Хочу с тобой (СИ) - Вечная Ольга. Страница 4

— Адвокат заверил, что оспорить завещание будет практически невозможно. Пожалуйста, не сердись! Я просто хотела тебя порадовать. Парни прилетят скоро, а тебя Павел катает на своей развалюхе. У Родиона...

— Родиону позволено больше, он местный. Никогда так больше не делай. Эти деньги на балансе, они были нужны для дела. Мы просто их украли.

— Я не могу пользоваться твоими деньгами? — вспыхивает Злата. — Ты вдруг стал жадным? Или может быть, разбогатев, охладел ко мне? — Слёзы текут по ее щекам. — Я была достаточно хороша для Данила кризис-менеджера, но уровню Данилы-миллионера не соответствую?

Блть, нет.

— Давай отменим свадьбу, найдешь себе модель!

— Дело не в моделях.

Я устало присаживаюсь рядом, а потом откидываюсь на кровати. Голова трещит, всё время напоминая о недавнем приключении. Улица Вишнёвая, значит. Вспоминать о хулиганке рядом с Златой кажется неуместным, и эта мысль лопается пузырьком яда внутри.

— Прости, что нагрубил. Всё сложно, ты ведь понимаешь. Нам здесь жить еще минимум полгода. Люди смотрят, не нужно лишний раз их злить.

— Их ненависть — это не наша проблема. Твой отец выбрал в наследники тебя, ему было виднее.

— Отец всегда был себе на уме и творил, что хотел. В его... э-эмм, подарке есть злой умысел, который я никак не могу разгадать.

— Деньги меняют людей, ты стал мнительным, — упрекает Злата. Потом меняет тон и льнет ко мне: — Прости, если я тебя подставила. Я больше не буду.

— Многие из этих людей выросли здесь, наша ферма — дело их жизни, — объясняю я в сотый раз. — Они прекрасно знают, зачем мы приехали: продать тут всё и свалить с деньгами.

— Кому не нравится — могут валить уже сейчас! Только не говори, что ты им сочувствуешь, Данил. Ты никогда никого не жалел.

Да, но я никогда не отбирал у людей дом.

— Это немного другое, — говорю уклончиво.

Это совершенно другое! Абсолютно разные весовые категории!

Пару минут мы молчим, я пялюсь в потолок.

— Чего ты хочешь от меня, не пойму? Скрывать достаток? Это будет странно, но я сделаю, как ты скажешь! — Злата срывается на плач. — Завтра же позвоню в автосалон! Я... верну... Я решу это проблему. Накуплю себе самых дешевых платьев на ближайшем рынке, буду в них ходить. Пригоним со старого авторынка второй «Солярис», будете с Павлом как два брата.

— У меня уже есть машина.

— Ты в ней чуть не погиб! С ней связаны плохие воспоминания, мы ее продадим. И купим что хочешь. «Ниву» без кондиционера. Как тебе идея?

Потеряв интерес к разговору, я беру ее ладонь, сжимаю.

— Просто постарайся не так сильно радоваться при них, хорошо? Мы празднуем на костях, понимаешь? И больше никаких несогласованных подарков. Ты увлекаешься блогом, постишь фоточки, создаешь видимость успешной, счастливой жизни. Реальность у нас иная.

Злата поджимает губы, но молчит.

Весь вечер меня поздравляют с приобретением. Вижу, что восторг неискренний, но киваю и делаю вид, что доволен. Ответка прилетает на следующий день, когда меня приглашают на рыбалку в особенное место. Только для избранных.

Встаем в полчетвертого утра, через час уже выезжаем. А еще через пять я злой, голодный и грязный как черт иду по трассе хрен пойми где — на телефоне ни одной антенны. Примерно карту представляю: до ближайшего поселения минимум час пешего хода.

Вокруг ни души. Пить хочется адски. Я развлекаюсь тем, что мысленно составляю список, кого уволю, а кому перед этим разобью рожу. Как вдруг вижу, что кто-то перелезает через проволочный забор, что начинается в ста метрах от меня, по левую сторону от разбитой дороги.

Белокурая бедовая голова, знакомая фигурка в коротких шортах. Девчонка перекидывает вторую ножку через забор и ловко приземляется на землю. Отряхивает шорты от пыли.

Да ладно!

— Эй! — кричу я.

Вчерашняя хулиганка замирает, воровато втягивает голову в плечи. Смотрит на меня. А потом прижимает к себе сумку и дает дёру.

— Да стой ты! — снова кричу, не удержавшись от смеха.

