Имя Зверя - Истерман Дэниел. Страница 62

— Выбора нет, — сказал Майкл. — Помогите мне подняться.

Айше помогла ему взобраться на стену. Он лег на нее, протянув вниз руку. Схватив Бутроса за здоровую руку, он втащил его наверх и помог спрыгнуть на другую сторону. Шаги звучали совсем рядом. Айше протянула руки вверх. Их ладони на мгновение встретились и застыли. Затем Майкл потянул ее на себя, и она перебралась через стену. У входа в проулок показался свет фонариков. Майкл соскользнул со стены, мягко опустившись на землю. Они затаили дыхание.

Шаги остановились, потом стали удаляться. Мрачная тишина. Их окружала полная тьма — нигде ни огонька, ни движения. Мимо ног Айше прошмыгнула крыса, испугав ее. Большая крыса с длинным хвостом. Они стояли у стены, часто дыша и напрягая слух. Густая-густая тишина, как будто стена, служила границей другого мира.

Когда прошло минут пять, они зашагали по узкому проходу. С обеих сторон, как склоны ущелья, поднимались голые стены. Мимо пробежала еще крыса, затем еще одна. Они брели по узким извивающимся проходам, между бесконечными высокими, безликими стенами. Что-то было не так. Мухтасибов им не попадалось, но район, в котором они оказались, был нем как могила. Они не видели света в окнах, не слышали ни голосов, ни звуков радио.

Из-за облака выползла луна, бросив на город тусклый, болезненный свет. Он залил старые, разрушенные стены, разваливающиеся здания, брошенные дома. Они как будто оказались за пределами Каира, удалившись от всего человечества, и попали в совершенно иное место, темный сад за высокой стеной, город мертвых. В десяти ярдах перед ними в бледном лунном свете пробежала стая длинных серых тварей.

— Где мы? — спросил Майкл. Он хорошо знал Каир, но никогда, даже в ночных кошмарах, не оказывался в подобном месте.

Айше ничего не ответила. Она начала догадываться. На ощупь найдя его руку, она сжала ее. Она оглянулась — на крыс, на обваливающиеся и разрушенные стены, на старые рваные тряпки, колышущиеся под дуновениями вонючего ветра. И все поняла.

Она нежно привлекла Майкла к себе. Его лицо неестественно ярко сияло в лунном свете. Его глаза не были его глазами, он был незнакомцем, которого она пыталась любить. Она поцеловала его, крепко закрыв глаза, сперва мягко, затем жадно, забыв обо всем.

Бутрос из тени следил за ними. Его сердце билось часто, в плече пульсировала боль, но он заставил себя смотреть. Он тоже все понял: куда они попали, что найдут, когда попробуют забраться поглубже в эти развалины. Он все понял, но, пока смотрел на обнимающихся Майкла и Айше, это не имело для него ни малейшего значения. Сейчас ничто не имело значения. Потому что он знал: им никогда не выбраться отсюда живыми.

Глава 50

Стена тянулась в обоих направлениях, насколько хватал взгляд. День за днем она становилась длиннее и выше. Сейчас в ней было четыре фута толщины, а по окончании работ она будет иметь пятьдесят футов в высоту и тысячу триста миль в длину. Все языческое в Египте пойдет на ее постройку: пирамиды и гробницы, храмы и обелиски, кирпич и камень, пот давно умерших и кровь живых.

Бригады людей рыли лопатами и голыми руками траншею в песке, укрепляя осыпающиеся стены досками, затем наполняли пустоту цементом и каменным крошевом, взятом с небольших строек, вроде Эль-Лишта и Майдума. Другие бригады выравнивали этот грубый фундамент, работая днем и ночью. Процесс закладки фундамента продолжался без перерывов вдоль всей границы. Грузовики подвозили камень и пустыми уезжали обратно.

И на этом фундаменте возводили стену. Неопытные руки клали кирпич на кирпич, закрепляя их на месте густым цементом, замешенным тут же. Воду привозили в больших цистернах. Даже когда рабочие получали передышку, цистерны приезжали и сливали воду в гигантские бассейны, в которых замешивался цемент.

