Муж поневоле (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер". Страница 47

— Это было очень опасно, Паша, — произнесла Ниике, протянув руку и касаясь моего плеча, — тебе не стоило так рисковать.

— Я твой муж, и инквизитор, я не мог иначе, — ответил серьезно, кладя обе ладони ей на талию.

— И за это я тебя и люблю, — лучась счастьем произнесла девушка, а затем, мы соединились в долгом поцелуе.

Минут через пять послышалось деликатное кхеканье и я посмотрел на скромно подошедшую сбоку Алладину. Показав на неё Ниике, представил, — моя ученица, начинающая ведьма — Алла, а этот Ниике, моя жена.

Алладина коротко поклонилась, а затем произнесла, — Господин, долго здесь задерживаться нельзя, через несколько часов начнет светать.

— Ты права, — ответил я, посмотрев на своё мёртвое воинство, а затем переведя взгляд на задумчивую жену. — Калим, — обратился к поднявшемуся с колена воину, — думаю, надо уходить к границе с империей, там султан нас не достанет. Продумай пока маршрут, а я решу с комиссарами.

Но, внезапно, Ниике снова коснулась меня, только теперь останавливая, а затем произнесла коротко но твёрдо, — Нет.

— Что нет? — нахмурившись, поинтересовался я.

— Мы не пойдем в империю. — Она взглянула на меня нежным и одновременно серьёзным взглядом, чуть погладила ладонью, а затем произнесла, — Паша, не переживай. Я знаю, тебе было нелегко, здесь, одному, в чужой для тебя стране, пусть даже с тобой был мой верный воин. Но теперь я здесь, с тобой и нам незачем больше бежать. Тебе больше не нужно беспокоиться о чём либо, есть я и я всё решу.

— Но султан, — попытался я воззвать к голосу разума, не понимая, что нашло на неё.

— Я решу и это, Паша. Не беспокойся. — Оставив меня недоумённо стоять, она решительно приказала, — Калим, собирайся, мы идём к моим друзьям.

— Как будет угодно госпоже, — тут же склонил голову этот предатель, на меня даже и не взглянув.

Проводив его потемневшим взглядом, я, повернулся к жене, но та уже присматривалась к моим комиссарам, что безмолвными статуями застыли вокруг нас.

— Почему они нам помогают? — спросила она спустя некоторое время, уперев кулачки в бока.

— Потому, что я их об этом попросил, — произнес я спокойно, но чувствуя внутри легкое чувство недовольства. Я уже почти успел позабыть, как много её бывает и как она стремиться всё решать самостоятельно. В том числе и за меня, пытаясь окружить маниакальной гиперопекой.

— И только? — брови её взлетели удивленно вверх. Подойдя, она с тревогой вгляделась в моё безмятежное лицо, произнесла тоном ниже, — Паша, ты что, даже не сделал магической привязки?

— Нет, — качнул я головой, продолжая наблюдать за Ниике, а та, услышав ответ, только ещё сильнее нахмурилась, принявшись меня отчитывать.

— Это глупо и безответственно. С подобными умертвиями даже опытные некроманты могут не справится, а ты даже не некромант. О чём ты думал?!

— О тебе. — Всё так же спокойно ответил я, заставив морщины на её лбу на мгновение разгладиться, но потом она всё равно с осуждением произнесла, — И всё-таки, это было крайне опасно. Попросил… Как ты вообще смог их попросить?

— Вот так, — я поднял руку, показывая ничем не закрытый символ инквизиторской власти на пальце.

— Твоё кольцо! — ахнула девушка снова, — зачем, Паша, ведь тебя легко… — но осеклась, а затем, чуть более уважительно взглянула, — хотя, да, гномов же больше нет. Это же ты уничтожил Гардункар?

— Гм, — кашлянув, я чуть потупился, врать было не слишком приятно, но и авторитет в глазах остальных терять не хотелось. — Ну, можно сказать и так, — выбрал я более обтекаемую формулировку.

— И всё-таки, это было крайне безответственно!

— Ты повторяешься, — но Ниике пропустила мои слова мимо ушей, только придвинулась ближе, утыкаясь головой мне в грудь, а затем, прошептала, — Ты столько раз рисковал жизнью ради меня, муж мой. Клянусь, больше никогда тебе не придётся идти на такие жертвы. Обещаю.

