Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 66

– А яйца? – жуя и едва не отплевываясь крошками, спросила я.

Незнакомка улыбнулась.

– У нас курицы есть. Особая порода, которую вывели наши колдуны за долгие годы жизни в каньоне. Когда-то эти курицы попали к нам с поверхности, но затем, чтобы выжили они без света солнца, пришлось вести долгую селекцию. Они чисто-черные, и у них много глаз, как у пауков.

Я едва не подавилась, но добрая незнакомка тут же похлопала меня по спине.

– Ты ешь-ешь, разве стали пирожки менее вкусными?

Я покачала головой, теперь уже с некоторой опаской откусывая новый кусок. Впрочем, женщина была права, пирожки были все так же чудесны.

Тем временем Элина проговорила:

– Это Шерити, знакомься. Шерити, это Эвиса, но ты ее хорошо знаешь.

На мой молчаливый вопрос, пожав плечами, Элина пояснила:

– Мало кто не знает алу самого Великого Айша. Спасение шаррвальского народа, благословение Красной матери и все такое.

Судя по ее тону, настроена она была скептически. Как, впрочем, и я.

Землячки! Что с нас взять?

– Элина! – тут же воскликнула Шерити, покачав головой. – Не надо так. Может быть, и сложно тебе поверить в то, что чудо произойти может. Но тем, родился кто на этой жестокой земле, верить не во что больше.

Я вздрогнула. Элина вздохнула и кивнула. А шаррвалька повернула ко мне светло-русую голову, волосы на которой были заплетены в необычную прическу, и продолжила:

– Вы извините нас, ала. Быть может, для вас тоже избранная роль не слишком кажется почетной. И жаль мне вас. – Она вдруг порывисто обхватила мою ладонь своей и вздохнула. Ее рука оказалась теплой и мягкой. – Кто же обрадуется, когда его в чужую постель кладут? Никто не обрадуется, – покачала она головой. – Бедные девочки… Вот только и выхода другого у наших жрецов нет. Сказано было, что народ шаррваль выйдет на свет солнца лишь тогда, когда поведет их Великий Айш. И лишь тогда настанет эра народа хекшаррахний, когда у Великого Айша родится дитя. Вот и мучают вас, бедных, чтобы исполнилось пророчество. Глупость это, конечно, но если не верить в это, то на что вообще тогда надеяться?

– Шерити, опять ты затянула свою песню! – нахмурилась Элина. – Я тебе говорила, что это неприятная тема для разговора, но нет, ты опять! Сперва мне много лет назад пыталась рассказать о «священной роли» алы, так теперь и Эвисе рассказываешь.

Шерити скорбно покачала головой, быстро убрав от меня руку, словно это могло меня оскорбить.

– Я извиняюсь, не хотела я, наоборот… – пробормотала женщина, убирая за ухо одну прядь своих длинных волос. Эта прядь в самой середине была украшена кожаным ремешком, кончик которого блестел голубоватым блеском лунного камня. – Ведь я бы и рада, чтобы никого из вас не забирали, не приводили в теларан. Только что тогда делать?..

– Нет-нет, в самом деле, – неожиданно для себя поддержала я Шерити. – Мне понятно, что для шаррвальцев я вроде символа. Надежды на лучшее будущее.

Шерити благодарно улыбнулась мне, добавив:

– И все равно Элина права, я не хотела давить. Лишь сказать пыталась, что зла вам, девушкам, никто не никогда не хотел причинить. Даже и жрецы наши. Просто выхода у них нет.

Я кивнула.

– Допустим. Вот только я не понимаю, неужели есть только два способа для вас выбраться на поверхность: получить ребенка от алы или пойти на Шейсару войной?

Вопрос вырвался чуть раньше, чем я вспомнила, что про военные действия рассказывать никому нельзя. Однако, как оказалось, эта идея вовсе не была для двух женщин чем-то новым.

Элина нахмурилась, сжав губы, а Шерити прижала руку к груди.

– Что вы, ала! Война вообще не нужна никому! Солаана в подмышку тем, кто вообще о ней говорит. Город мираев сотрет нас с лица земли, как стерли много лет назад они всех наших жрецов! Зачем нам нападать на Шейсару? Только дурак мог выдумать такое. Но да, к сожалению, есть среди шаррвальцев этой идеи приверженцы. Знаем мы это. Солаана им в подмышку! – снова повторила Шерити, сжав кулаки и отложив пирожок.

