмеивалась. Вот дурные! На фиг ей деревенские парни? Она передернула плечами от омерзения, представив себя в резиновых сапогах до колена, убирающей навоз из-под коровы.

Ужас! Нет. Это счастье не для нее.

Она в город поедет. В актерки поступать. Тьфу! Неладная забери этих бабок! В актрисы. Надо говорить правильно.

— В актрисы, в актрисы, в актрисы! Стоп! А вдруг и это неправильно? А как тогда? — Аня задумчиво провела расческой. — О, вспомнила. Идти в актрисы, но поступать на актрису!

Анюта закружилась, и длинные волосы, гладью и цветом похожие на вареную сгущенку, которую она так любила есть ложками, закружились вместе с ней. Сегодня она расскажет о своих планах матери, а если та не согласится помочь, просто ночью сбежит из дома. Школу она закончила, последние экзамены сдала, а на выпускной вечер идти и так не собиралась: папка сказал, что денег не даст, на другое дело они нужны.

«У-у-у, жадюга!» — беззлобно подумала Аня. Она уже привыкла, что мать живет по указке отца, но сама терпела его придирки лишь для того, чтобы однажды расправить крылья, улететь далеко-далеко и не вернуться.

Анюта решительно встряхнула волосами, не зная, обрезать их или все же оставить естественную длину. С одной стороны, сейчас в моде короткие модельные стрижки, а с другой… В актрисы охотнее берут девушек с длинными волосами, а у нее ровные пряди закрывали всю спину.

А, обрежу!

Она метнулась к гвоздику, прибитому к косяку двери, и сняла ножницы, висевшие там. К тетке Варе не сунешься: через пять минут вся деревня будет знать, что к местной парикмахерше пришла Анька Рогожина косу отстригать. Тут же бабки набегут и начнут хором воспитывать. Б-р-р-р!

Нет. Надо самой.

Аня взяла в горсть прядь, поднесла к ней острые лезвия и… замерла: рука не поднималась резать такую красоту. Увидев, как шевельнулась шторка, закрывавшая дверной проем, девушка метнулась к косяку, повесила ножницы на гвоздик и нервно прикрылась одеялом.