— Эм, ну ладно.

— И обещай мне, — они требовательно взглянула мне в глаза, — обещай, что больше никогда не будешь связываться с нежитью. Даже если тебе кажется, что никакой опасности нет, — она до треска сжала ткань на моей груди в маленькие кулачки, — Нежить, как и любое порождение магии смерти, слишком непредсказуема. Некроманты призывают силы которые сами до конца не понимают. Ты должен избавиться от них!

Заявлено это было настолько категорично, что на мгновение я опешил.

— Как избавиться?

— Как угодно, — топнула ножкой она, — ни ты, ни я, никто не сможет поручиться, что через минуту они не бросятся на нас, чтобы разорвать в клочья.

— Я… — но она не дала мне ничего произнести, прикладывая палец к губам, только с нажимом повторила, — Паша, я сказала! — а глаза её резко поголубели, выдавая крайнюю степень раздражения.

Я тоже, знаете-ли, не пальцем деланный. Старший комиссар южных провинций, как-никак. Инквизитор, к тому же. Да ещё и известный как погибель гномов, в определенных кругах. Вот только тащить комиссаров с собой не хотелось, тем более солнечный свет, насколько я понял, действовал на них постепенно разрушая, без определенных некромагических манипуляций, их тела разрушаться уже дня через три. Ну кольца, допустим, я соберу, но два десятка доспехов, которые они просили передать новым комиссарам, куда я запихаю, в какую телегу?

С другой стороны, оставить их я тоже не мог. В общем, ситуация требовала обсуждения.

Мягко но настойчиво высвободившись из захвата девичьих кулачков, я отстранился от Ниике, и под её пронзительный шёпот, — Паша, ты куда?! Стой! — найдя того комиссара с кем беседовал ранее с помощью ментальной связи, — требовательно протянул руку, ладонью вверх. А затем, когда наши кольца соприкоснулись, принялся усиленно транслировать картинки, пытаясь объяснить, что дальше нам придется идти по отдельности и спрашивая, могут ли они покинуть подземелье.

Как оказалось — могут. Он показал, что если на день зарываться в песок, то воздействие солнца минимально и разрушение мумифицированных тел в доспехе идет очень медленно.

Обрадовавшись такому ответу, я представил перед собой остатки командного пункта и призрачный образ коменданта крепости, а затем, путь к нему от Тардана. Дождался подтверждения и разорвал связь. Отошел на шаг, а двадцатка комиссаров слитно, как по команде, сдвинулась с места и один за одним, выстроившись в колонну, пошла мимо нас к выходу из подземелья.

В полном молчании мы провожали взглядом мёртвый отряд, что позвякивая доспехами и амуницией, шествовал мимо нас, и только свет факелов багровыми отсветами ложился на потемневший от времени металл.

— Спасибо, — произнес я одними губами им вслед, подумал, — “Скоро ваше тысячелетнее заточение окончится. Иквус с комендантом разберутся. Обязательно разберуться”.

Как только последний из комиссаров покинул стазисный зал, где мы находились, и мерный гул шагов стих вдали, Ниике подлетела ко мне требовательно дернув за рукав, — Что ты им сказал?

— Отправил подальше, — ответил я лаконично, продолжая смотреть в тёмный зев прохода. Рассказывать ей всё начистоту не хотелось. Впрочем я же не соврал. Командный центр и вправду находился достаточно далеко.

— Что ж, — вздохнула девушка, — может так и лучше. Развоплотить мы их точно бы не смогли, а солнце гарантировано убьёт. — Оглянулась на снова замершего в ожидании Калима. — Если всё готово, то уходим.

Путь до неизвестных друзей моей жены был не близкий. И снова пустыня, пустыня и опять пустыня, осточертевшая мне хуже горькой редьки. У меня сложилось ощущение, что, во первых, весь султанат это одно сплошное море песка, а во вторых, что я его — это море, исходил уже во всех направлениях. Правда этот путь вёл тоже в какое-то новое место. И как оказалось Калим его знал, вновь подтвердив свою квалификацию пограничника, исходившего все пределы султаната.

— Госпожа, — с тревогой произнес он на третий день нашего путешествия, когда мы, разбив лагерь, устраивались на ночёвку, — мы едем к чёрному пределу?