Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ) - "Zarylene". Страница 23

– Это тихое местечко чуть севернее Вайтрана, – принялся успокаивать меня Ворстаг. – Там много болот, а стало быть, и разной полезной травы.

Это действительно сработало, я чуть поутихла, тем более что мой рюкзак был полон грибов и цветов, которые можно там продать. Да и ягоды можжевельника, как оказалось при повторном пересчёте ингредиентов, не помялись и не испортились. Пока я раскладывала травы и выбрасывала за борт повозки испорченный горноцвет, Ворстаг и Кибелл травили байки об охоте, и каждый пытался приукрасить размер убитого им медведя. По крайней мере, нашего раздуло почти до размеров мамонта.

– Вот такая жопа! – расставив руки в стороны, поведал Ворстаг. Кибелл криво усмехнулся. Я, оценив продемонстрированные наёмником габариты медвежьего зада, поймала недоверчивый взгляд извозчика.

– Так оно и было! – подтвердила я, истово кивая. – Ничуть не меньше! Может даже больше! Чуть не убил меня, косолапый гад!

Потом я с неудовольствием посмотрела на хитро улыбающегося Ворстага.

– А я ему – раз топором по голове! – продолжал бахвалиться норд.

Смеркалось. Кибелл остановил повозку у ручья, и лошадь нервно затопталась на месте. Бедняжке сильно хотелось пить после такого тяжелого дня.

– Готовьтесь к ночёвке, – велел кучер. – По темноте не поеду, хоть убивайте, да и лошадь устала.

Не успели толком распрячь лошадь, как измученное животное жадно припало к ручью. Ворстаг принялся за обустройство места для ночлега, мне в обязанности достались костёр и хворост. Пока искала сухие ветки, нарвала много лаванды и пушицы, что заставило позабыть даже об оставленной в таверне книге.

Когда лагерь, наконец, был готов, а костёр задорно трещал, привлекая ярким светом мотыльков, на небо уже высыпали звезды и устремили на нас свои любопытные взоры.

– Сторожить по очереди будем, – распоряжался Кибелл.

– Не, я справлюсь! – отмахнулся наёмник.

Про септимы он больше не заикался, видимо, осознавал свою вину в произошедшем.

Впрочем, ночью меня и кучера разбудил не только холод, а ещё и пронзительный раскатистый храп. До этого мне снился медведь, летящий верхом на драконе.

Костёр, за которым также должен был следить Ворстаг, почти потух, мы с Кибеллом недовольно переглянулись и решили, что сторожить буду я. Кучеру нужно было отдохнуть перед долгой дорогой, а мне можно и после выспаться в повозке. Я стукнула Ворстага кулаком в плечо, чтобы заткнулся, и это сработало. Он хрюкнул, что-то невнятно пробормотал и на некоторое время храпеть перестал. Я начала понимать, где именно просчиталась. Попался мне не серьёзный деловой парень, а беспечный шалопай. Права была Фрабби насчёт него.

***

К рассвету меня тоже сморило. Кибелл растолкал сначала меня, а после наёмника, который продолжал безмятежно посапывать, вопреки своим обещаниям всю ночь сторожить. Кучер впряг лошадь в повозку, и мы продолжили путь, перекусив на ходу яблоками.

Ворстаг разлёгся на сидении, подложив руки под голову, а я завернулась в шкуру. Поднялся сильный ветер, с высокой горной гряды по правую сторону от дороги слетали снежные вихри, растворяясь в стылом осеннем воздухе. С северо-запада на Вайтран двигался строй свинцово-серых туч. Я залюбовалась небом, сулящим непогоду, рваными границами облаков, освещенных блеклыми лучами солнца, но, опустив взгляд и узрев лаванду, растущую вдоль дороги, попросила совершить внеплановую остановку.

– Что? – спросил кучер, оборачиваясь. – Припёрло?

– Не, – ответил за меня Ворстаг, приоткрыв один глаз. – Она опять увидала какой-то цветок. Теперь мы её весь день будем по этому полю ловить…

– Я быстро! – уверила спутников и справилась со сбором цветов и ловлей бабочек ещё до полудня.

Лошадь уже начала подъедать придорожную траву, а Ворстаг и Кибелл тренировались в шуточном сражении на палках, когда я, наконец, набила и свой рюкзак, и карманы, и даже рюкзак наёмника нужными цветами и крыльями бабочек-монархов. Крылья нужно было особенно беречь – чешуйки с них осыпались быстро, а именно они и составляли наибольшую ценность.

