Пси-фактор (СИ) - Лылык Екатерина. Страница 11

Проходная расположилась сразу у лифтов. Дежурная медсестра удостоила их лишь кратким взглядом и вернулась к своим делам. Больше ни одного свидетеля их пребывания здесь не наблюдалось.

Гулкий коридор разносил эхом каждый шаг женщин. Дверь палаты, к которой они направлялись, по правилам оставалась без замка. Сквозь её матовое стекло тускло светила настенная лампа.

Женщины зашли внутрь молча, не сговариваясь и не переглядываясь. Клэр прикрыла дверь и придавила её спиной. Марта же прошла в глубь палаты и остановилась у изголовья кровати.

Нана спала. Её кожа казалась болезненно бледной. Рыжие волосы были аккуратно заплетены медсестрой в косу, дыхание контролировалось аппаратом, закрывающим нижнюю часть лица полупрозрачным колпаком.

Придвинув к себе единственный стул, Лэйн опустилась на него и привычно коснулась ладонями висков пациентки. Прикрыла глаза и отправилась в своеобразное мысленное путешествие.

Клэр не говорила, что хочет узнать. Её личному адъютанту и без вопросов было понятно, что надо искать. Проведя подле своей начальницы почти пятнадцать лет, женщина научилась понимать её желания, даже не получив ни единой подсказки.

Алек Швецов, взяв шефство над Райго, повёл несчастного в больничный душ, отмываться. Так что в его тесном кабинете осталось лишь трое нервных мужчин.

Взглянув на часы, Мидлтон недовольно поморщился. Было уже полседьмого вечера, а он привык в это время ужинать с семьёй. Увы, сегодня в связи с чрезвычайной ситуацией приходилось исполнять роль шефа городской полиции дольше, чем положено. Свон стоял рядом — не менее хмурый. Конечно, если учитывать все его дневные злоключения, это неудивительно, но лично Мидлтону не хватало сейчас хорошего настроения подчинённого.

Советник Димитрий, в свою очередь, задумчиво поглядывал в окно и что-то периодически бурчал себе под нос. Он был зол.

— Полковник Мидлтон, вы должны мне поспособствовать. Я обязан доставить эту чёртову троицу к императору.

— Но я же не могу вместо вас отправить запрос в столицу на ввод в её пределы леополиских ГМО, — возразил тот самый полковник.

— Но…

— Блин, старик, — вспыхнул Кэйт, — неужели так сложно действовать по закону?

— А вы… — побагровел Димитрий, не привыкший к такому обращению и уж тем более не терпящий оного. — Очень-то сегодня действовали по закону!

— Хватит, Свон, — одёрнул Мидлтон Кэйта. — Ты сегодня и так отличился. Советник вправе на тебя жалобу накатать, не сделал он этого исключительно из милости.

— Я ж не запрещаю, — стушевался тот. Как ни крути, а обстоятельства их с советником знакомства станут прямо местной легендой, причём крайне колоритной.

— Не буду я строчить жалобу, — в свою очередь, совсем по-детски прошептал Димитрий. — Но я не против, если бывший следователь Свон сопроводит меня до ворот Сельвы и присмотрит по дороге за тремя участниками инцидента.

Кэйт удручённо взглянул на Димитрия. И тут Мидлтон неожиданно расхохотался.

— А ведь знал, что красивой родословной недостаточно для работы в императорской канцелярии, — прокомментировал он и шумно вздохнул. — Да я, собственно, не против такого предложения, советник… Но вот что после этого делать самому Свону? Получается, он будет ГМО-беглецом, который во время следствия покинул город.

— Но вы же ещё не начали следствие, — нахмурился старик.

— Так утром начну, — пожал плечами Мидлтон. — И на проверку его отошлю, посмотрим, насколько он способен противостоять телепатическому внушению. То, что он здесь такой красивый и отстранённый от дел стоит, не значит, что он уже уволен и о нём как о полицейском можно забыть.

Молча отвернувшись к окну, Димитрий ещё больше помрачнел. Ему определённо ставили палки в колёса. Вот только и придраться было не к чему.

Швецов зашёл в кабинет, как всегда, в хорошем расположении духа. Следом за ним плёлся Иссиа Райго в больничном халате, «благоухающий» казенным мылом.

