Тайна «Коварной русалки» - Устинова Анна Вячеславовна. Страница 25

Ростислав Кузьмич почти тут же пробормотал:

– Спать хочу.

Затем он с таким невинным видом вытянулся на кровати, словно виновником недавнего переполоха был кто-то другой.

– А вы чего к нему явились? – строго посмотрел врач на посетителей. – Неужели неясно, что человек не в себе. Шоковое состояние еще не прошло.

– Пгавивьно Тяпочка вевев повожить Гостисвава Кузьмича в отдевьную павату, – прокартавил почтенный академик. – Иначе бы он вам тут всех бовьных пегебив.

– А чья кровь? – с беспокойством поглядел на красную лужу врач.

– Это не кровь, а сок, – откликнулся Павел Потапович. – Вишня. Между пгочим, очень по-везно.

– Я, конечно, вам и вашему сыну очень благодарен, – вежливо отвечал ему врач. – И сумму на благоустройство нашей больницы Потап Павлович пожертвовал. Но все-таки очень прошу: не навещайте пока Ростислава Кузьмича.

– Но ведь мне интегесно, когда у него пгогежется память, – с капризным видом заявил Павел Потапович.

– Вам интересно, – пробасила медсестра, – а он вас так долбануть может, что потом и не встанете.

– Меня уже долбанул, – пожаловался строгий врач.

Только тут присутствующие заметили, что у него под левым глазом тщательно припудрен синяк.

– В общем, когда будет можно его посещать, я вам позвоню, – пообещал Павлу Потаповичу врач. – А кстати, этих кто пропустил? – повернулся он к членам Тайного братства.

Петька принялся лихорадочно соображать, что бы такое ответить, когда в палату вбежала дежурная с тетрадкой в руках.

– Лев Варфоломеевич! – обратилась она к врачу. – Что они тут натворили?

– Ты лучше скажи, Ермиловна, – смерил ее суровым взглядом тот, – зачем в пятую палату пропустила. Ведь и я не велел. И милиция не рекомендовала.

– Так они ж говорят, делегация. С Красных Гор, – развела руками Ермиловна. – И, между прочим, я действовала по инструкции. Имена и фамилии записала. Вот поглядите сами.

Она протянула врачу раскрытую тетрадь. Тот посмотрел. Глаза у него медленно полезли на лоб.

– Урхо Калево Ка… ка… ку… ка… – совершенно запутался он в каракулях Ермиловны. – Что вы тут понаписали?

Четверо друзей притаились. Не подсказывать же свои вымышленные имена и фамилии при Павле Потаповиче.

– Какумирала, – тем временем разобрался в каракулях врач. – Что-о? – вновь округлились глаза у него. – Отец финн, мать грузинка? Это который из вас? – поглядел он на ребят.

– Вот этот. Широкий, – услужливо ткнула пальцем Ермиловна в сторону Петьки.

– Этот? – зашелся от булькающего смеха Павел Потапович. – Финн? В таком свучае, я китаец. Это Петька. Внук моего покойного дгуга, котогый тоже быв Петькой. А отца этого юноши зовут Вавегкой.

– Сумасшедший дом, – подвел итог врач. – Финн. Китаец. Два Петьки… Выходит, вы знаете этих ребят? – обратился он к Павлу Потаповичу.

– Как обвупвенных. Хогошие гебятишки. Я в их возгасте быв гогаздо хуже. Да и потом тоже давав, так сказать, стгане уговька, – не без гордости сообщил почтенный академик.

– Вы что, шахтер? – совсем обалдел врач.

– Нет, я физик, – внес ясность Павел Потапович. – Но всегда, знаете, бгавым быв пагнем, – вновь подмигнув медсестре, добавил он.

Тут больной, приоткрыв один глаз, с вожделением прошептал:

– Убью!

– Вот что, забирайте этих ребят с собой, – велел врач. – Сами и разберетесь, какие они там у вас Урхо Калево. А мне лично одного Ростислава Кузьмича вот так хватит! – и он провел ребром ладони по подбородку. – Ермиловна, проводи посетителей.

Ребята и Павел Потапович под бурное ворчание дежурной «Ходят тут всякие, а потом невесть что творится!» покинули гостеприимное лечебное заведение.

– Ни фига себе, навестиви бовьного, – поделился с ребятами Павел Потапович и снова потер ушибленную ананасом голову.

– Да уж, – мрачно откликнулся Димка.

– А вдруг он таким и раньше был, – предположила Маша. – Тогда я не удивлюсь, что его кто-то утопить пытался.

