Четвертое сокровище - Симода Тодд. Страница 32

мягок

переходит в ноги

— Только не говори, что я пришла первой, — сказала Тина; когда Уиджи провел ее из прихожей на кухню.

— Самой первой. Поможешь мне все приготовить.

Уиджи открыл бутылку белого вина и наполнил два бокала. Выпив, Тина принялась резать морковку, сельдерей и сладкий перец — красный, зеленый и желтый, — пока Уиджи жарил кукурузные тортильи, обернутые вокруг кусочков сыра.

— Как твоя мама сегодня?

— Утром выглядела неплохо.

— Это хорошо. — Уиджи начал давить авокадо гуакамоле. — Мне кажется, ей лучше еще раз сходить к лечащему врачу. Нужно скорректировать курс лечения, он для нее не эффективен.

— Я сказала ей об этом.

— Она не любит врачей? — Уиджи попробовал гуакамоле и добавил щепотку соли. — Или просто не хочет от них зависеть?

— И то, и другое. Мне кажется, главным образом, дело в деньгах. Она никогда не любила тратить деньги.

— Никакой медицинской страховки?

— Она говорила, что у нее была какая-то, но, скорее всего, давно уже просрочена. — Тина столкнула ломтики нарезанного перца с доски в тарелку — Но она могла бы позволить себе это. Я не совсем уверена, в чем главная проблема.

Тина и Уиджи уже успели опустошить по два бокала вина, когда стали подтягиваться остальные. Джиллиан и Тина стояли на террасе, примыкавшей к гостиной.

— Что это за белиберда насчет «искр сознания», а? — вопрошала Джиллиан. — Ты поняла?

— Я не особенно далеко продвинулась в этой статье. Но я представляю себе это как фейерверк. Когда у тебя достаточное количество искр, они способны создать изображение. Искра сознания — это то, что происходит, когда нерв выбрасывает медиаторы, и этот выброс наблюдаем, или переживаем мозгом. Выбрасывается достаточное количество искр — и у нас сознательное осознание.

— Ни фига себе. Я понимаю, о чем ты. Круто. — Джиллиан залезла в карман платья из батика и достала косяк. — Затянешься?

— Может, разок.

Джиллиан передала самокрутку Тине и вынула зажигалку. Тина взяла косяк, и Джиллиан, щелкнув зажигалкой, поднесла пламя. Тина быстро передала Джиллиан самокрутку, чтобы та не успела потухнуть. Джиллиан сделала длинную затяжку, Тина же едва затянулась.

— Я попыталась дать маме тот косяк, что ты мне дала.

— Она в обморок не упала?

— Назвала меня торчком.

Джиллиан расхохоталась. Тина тоже.

— Потом мой бойфренд увидел сигарету и спустит ее в туалет.

— Что? Зачем?

Тина пожала плечами и снова передала косяк Джиллиан. Та еще раз затянулась и предложила Тине, но та отмахнулась.

— Не знаю, — ответила она. — Он занимается рэйки, системами самоисцеления и тому подобным.

— Вот свинство. Смыть в унитаз! — Она залезла в карман и вынула еще два косяка. — Держи эти подальше от него.

Тина положила подарок в карман рубашки.

— Есть один вопрос, — сказала Джиллиан. — Но как осознается сама искра? Другой искрой?

— Наверное, должен быть какой-то механизм обратной связи, часть ассоциативной зоны коры головного мозга, которая ощущает, что делают или испытывают другие нервы.

— Своего рода метауровень мозговой активности. — Джиллиан прошла го веранде и отдала косяк первому попавшемуся в доме.

— Наверное, так и есть. Другой уровень, метауровень.

— Я есть хочу, — сказала Джиллиан. — Это гуакамоле выглядит вполне аппетитно.

Сан-Франциско

Тина встала в полдесятого. Мистер Роберт уже давно встал и сделал свои упражнения, помедитировал, позанимался сёдо и уже ел перед выходом на свои субботние занятия: он преподавал английский японским ученикам в одной из школ Японского квартала. Тина лежала в постели, слушая щебет птиц во дворе.

Вечеринка закончилась, когда электрички уже не ходили, поэтому Уиджи сам отвез ее в город. Джиллиан сказала, что хочет пойти в один из ночных клубов в городе, поэтому ее тоже взяли. Джиллиан убедила Уиджи оттянуться вместе с ней. Тина отказалась, сославшись на дела утром. Кроме того, создавалось впечатление, что Уиджи хочет провести время с Джиллиан.