— Кстати, — продолжил Мидлтон, — раз стоит вопрос с передвижением ГМО, так почему бы именно ГМО не исключить из вашей делегации? Возьмите Иссиа, Вагнер и переправляйтесь телепортом прямо во дворец. Тем более, судя по запросу, императора Фердинанда интересуют именно убийцы. В данном случае Вагнер ему подойдёт идеально. А Райго так, за компанию, как очевидец события.

— Но ведь Лаен начал всю катавасию.

— Однако он не убийца и не намеревался убивать, — не вытерпел Кэйт. — Иначе сработал бы ошейник! — и раздражённо одёрнул свой. В его понимании это и так было очевидно. И странно, что советник никак не мог взять сей простой факт в толк.

— Я не желаю пользоваться телепортом, — неожиданно подал голос Иссиа. — И, насколько мне известны мои права, этого вполне достаточно, чтобы его избежать.

— В таком случае пиши письменный отказ, — усмехнулся Мидлтон, видя, как напрягся советник. Однако комментария со стороны Димитрия не последовало. Более того, он неожиданно выпрямился. От Мидлтона не скрылась и странная улыбка, промелькнувшая на его старческом лице.

Отчего-то полковнику подумалось, что этот хрыч не так безобиден, как кажется, и таки добьётся своего, причём очень быстро.

Вечер был удивительно тихим. Темнота уже опустилась на дневные владения, однако это всё, чем она могла похвастать. Не пели птицы, не горели уличные фонари. По старым дорогам не шатались пьяные шумные компании. А меж кустов не шастали голодные кошки. Не работали ночные клубы. И уж точно прекрасно сохранённую автотрассу не рассекал мчащийся на всех парах автотранспорт.

Зевнув, император Сакской империи, Фердинанд Первый, вытащил из кисета самокрученную сигарету и, запалив её кончик раритетной зажигалкой, затянулся. Тяжёлый ароматный дым неочищенного табака привычно заскрёб горло.

Балюстрада полукольцом охватывала седьмой этаж его дворца, возвышающегося над остальным миром, словно гигантский перезрелый гриб. С неё было хорошо наблюдать, чем, собственно, император и занимался в свободное время.

Опершись на перила, он задумчиво рассматривал безмолвную звёздную тишину. Луна острым серпом незаметно плыла по ночному небу, окружённая тысячами ярких мерцающих точек. Ближайшие дома светили тусклыми жёлтыми огнями лишь в нескольких километрах отсюда, создавая дивную картину продолжения Вселенной на земле. Правда, из-за этого у Фердинанда порой создавалось впечатление, что живёт он не во дворце владыки, а как минимум в тюрьме для особо опасных преступников.

Анекдотичность сравнения крылась в том, что и количество особо тяжких преступлений с каждым годом становилось всё меньше. Такие поступки для современного человека становились странными, непонятными и непостижимыми исключениями, скорее радуя прожжённый разум молодого императора, нежели огорчая.

Жить стало просто. Есть вода, есть еда. Крыша над головой. Удобства доступны, желания осуществимы. Никто не умрёт от рака лёгких и уж точно не отдаст концы из-за ранения или врачебной ошибки. А главное, у каждого человека есть цель, достойная исполнения. Правда, одна на всех и ставшая национальной идеологией. Причём сей факт достойности цели нисколько не умалял.

И всё благодаря решимости прадеда его величества. Первого императора и первого долгожителя. Он передал власть своему сорок седьмому сыну, деду Фердинанда, почившему пятнадцать лет назад и уступившему трон единственному внуку. Единственному, потому что все остальные его отпрыски и потомки безвременно ушли в мир иной вместе с ним.

Выдохнув сизый дым носом, мужчина закинул голову, разглядывая холодное, затягивающееся облаками небо.

Да… тогда ночь была такой же тёмной и тихой. Ужас, всколыхнувший в те далекие дни сознание многих, до сих пор будоражил. Фердинанду казалось, что то кровопролитие не сравнилось бы даже с чёрными извращениями последней войны, не только переломившей сознание человечества, но и изменившей путь развития цивилизации.

Люди отказались от многого и позволили себе недопустимое ранее. Тогда они буквально заткнули визжащую мораль под пятую точку своих нужд.