Музыка Имматериума (СИ) - "Cyberdawn". Страница 67

А дальше началась головная боль с экипажем. Причём, я наивно надеялся, что только Франциска… да сейчас! Этот деятель, мявшись, как красна девица, обратился ко мне в сторонке:

— Терентий, не могли бы вы с Кристиной проверить новый экипаж? — “скромно” попросил меня капитан.

— Франциск, вы издеваетесь? — выпучил я очи на капитана. — Сотня тысяч экипажа? Проверить? Всех?

— Ну зачем же всех, — вихлял этот волюнтарист. — Основных офицеров и старших матросов… Терентий, это и ваша безопасность, как и осуществимость дел и целей, — привёл неотразимый аргумент Боррини.

В итоге пахали мы с Кристиной, как проклятые, хорошо хоть “личных собеседований” не требовалось.

Кстати, несколько шпиёнов выявили, правда не предателей и губительных сил. А экклезиархии, Администратума и, на удивление, Адептус Астра Телепатика. Уж чем я псайкерам так интересен — варп знает. Но факт остаётся фактом, так что обзавелась моя персона своими шпионами и дезинформаторами.

И вот через месяц, вытираю я честный трудовой пот, думая, что хоть в новой музыкальной поиграю всласть… Как является, чтоб его, Син, с ордой народу, в три тысячи рыл.

Ну, хоть три, а не три сотни тысяч, мысленно вздохнул я.

Правда, взирал полковник на меня несколько виновато, да и начал с извинений за “недозволенный отпуск на родину”.

— Это — нормально, Роберт. И я не против, более того, в этом случае вы скорее молодец. У бойцов фактически нет перспектив, даже призрачных, как у обычных гвардейцев, на “завоёванную планету”, — выдал я.

— Позволю себе не согласиться, Терентий, — позволил себе Роберт. — Вашей милостью немало гвардейцев ныне живут мирной жизнью.

— Инвалиды и калеки? — с сарказмом уточнил я.

Впрочем, сарказм мой был бессмысленным, поскольку на вопрос Син истово закивал, совершенно серьёзно считая, что это весьма почётная и успешная “отставка”.

— Ладно, Роберт, давайте займемся проверкой новобранцев. Да и ветеранов пришлите, всё же время прошло, — мысленно вздохнул я.

И занялся ещё и беловолосыми и фиолетовоглазыми офидианцами — всё же набрал мне Син земляков. Хоть женщин побольше, а то десяток дам на батальон было, отметил я положительную тенденцию.

А после случилось несколько курьёзов, в плане обеспечения бригады. Разошедшийся Син, по-моему, решил разграбить Крепость Сегментума до голых стен.

— Роберт, на кой варп вам “Сотрясатели”? — пытался я достучаться до разума полковника. — Я ещё понимаю — “Василиски” (самоходки, вооружённые как раз Сотрясателями), но на кой нам немоторизированная артиллерия?

— Пригодится, Терентий, — честно лупал на меня фиолетовыми очами Син. — А четыре василиска уже на судне, — скромно признал он.

— Император, вы ещё “Мантикору” запросите, — закатил я глаза. — А что, тоже “пригодится”, — ехидствовал я.

— А можно? — с надеждой уставился на меня полковник.

— Нельзя, Роберт, — отрезал я. — Так, артиллерию в варп, хватит василисков, — принял я волевое решение. — Лучше Часовых возьмите побольше и десантно-транспортной техники огневой поддержки. В разумных пределах, у нас крейсер, а не звёздный форт “Рамилес”… — начал было я, узрел поволоку в глазах полковника, плюнул и сам пересмотрел список техники.

Правильно сделал, потому как то, на что раскатал губы Син, сделало бы из десантно-штурмовой бригады… варп знает что, обложенное кучей техники, которую толком-то использовать некому, да и предназначения ей просто не могло быть в рамках моих целей.

Впрочем, за какие-то два часа мата я до полковника своё мнение донёс, и он перестал напоминать ребёнка на фабрике игрушек. Впрочем, всё равно доволен был, хотя внешне строил из себя обиженного жизнью и Терентием Сина.

И вот, сижу я уже в новых апартаментах, поглаживая то Кристину, то сидящего у неё на коленях котёнка (не особо люблю кошек, но этот понятливый и наглый оказался, и вообще довольно приятная зверюга). Как ко мне в апартаменты стучится представительная делегация, аж из Франциска, Эльдинга, Роберта. В нагрузку к ним был главный навигатор Леман, да ещё и поп наш корабельный нарисовался. Стоят, значит, на пороге, и очами на меня лупают.

