Джокер и Палач - Иванов Борис Федорович. Страница 56

Да, он был найден на планете, усеянной следами Предтеч. Но не они изготовили его. Он — из другого Мира.

Может быть, из-за этой полной невозможности понять сущность и предназначение Джокера стала нарастать моя неприязнь к нему. Я уже жалел о том, что принял поспешное решение оставить Джокера у себя. Теперь я осознал, что это создание будет вовсе не деталью декора моего жилища, а постоянным напоминанием о тщете моих потуг понять этого посланца иной — может быть, еще существующей — цивилизации. Особой надежды на “большую науку” Закрытого Мира я не питал. Она была лишь слабой пародией на науку Старых Миров. Хоть какая-то надежда дожить до разгадки “проблемы Джокера” у меня была бы, если бы я вернулся в Метрополию. Прихватив его с собой, разумеется. Но это было бы слишком дорогой платой за решение одной из множества головоломок, которые осаждали меня в лабиринтах космоархеологии.

Наверное, поэтому я позволил сэру Стриту выиграть у меня Джокера в магические кости.

Я, наверное, просто подарил бы эту странность своему напарнику, но не тут-то было. Уверенный в магической природе Джокера, Джонатан считал, что приобрести его может лишь каким-то из узаконенных в “Магическом кодексе” способов. Одним из них, правда, было дарение предмета Магии от чистого сердца. Но именно в чистосердечности моих помыслов сэр Стрит и сомневался более всего. Он — чисто подсознательно — понимал, что я просто хочу избавиться от ставшего мне неприятным предмета. Это и была та тень неприязни, что проскользнула между нами. Но я постарался спустить конфликт на тормозах. Поэтому пришлось согласиться на несколько партий в магические кости со столь щепетильным партнером.

Такую верность “Магическому кодексу” сэр проявлял совершенно зря. Я напрасно убеждал его в том, что на Скимитаре Магия не имеет той силы, которой ее наделяют мириады нанороботов, кишащих во всех средах таких “инфцированных Магией” Миров, как Джей, Шарада и Зараза. Там, в этих мирах, симбиоз сложнейших, на молекулярном уровне сконструированных устройств, “суспензии” нанороботов и скрытых в толще недр “кристаллических мозгов” образовывал подобие целостного организма. Предметы Магии в нем играли роль собирающих информацию рецепторов и осуществляющих приказы системы эффекторов. Но Скимитара была вовсе не таким Миром. Это был не действующий организм. Это был склад. Запасник. Здесь, по моему убеждению, “Магический кодекс” не действовал. Поэтому я абсолютно не опасался того, что, проигрывая в кости предмет, который не имел отношения к Магии Предтеч, подвергаю хоть какой-то опасности себя и своего партнера.

За время работы на этой планете сэр Стрит собрал довольно богатую, хотя и весьма бестолковую коллекцию предметов Магии. Я, разумеется, предлагал ему выставлять на кон — против Джокера — самые малоинтересные экземпляры из этого собрания. А он — тоже разумеется — держал марку и выставлял на кон самое что ни на есть ценное (в его, конечно, представлении) из найденного им. В результате после первых трех партий я стал обладателем довольно интересного для дилетанта набора поразительных артефактов Предтеч. Такое везение очень досаждало мне. Тем более что играть в поддавки магическими костями — как, впрочем, и обычными — мне никогда не удавалось. Да если бы даже такое удалось, опытный в этих вопросах Джонатан был бы уязвлен в самое сердце и больше не сел бы со мной ни за игровой стол, ни за какой другой. Так что играть приходилось честно.

Четвертую партию я — полагаю, с помощью божьей — завалил. И наконец сбыл с рук ставшую мне обузой находку. А там подкатил и срок возвращения под родные теперь для меня небеса Заразы.