– Но Шмевьков наводив спгавки, – возразил Павел Потапович. – Все в поселке агхитектогов говогят, что Гостисвав Кузьмич очень интевви-гентный чевовек.

– Сейчас он скорее тянет на звание маньяка-убийцы, – покачал головой Димка.

– Будем надеяться, что у него это пгойдет, – со свойственным ему оптимизмом заявил Павел Потапович. – Но вообще-то у меня к вам пгось-ба, – вдруг перешел он на доверительный тон. – Не говогите, пожавуйста, никому, что свучивось в бовьнице. А то, есви Женечка узнает, как он шагахнув меня по башке, мне бовыне в бвижай-шее вгемя из дома не выйти.

– Не скажем, Павел Потапович, – пообещал Петька.

– А вы нашим предкам про нас не рассказывайте, – немедленно потребовал Димка.

– Пго отца финна и мать ггузинку? – ухмыльнулся почтенный академик.

– И про то, что мы в больнице были, тоже, – быстро добавила Маша.

– Запомните, – торжественно объявил действительный и почетный член множества академий. – Павев Потапович – это могива. Никто ничего не узнает.

Заключив обоюдное соглашение, стороны поспешили в поселок, ибо наступило время обеда. Когда Павел Потапович свернул на свою улицу, Димка самым что ни на есть мрачным голосом изрек:

– Больше я к этому типу в больницу не пойду.

– Успокойся, – с усмешкой отвечал Петька. – Нас больше туда никто и не пустит.

– Даже если и пустят, не пойду, – продолжал Терминатор. – Пусть лучше мы это расследование не доведем до конца.

– Ну уж нет! Доведем! – азартно воскликнула Настя.

– А как же, Димочка, премия? – иронично улыбнулась Маша.

– Зачем мне премия, если меня этот тип убьет, – отозвался Димка.

– А Тяпочка наградит тебя посмертно, – продолжала подтрунивать над ним сестра.

– Не хочу посмертно, – огрызнулся брат.

– Черствый ты человек, – покачала головой Маша. – А как наша Павиановна обрадовалась бы.

– Она бы рассказывала, как ты умира-ал. от рук маньяка-уби-ийцы, – подхватил Петька. – А если серьезно, – вдруг резко оставил он шуточки, – то я, по-моему, знаю, кого мы видели возле дома старой библиотекарши.

– Кого? – разом уставились на него остальные.

– Призрака с того света, – медленно произнес Командор. – А вернее, Геннадия, который якобы умер в тюрьме.

Глава VII НОВЫЙ ПЛАН КОМАНДОРА

– Тебе ведь Шмельков русским языком сказал, что Геннадия нет в живых, – отозвался Димка. – Не все, что сказано русским языком, соответствует истине, – с загадочным видом продолжал Командор. – Мы с вами тоже многое говорим.

– Но из этого, например, не следует, что наш Петька и впрямь Урхо Калево Какумирала! – звонко расхохоталась Настя.

– Вот именно, – поддержал ее тот.

– Ты хочешь сказать, что Шмельков нам наврал? – медленно произнес Димка. – Ну да, конечно! – Вдруг охватило его возмущение. – Почувствовал, что мы на верном пути, и решил нас запутать.

– По-моему, у нашего Димочки на почве Тя-пиной премии развивается мания преследования, – фыркнула Маша.

– Ты просто не понимаешь, – нахмурился брат. – Где деньги, там почти всегда подлость.

– А я как раз думаю, что Шмельков ничего нам не врал, – покачал головою Петька.

– Тебя не поймешь, – откликнулся Димка. – То сам говоришь, что Геннадий не помер, то у тебя получается, что Шмельков нам правду сказал.

– Неужели не понимаешь? – ответил Петька. – Шмельков сказал то, что сам знает. Ему из официальных источников сообщили о смерти Геннадия. А Геннадий, на самом деле, мог случайно кого-нибудь там, в тюремной больнице, подкупить. Например, главного врача. Вот на него и выписали свидетельство о смерти. А он себе смылся и теперь под какой-нибудь совершенно другой фамилией гуляет на воле.

– Между прочим, я о таких историях слышала, – вмешалась Настя.

– Таких историй пруд пруди, – продолжал Петька. – Это самая удобная форма побега. Преступника никто потом не ищет, потому что его вроде как бы и нету…

– Иными словами, – подхватила Маша, – преступник как бы выходит на волю с чистой совестью и начинает новую жизнь под фальшивой фамилией.