Тина встала, ополоснулась под душем и стала набирать ванну. Когда она наполнилась, Тина пошла на кухню и стала готовить кофе. Затем взяла чашечку с собой в ванную и захватила еще одну статью, которую нужно было прочесть к занятиям Аламо. Немного полежала в горячей воде с закрытыми глазами, держась на поверхности, без всяких мыслей.

Но она не могла перестать думать о вечеринке, об их разговоре о сознании и мозге, о заявлении Уиджи, будто сознание — лишь эмерджентное свойство, не обладающее правом на первичность в функциональном мире. Мы могли бы прекрасно обойтись без всякого сознания, будьте любезны. Джиллиан согласилась: мы пытаемся настолько же умертвить наше сознание, насколько и улучшить. Боль, страдания, депрессия. Кому все это нужно?

Тина сделала большой глоток кофе и взялась за статью. Прочла реферат: статья была посвящена проблеме резонансных циклов мозга — в какой степени они могут стать источником сознания. Она положила статью на пол, сделала еще глоток кофе и включила горячую воду, чтобы подогреть ванну. Потом выключила и погрузилась в блаженство.

Электричкой Тина доехала до станции Пауэлл-стрит И пошла вверх по холму к материнскому дому. День был солнечным, ярким и совершенно безветренным. Туристы высыпали наружу, бóльшая часть — в шортах, хотя Тина знала, что они пожалеют об этом позже, когда наползет летний туман. Туристы стояли и в очереди на фуникулер до пиццерии «Блондинка» в квартале отсюда. Со скучным или озабоченным видом, готовые кинуться в бегство, если к ним пристанут попрошайки.

В вестибюле по расстеленному на полу брезенту были разложены внутренности лифта. Тина поднялась по лестнице и открыла дверь.

— Я здесь, Ха-тян. — Голос Ханако доносился из комнаты. Сгорбившись, мать сидела в кресле и надевала носок.

— С тобой все в порядке?

— Хай^[51].

— Как дела на работе?

— Хорошо. Некогда.

— Что скажешь, если я тебе приглашу на бранч?

— Бранч?

— Ну, знаешь, это еда между завтраком и ланчем.

— Это я знаю. Я не очень хочу есть.

— Давай пойдем в «Сент-Фран».

— Там так дорого.

— Я плачу. Прошу тебя.

Убедив мать пойти, она повела ее вниз по лестнице.

— Когда только они починят лифт? — спросила Тина.

— Управляющий сказал, что нужна еще неделя.

— У него уже три недели «одна неделя».

— Они его починят.

Тина решила больше об этом не говорить. Она давала множество подобных обетов. Не спрашивать, нельзя ли переехать в другое место, где у нее будет настоящая спальня, не просить мать прекратить работать официанткой, не спрашивать об отце, не упоминать Японию.

В результате оставалось не так уж много тем для разговоров.

Тина и Ханако прошли вниз по Буш-стрит к Пауэлл, повернули к «Вестин-Сент-Фрэнсис» на Юнион-сквер. В ресторане им тут же нашли места. Официант был примерно ровесником Тины, пряди волос у него были модно обесцвечены.

— Привет, меня зовут Джереми. Я буду сегодня вас обслуживать.

Тина заказала газированную воду с лимоном. Ханако выбрала зеленый чай. Тина закатила глаза: хоть бы мама заказала что-нибудь другое, не то, что она и так пьет каждый день дома или на работе. Кроме того, может, у них вообще нет зеленого чая. Джереми улыбнулся и сказал:

— Прекрасный выбор, мэм.

Ханако, видимо, обрадовал комплимент официанта Она оглядела ресторан с его массивными люстрами и старыми картинами в позолоченных рамках.

— Мы не были здесь очень давно. Последний раз — когда ты окончила школу.

Слово «школа» напомнило о статьях, которые нужно было прочесть. Она еще не начала ничего для другого семинара. Живот стянулся узлом беспокойства. Завтра придется читать весь день. Скорее всего — в библиотеке или кофейне. При этой мысли она успокоилась, с удовольствием предвкушая день наедине с книгами.