В Бруме бабочек не водилось – слишком холодно для них, только летом мы с дедом ходили ловить их в предгорья, в берёзовую рощу.

– Двадцать септимов за задержку! – пробурчал извозчик. – А то к ночи не успеем…

– Как приедем, заплачу, – пообещала я и принялась перебирать добытые сокровища.

Мои глаза алчно горели от предвкушения, когда воображала, сколько смогу выручить за это. Ворстаг тоже заметил мою радость и самодовольно залыбился как каджит на солнышке.

Дорога поднялась в горы, и стало гораздо холоднее. Укутавшись в медвежью шкуру, я разложила все ингредиенты по рюкзакам и подышала на замерзающие руки, попытавшись сохранить тепло.

Норды даже не почувствовали разницы температур, пока я тряслась как осиновый лист на ветру. Ворстаг сидел, развалившись напротив меня и закинув ногу на ногу.

Болота, окружающие неприметный городок Морфал, делали воздух вокруг него ещё холоднее. Туман сгущался по мере приближения к топям, стелился над стоячей водой; неприятная влага пробивалась даже сквозь толстую шкуру. Когда мы добрались до места, было совсем темно. О продаже ингредиентов в столь поздний час не могло быть и речи. Я заволновалась – не пропали бы мои сокровища! Да и денег после нашего марш-броска осталось всего ничего. Оказалось, что Ворстаг основательно порылся в моем кошельке, а поездка в Морфал обошлась нам почти в две сотни. Треть денег, скопленных мною в Вайтране, исчезла, точно её и не было.

– Ну, удачи вам, ребята, – махнул напоследок Кибелл, а мы направились на поиски трактира по прочному деревянному настилу над водой. Весь город и все здания ютились на подобных мостках, а по улицам растекался тягучий гнилостный запах болотной трясины.

Под пение лягушек и звон спрятавшегося под елью корня Нирна, мы застыли на крыльце таверны с лаконичным названием «Верески». Наше внимание перетянул на себя сгоревший дом в конце улицы. От развалин ещё тянулся запах гари, дополняющий гнетущую болотную атмосферу горьковатыми нотками.

– И как в таких захолустьях вообще люди живут?! – удивилась я.

– Живут там, где могут, – посерьезнев, ответил Ворстаг. – Это пойма реки Хьял, она соединяется с рекой Карт и впадает в Море Призраков. Когда-то в этом городе было довольно многолюдно, но теперь здесь царит запустение.

Я с грустью посмотрела на наёмника, уставшего, заросшего рыжей щетиной, и сурового, как и положено быть норду.

– Пошли, съедим чего-нибудь пожирнее яблок, – предложила я.

Мы переступили порог таверны, где нас не встретил ни аппетитный запах еды, ни гомон разгулявшихся выпивох. Внутри было влажно и душно, и царила почти гробовая тишина. Мне тогда подумалось, что для этого места было бы более подходящим название «Мертвецкий мёд».

– Добро пожаловать в «Верески»! – прокричала нам из-за стойки хозяйка-редгардка. – Проходите, согрейтесь у очага! У нас полно свободных комнат!

Зал на удивление был пуст. Кроме орка с лютней, стоявшего возле тусклого очага, не было ни одной живой души. Орк выглядел необычно – с короткими косичками на голове, худощавый, одетый как крестьянин в холщовую рубаху с жилетом да простые кожаные штаны. Все орки, виденные мною ранее, были рослыми, выше нордов, широкоплечими воителями, носившими тяжёлые молоты или секиры размером с меня. Этот на воителя не тянул совсем – из оружия при нём была только лютня, а вместо боевого клича он хрипло завывал уже известную мне песню:

– За юность мы пьём, прошлым дням наш почёт! – голос орка не то, что был неприятный, просто хотелось выйти из таверны и подождать на улице, пока он допоёт.

Ворстаг с жалостью посмотрел на него и покачал головой.

– Что не так с этим орком? – кивнув в сторону певца, спросила я у хозяйки.

– Это Лурбук. Он думает, что он бард, – огорчённо шепнула редгардка. – Он платит, и я не могу его выгнать, но… Он мне всех клиентов распугал! Как только вечером выходит и начинает петь – все пьяницы трезвеют и разбегаются по домам! Можете вообразить?!