Я почувствовала невольную солидарность с этой женщиной. По крайней мере, не все шаррвальцы теперь казались мне странными. Были и нормальные!

– Почему бы просто не выйти на поверхность и не найти себе землю где-нибудь подальше от Шейсары? – спросила я задумчиво.

Элина фыркнула.

– Мне тоже приходила в голову эта мысль, Эвиса, – проговорила она мрачно.

А Шерити ответила:

– Потому что выходить некуда. Шейсара занимает почти весь континент. Вся плодородная земля населена мираями и людьми. Нам остаётся в таком случае лишь переплывать море в поисках новой. Правда, можно еще поселиться в пустыне или ледяных горах, где никого нет, бродить по скалам, как горные козы. Умереть от жары или холода. Выбор невелик!

Об этом я совсем позабыла. Шейсара была огромна, и получалось, что шаррвальцы могут занять лишь какую-то ее часть. А сделать это им и впрямь может не позволить царь. Стеклянный каньон – вотчина пауков, извечных врагов змей. Если они попытаются оттяпать часть древнего города мираев, их… накажут.

Я прикусила губу.

В этот момент в комнату снова вбежал Актор, и на этот раз у него на плече оказался, судя по всему, специфический домашний питомец.

– Паук, – проговорила я невольно, разглядывая большое белое существо на плече мальчика.

– Не просто паук, а Хрустальный! – гордо заявил он, бросившись в объятия Шерити. – Привет, тетя.

А потом повернулся в Элине и спросил:

– Мама, уже пора рассказывать новую историю?

– Конечно, дорогой, – ответила с добродушной улыбкой шаррвалька, ласково погладив по спине мальчика, – мама сейчас расскажет.

Две пряди волос, скрепленные ремешками у ее лица, мягко качнулись. У меня под ребрами потеплело.

– Актор ваш племянник? – догадалась я, радуясь, что у мальчика все же есть семья, несмотря на горе, случившееся с его родителями.

– Нет, – вопреки ожиданиям, ответила Шерити. И ее бледно-голубые глаза блеснули.

Я вдруг подумала, что она вполне могла бы быть бабушкой Актору, похоже, возраст шаррвальки давно перевалил за пятьдесят. Однако ее худоба и стройность, мягкие плавные движения и распущенные волосы, собранные в красивую прическу с ноткой благородности, делали ее на два десятка лет моложе.

– Нет у меня детей, – проговорила она с застывшей на губах улыбкой. – Стеклянный каньон немилосерден к малышам, увы. А Актор просто мой хороший мальчик, как внучок он мне, клянусь светом священных тираанов.

Она потрепала мальчонку по волосам, и застывшая в этот момент на ее губах странная, будто окаменевшая улыбка прекрасно подходила ко всему их подземному каньону: она была такая же холодная и бесконечно пустая.

Сердце в груди сжалось, а я вдруг инстинктивно ощутила, что, похоже, эта женщина скрывает какое-то горе. Но, честно говоря, я не хотел знать какое. Это было слишком больно.

Сглотнув ком в горле, я молча кивнула.

Тем временем паучок, что сидел на плече Актора, неожиданно повернул ко мне россыпь своих блестящих глаз, напоминающих кроваво-красные гранатовые зёрна, немного спружинил на своих маленьких лапках и… прыгнул мне на плечо.

– Ух ты, смотри, как понравилась ты моему Шушу! – радостно воскликнул мальчик и захлопал в ладоши.

А я не могла отделаться от лёгкой неловкости сродни той, которая бывает, когда незнакомый человек вдруг лезет к тебе обниматься. Только в моем случае незнакомым человеком был паук.

Это оказалось так странно!

Я совершенно не знала, что делать с этим «милашкой Шушу», но совершенно точно не испытывала уже ни капли страха, как было бы ещё месяц назад в подобной ситуации.

«Вообще-то меня зовут не Шушу», – раздался вдруг в голове тихий шёпот, смешанный со знакомым потрескиванием и пощелкиванием, какое бывает во время разговора пауков.

Я огляделась по сторонам, не сразу осознав, что со мной говорит вот этот маленький Хрустальный паучок. Всё же очень необычно слышать голос только у себя в голове. Ведь простые пауки разговаривали мысленно, и лишь волшебные древние пауки хельсархи говорили по-настоящему, живой речью, как люди.