И перехожу на бег.

Глава 4

Марина

Когда я понимаю, что всё, кранты, догонит — резко разворачиваюсь. Достаю из сумки перцовый баллончик. Направляю на маньяка и щедро распыляю. Сердце колошматит в груди. Так бежала, что дышать больно, — легкие огнем пылают.

Он не ожидал атаки! Думал, я беспомощная легкая жертва? Как бы не так!

Мужик отшатывается, начинает кашлять.

— Не подходи! Мой отчим мент в станице, засадит — пикнуть не успеешь! — кричу я. — И вообще мне пятнадцать, извращенец! — Хватаю с земли камень потяжелее, размахиваюсь и...

— Ты с ума сошла?! Что это? Боже, щиплет как! — психует маньяк странно знакомым голосом.

В следующее мгновенье камень падает из моих рук. Туда же, вниз, устремляется и сердце! А потом и вовсе норовит вырваться наружу, так колотится. Кровь ударяет в щёки, голова крýгом. Капе-ец.

Но... Кто бы мог подумать, что это злое чудище в грязной, словно снятой с мертвого бездомного одежде — мой вчерашний спаситель?! Ой. Ой!

— Извини, я тебя не узнала. Думала, маньяк гонится. Сексуальный.

— Да кому ты, пигалица тощая, нужна! — рычит он на меня, отчаянно трет глаза.

— Знаешь, мы тут на трассе одни, мало ли... Ты не трогай лицо. А то хуже будет, — даю ценный совет.

Вместо благодарности бедняга шипит сквозь зубы:

— Это что было вообще?

Слёзы текут по его лицу. Имя всплывает в моей памяти, как поплавок в мутном болоте.

Данил. Даня.

Но Даней его назвать язык, разумеется, не повернется. Бежать бы мне...

— Перцовый баллончик, — смягчаюсь вместо этого. — Раз не узнал, значит, не часто на беззащитных нападаешь. Это внушает оптимизм.

— Ни хрена себе беззащитных! Вообще, когда в следующий раз решу кого-нибудь изнасиловать, надену противогаз! — зло выдает он.

Представляю его в обмундировании и смеюсь, что не слишком уместно в данной ситуации. Наверное. Ему больно, а я тут рядом ухахатываюсь.

— У нас в селе наконец-то завелся маньяк? Круть. Ладно, давай помогу. Да не три ты! Усугубляешь ведь. Промыть надо. Садись.

— Что-то нет у меня к тебе доверия. Не знаешь почему?

— У тебя выхода нет. — Склоняю голову набок, рассматривая его ботинки, в которых, наверное, ужасно жарко сейчас. Штаны заляпаны грязью настолько, что колом стоят от колен и ниже. Майка пропитана потом. Бедолага. — Не волнуйся, не первый раз буду промывать глаза.

— Я так понимаю, что в селе маньяк уже и до меня имелся. — Данил садится прямо на раскаленную сухую землю. Впрочем, его одежде уже ничего не поможет. — И многих вы, леди, ослепили?

— А нечего лезть.

Я устраиваюсь рядом, достаю салфетки, термос с молоком, воду.

— А шорт подлиннее у тебя нет? Авось пореже придется мужиков калечить.

— Нет, — отвечаю. — Вообще-то я имею право одеваться, как хочу. Наклони голову.

Промываю ему глаза сначала водой, потом молоком.

— Это что? — Он вырывается.

— Первая помощь. До скорой ты не дозвонишься. А если даже чудом и дозвонился бы, то приедет она часа через три. И то придется соврать, что ногу оторвало. Над раздражением глаз все только поржут.

Он нехотя слушается. Густой запах кожи и пота ударяет в нос, когда я наклоняюсь. Взрослый, мужской. Становится некомфортно находиться так близко, особенно когда здоровенная лапища Данила падает мне на поясницу.

— Руки убери, — говорю строго.

Он игнорирует приказ.

— Сделаешь хуже — получишь, — угрожает спокойным тихим голосом.

— Заманчиво.

Боже, неловко-то как. И вокруг ни души. А губы у него красивые. Мягкие на вид, правда сухие сейчас. Ресницы длинные, мокрые.

Я вновь лью воду из бутылки на его лицо. Кажется, он хочет пить, потому что неосознанно собирает языком капли с губы.

— Легче?

— Да вроде, — говорит неуверенно.

А потом глаза распахивает как-то неожиданно. Они у него голубые. Или нет, светло-серые. Я не успеваю разобрать: Данил начинает часто моргать.