— Чему обязан, господа? — не без иронии осведомился я.

— Терентий, подготовка почти закончена, и судно вскоре отстыкуется от верфи, — выдал Франциск.

— Это замечательно, дел невпроворот, — откомментировал я речь капитана. — Что, вот прямо сейчас отстыкуется?

— На днях, Терентий, — ответил Боррини.

— И? — уставился я с поднятой бровью на капитана.

— Кораблю нужно имя, Терентий, — рубанул Франциск.

— А я-то здесь причём? — резонно полюбопытствовал я.

— Его должны поименовать вы, — под дружные кивки прочих выдал он.

— Вот ни трона не брал, а уже должен, — буркнул я. — А у самих воображение резко отказало, — продолжал ворчать я, размышляя, пока, наконец, на морде моей появился хищный оскал. — Имя новому кораблю будет Милосердие, — выдал я на высоком готике.

— Мизерикордия, — покатал имя на языке Франциск.

— А не слишком ли мирное имя? Скорее подходит Ордену Госпитальерок, — пробормотал Син под кивки окружающих.

— Не слишком, — широко улыбнулся я. — В самый раз название. Сами просили назвать, — ехидствовал я. — А историю надо знать! — воздел перст я, захлопнув двери перед ошарашенным мордами соратников, не став ничего пояснять.

Быдлы бескультурные и лентяи, расслабленно валялся я в апартаментах. А если и не поймет никто — не беда. Я знать буду, а остальные пусть думают, что хотят.

И вот, через пару дней свежепоименованное Милосердие (поп аж молебен всекорабельный, с танцами шаманскими и плясками закатил) и вправду отстыковалось от верфи и легло на траекторию разгона.

Судно в результате вышло на загляденье: быстрое, зубастое, причём зубастое уровня среднего линкора. Ну и наземные вооружённые силы были весьма весомы. Пустотная и атмосферная авиация… В общем вкусно, весьма.

Правда, после возвращения из Геллеферианского Сектора, надо бы мне и расследования соответствующие брать. А то гонять эту роскошь за одиноким еретиком мелкотравчатым как-то самому стыдно выходит.

Вообще, надо бы мне на самостоятельную работу выходить, отметил я сам себе. Вот только это не только и не столько агенты, которых у меня уже и не сказать, что мало. Но и аналитики, специалисты — “мудрецы”, как называли их коллеги, с соответствующей свитой.

А у меня с обычными аколитами не сказать, чтобы беда, но немного их, прямо скажем. Правда, хороши все и полезны, но мало, факт. И что с этим делать — ума не приложу. Брать в аколиты каких-нибудь ударенных на всю религию культистов или вообще, арбитра какого с дробовиком — не мой выбор уж точно.

Ладно, закончим с текущим делом — будем думать, логично заключил я. Прогнал в памяти все дела — вроде ничего не забыл. Гера так и не явилась, отправив коллегой-астропатом слова прощания и благодарности. А в остальном — вроде всё. И Редуктор должен был с Миром-Кузней справиться, точнее, к нашему прилёту справится, поправился я.

Тем временем Милосердие разогналось, да и проникло в имматериум, неся меня к точке моего отсчёта. Текущего периода жизни, естественно, но важного и знакового.

И, кстати, только в имматериуме я оценил всё коварство Франциска и Эльдинга: сегментные броне-шторы в музыкальной зале были независимы друг от друга. И, соответственно, я, играя, мог невозбранно взирать на переливы имматериума. А набившиеся слушатели, соответственно, не любоваться.

Правда, джокаэро, разделявший мои эстетические предпочтения, в таком раскладе пытался сесть мне на шею в самом прямом смысле слово. Но, после нескольких неловких падений, облюбовал местечко напротив самого иллюминатора.

Так, под музыку имматериума, летели мы навстречу новым, некронистым приключениям.

14. Кошачья свара

Перелёт начался с довольно интенсивного концертного марафона — и сам я с беготней и переездом по органу стосковался, да и слушатели копошились и подпрыгивали. Впрочем, заняла интенсивная концертная деятельность две недели, после чего я как наступил на горло своей песне, так и послал всяческих слушателей, с их хотелками и пожелалками. Так, пару раз в неделю играл для себя, не более, ну а набьётся кто в музыкальную — и варп с ними, главное — чтобы не мешали.