По ночам стену освещали прожектора, и работа могла продолжаться без перерывов. Те, кто работал днем, пытались урвать несколько часов сна в тонких палатках, где отдыху мешал резкий холод пустыни и глухое урчание электрогенераторов, питающих прожекторы. Работа шла на пятисотмильном фронте, где одновременно сооружалось восемьдесят участков стены.

Каждый день умирало все больше людей. Одни от истощения, другие разбивались, падая со стен. Но большинство умирало от чумы. Мертвые лежали там, где упали, или же их оттаскивали в пески, подальше от стены, чтобы не мешали строительству. Те, кто еще не умер, были полумертвыми. Работа на некоторое время замедлялась, затем из городов и деревень привозили новых добровольцев. Деревни опустели, — мухтасибы прочесывали страну, призывая всех, кому больше двенадцати лет, участвовать в великом паломничестве к стене.

Никто не торопил их, никто не гнал их на работу бичом. Но ими владела великая страсть, ужасная необходимость и в первую очередь всепоглощающий страх перед стремительно распространяющейся чумой. Они работали, пока не валились с ног, и если были в силах снова подняться, продолжали работать. Никто из них ни на что не жаловался.

Том Холли добрался до стены 29 декабря вскоре после полуночи. Он медленно пересек Ливийскую пустыню, двигаясь главным образом пешком, пользуясь транспортом только тогда, когда не рисковал привлечь к себе внимание. Он знал, что его будут искать.

Лунный свет бесформенными белыми пятнами лежал на грубой поверхности древних кирпичей, неровно скрепленных цементом. Эта часть стены была давно закончена. Никаких признаков жизни. Здесь не было ни часовых, ни собак, ни сигнализации. Какая в них нужда? Ведь стена строилась не для защиты от врагов, как утверждалось вначале, а как преграда зараженному ветру, прилетавшему с запада.

Взобраться на стену оказалось нетрудно. Ее поверхность усеивали трещины и выступы. Как во сне, окруженный лунным светом, Том легко взобрался наверх и спустился с другой стороны. Столь же легко ему будет перелезть назад и вернуться туда, откуда он пришел. Но он знал, что, оказавшись за стеной, обрекает себя на участие в последнем раунде игры.

Часть VII

Глава 51

Каир лишался сил, окруженный пирамидами мертвых тел. Задыхающаяся от трупов река делила огромный город на две неравные части. На опустевших улицах собаки залезали в дома в поисках убежища. За запертыми дверями умирающие дрожали от холода и горели в лихорадке. Живые сидели в тишине, глядя в пыльные и треснутые зеркала, пытаясь распознать первые признаки смертельной заразы.

Луна скрылась за черными тучами. Стало совсем темно. Уже давно шел дождь, и казалось, что ночь никогда не кончится.

Они сидели в коридоре во мраке заброшенного многоквартирного дома, прислонившись к холодным стенам. Голова Айше неподвижно лежала на плече Майкла, ее растрепанные волосы, мокрые и спутанные, упали на его грудь. Ее глаза были крепко закрыты. Она воображала, что они снова сидят в ее квартире или где-то далеко — во Франции или в Англии. Где угодно, лишь бы не в Египте, лишь бы не в Каире, лишь бы не в этом ужасном месте.

Бутрос лежал чуть поодаль от них, у другой стены коридора, лелея свое раненое плечо, то погружаясь в полудрему, то снова просыпаясь от режущей боли. Айше постаралась перевязать его рану, но было ясно, что ему скоро потребуется квалифицированная медицинская помощь. Он беспокойно шевелился, — в полусне его наполняли боль и желание. Он не мог отделить их друг от друга даже в моменты сознания.

Они не осмеливались подняться на верхний этаж. У Айше был фонарик, взятый у одного из убитых мухтасибов. Она не включала его: его луч не освещал ничего, кроме мусора и развалин.

Повсюду — на лестницах, порогах, подоконниках — толстым ковром лежала пыль. Все время пробегали крысы — огромные черные твари с розовыми хвостами и блестящими глазками. Они проложили в домах свои тропы, оставляя на сером ковре пыли отпечатки лап. Они не боялись людей, как будто давно привыкли к их присутствию.