Кстати, избавившись от Джокера, я достиг еще одной цели — более перспективной. Дело в том, что, вручая эту находку сэру Стриту, я приобретал уверенность в том, что эта странная игрушка не пойдет по рукам. Не будет приведена в действие — с непредсказуемыми последствиями — каким-нибудь любопытствующим идиотом. Не будет использована в недобрых целях. Сэр Стрит не выпустит такое приобретение из рук. Оно займет почетное место в его коллекции и на все обозримое будущее останется в ней. Меня это вполне устраивало».

Шишел задумчиво подпер голову кулаками и тяжело вздохнул. Записки Фландерса пока не пролили света на то, что являл собой предмет, запертый им в крепко сколоченном шкафу. Для прочтения у него оставался только один небольшой файл. Он был размещен на космоархеологическом сайте местной сети. Который, кстати, и вел сам Фландерс.

Дмитрий почесал в затылке и вывел его содержимое на экран.

«Мне стало известно, — обращался Фландерс “ко всем, кого это касается”, — что часть моих дневниковых записей периода моей работы на Скимитаре стала достоянием гласности помимо моего согласия. Вторжение в память моего компьютера — это урок мне на будущее. Отныне все мои записи я буду вести только на машине, не подключенной ни к одной из сетей.

Я должен предупредить всех, кто проявляет или намерен проявить неумеренный интерес к так называемому предмету Магии, именуемому “Джокер”. Интерес этот не сможет быть удовлетворен никем и никогда в обозримом будущем. Десять лет, прошедшие с того времени, как я впервые увидел Джокера, я посвятил, среди прочих научных занятий, еще и попыткам понять сущность своей находки. Я несколько раз посещал любезного обладателя этого удивительного объекта. Провел с его согласия ряд дополнительных исследований и измерений... И пришел к некоторым выводам. Чему помогли полученные за это время доказательства наличия в Закрытом Мире иных разумных цивилизаций.

Должен поставить всех интересующихся в известность, что основным моим выводом является то, что контакт с тем Миром, из которого пришел Джокер, требует от нас величайшей осторожности. Своими выводами в их окончательной форме я намерен поделиться только с очень узким кругом людей, в высокой степени ответственности которых я уверен. И произойдет это не в ближайшем будущем.

Поэтому настоятельно прошу вас, господа, прошу вас просто-напросто надолго забыть о существовании предмета под названием “Джокер”. И также, по возможности, о моем собственном существовании.

Я не буду контактировать по обсуждаемой теме ни с представителями средств массовой информации, ни с научными кругами. Вообще ни с кем из любопытствующих. Примите это во внимание. На этом позвольте проститься с вами, господа».

Шишел задумчиво побарабанил своими массивными пальцами по столу, взял трубку мобильника и набил на клавиатурке номер справочной.

Узнать номер канала связи Рафаэля Фландерса оказалось задачей не для среднего ума. В базе данных справочной Семи Городов доступ к этому номеру был ограничен, и простым смертным его не сообщали. Шишелу пришлось задействовать своих знакомых в одном-двух Доблестных Орденах и в Городской связи. После чего он наконец смог услышать в трубке голос электронного секретаря доктора Фландерса. Секретаря интересовало, кто и по какому делу желает переговорить с доктором.

— Передайте доктору, — терпеливо объяснил Шишел, — что с ним хочет поговорить член Комитета Мстителей за смерть сэра Джонатана Стрита. Именно по поводу некоторых обстоятельств этой смерти...

После паузы голос секретаря осведомился:

— Назовите ваше имя, пожалуйста.

Шишел назвался.

После чего почти мгновенно голос секретаря сменился взволнованным и слегка дребезжащим голосом Фландерса.

— Насколько я понимаю, вы — не только... э-э... член Комитета... э-э... Возмездия...

Шишел не стал поправлять его. И Фландерс продолжил:

— Не только член Комитета, но и... Скажем так, близкий соратник покойного и... э-э... человек, с которым сэр Стрит произвел свой последний обмен.

— Вы об этом знаете? — поразился Шишел.

— Покойный счел нужным уведомить меня об... Об этом. Буквально за считаные часы до своей... э-э... До своей ужасной гибели...

— Вот как! — крякнул Шишел. И с тревогой поинтересовался: — Он вам по сети написал?