Проклятье речного змея (СИ) - Райская Ольга. Страница 13

— Опасно! — выдохнула, наконец, Ядвига.

— А мы-то на что? Поможем! — теперь уже громко сказала Гриппа.

— Хорошо, отправлюсь сразу, как Еленку проводим.

Бабушки переключились на разговор о восковых свечах, спичках, меде и каких-то батарейках, которые просил Валерий Андреевич, муж Светы. Если память мне не изменяет, то она приходилась мне какой-то родней по материнской линии, вроде пятиюродной теткой. Жили они уединенно и замкнуто, потому что дядя Валера работал лесником.

В общем, больше ни о чем важном бесед не вели, и я провела над гребнем ладонью, рассеивая чары. В рюкзак добавила несколько мелочей и пару простых сарафанов, которые носила лишь в «Ведьмином ските». Удобно и кожа дышит, а что не модно, так кого мне там, в глуши, очаровывать?

Хотя, судя по тому, что я услышала, бабушки мои опять взялись за старое и стали по всем знакомым подыскивать мне жениха. Очевидно, какого-то бизнесмена, на которого я должна произвести впечатление. Бог с ними, хотят? Посмотрю! С меня не убудет, а заодно и, правда, отдохну немного, раз выдался внеплановый отпуск.

Грузились уже почти в темноте. Дядя Саша завел машину и включил фары. «Ведьмин скит» давно не освещали. На кого здесь электроэнергию тратить? Гриппа в такое время из дома глаз не кажет, а Вельзевуловне если приспичит, то она искомое и в полном мраке найдет. Чуйка у нее особенная.

Подарки родственникам впечатлили. Не иначе, меня в глубинку месяца на три отсылают, а то и больше. Сумки и мешки плавно перекочевали в багажник, под мои сдавленные возражения.

— Куда столько? — возмущалась я.

— Ничего-ничего, люди хорошие, а тебе все одно не на себе тащить! — сказала, как отрезала, Гриппа.

— Ты главное на речку там сходи, на лодочке поплавай, искупнись. Вода-то еще теплая, — внесла свою лепту Ядвига. А глаза хитрющие, аж светятся.

— Особенно ночью, когда за день ее солнышком напечет, — поддакнула ей моя вторая бабушка.

Сыграно так себе, если что! Тайна, шитая белыми нитками. Ладно, можно перед расставанием и подшутить немного.

— Нет, купаться, точно не буду. Собирались-то в спешке, купальник дома остался. Да и не ожидала я, что придется в такую даль ехать, — доверительно сообщила я.

Заговорщицы испуганно переглянулись.

— Ты это… — робко начала Ядвига.

Лицо Гриппы просияло. Никак достойный ответ нашла.

— Кто там, в тайге твой купальник рассматривать будет? Лоси да совы? Так им чем ближе к природе, тем спокойнее.

— А голышом ведьме может еще и лучше. В лунной дорожке кожа омолаживается, а сейчас аккурат полнолуние. В общем, поезжай, Еленушка, с богом. Авось тут все наладится.

Аргументов у меня не нашлось. Пошутили и будет. Дядя Саша хмыкнул и сел за руль. Мы же прощались скупо и до крайности быстро.

Бабушки показательно утерли сухие, между прочим, глаза, обняли меня пару раз, и мы поехали. Давненько я в тех местах не бывала. Наверное, с самого детства. Автомобиль вырулил с грунтовки на шоссе и поколесил прочь от «Ведьминого скита». Эх, не удалось мне раскрыть секреты. Придется разбираться на месте и действовать по обстоятельствам.

— Боязно, Агриппинушка. А вдруг чего с Еленой случится? Ни ты, ни я потом себе этого не простим, — тихо произнесла Ядвига, провожая взглядом сигнальные огни, отъезжающей лады.

— Боязно, — согласилась Гриппа. — Но еще хуже будет, если мы равновесие восстановить не сможем. Ладно, если бы я его в стража, а то в змея лютого! А ну как люди добрые пострадают? И дружок его пронырливый уже приходил, вопросы задавал нехорошие, грозился всему миру о моем колдовстве рассказать.

— Да кто ж ему поверит?

— Поверить, может, и не поверят, а сюда понабегут, — скривилась Гриппа.

— Кто же?

— Пресса, журналисты, охотники за этим… Как его? Паранормальным! Пережитки мы с тобой. Считай, сказочные персонажи, — в голосе пожилой ведьмы затаилась грусть.

— Не дождутся! Они эти пережитки еще сто лет переживать будут не переживут! — вдруг вскинулась Ядвига. — Поворожи тут на удачу, вон уж и машина за мной приехала.

— А за Ленку ты не переживай, не тронет он ее. Почитай ее одну в целом мире сейчас и не тронет. Ох, ни пуха тебе, сватья!

— К черту!

— К нему. — Гриппа три раза сплюнула через левое плечо.

Такси остановилось в конце опустевшей улицы. Из автомобиля вышел молодой парень и почему-то очень тихо и испуганно спросил:

— Э-э-эй, есть здесь кто?

— А-то как же! — ответила ему Ядвига и бодро засеменила к машине. — Минут десять как вас дожидаемся!

— Не думал, что здесь еще кто-то живет, — сказал водитель, распахивая перед старушкой дверь. — Думал, мальчишки подшутили, а потом все же решил съездить.

— Живут, как не жить. Места-то знатные.

— Ваша правда, бабушка.

Глава 7

Глава 7

Такси пришлось остановить, не доезжая до дома целый квартал. Ядвигу уже поджидала верная Федоровна. Паренек-водитель приветливо махнул рукой и растаял в ночном городе, влившись в поток горящих фар и габаритных огней.

— Ты прости, Антонина, что втягиваю вас с Аллой во все это, но без вашей помощи никак.

— Да брось, Мефодьевна, — отмахнулась старушка и захихикала: — Какие в наши годы развлечения, акромя собеса и участкового врача? Ну, про болячки друг другу пожалуешься, молодежь, проходящую мимо, охаешь. Так это ж больше от зависти и ностальгии по безвозвратно ушедшей юности. А ты… Ты нас не втянула, а помогла почувствовать себя снова молодыми. Приятно, знаешь ли, когда ты кипишь вместе с жизнью, грустно, когда она мимо лавочки, на которой ты сидишь, проходит.

— Тогда пошли, — не стала вдаваться в полемику Ядвига. В любом чародействе самый главный закон — полная добровольность. Если клиент согласен, никакое равновесие не нарушится. Гораздо хуже, когда тебя в зверя обращают, а ты об этом и знать не знаешь. — Кстати, как там обстановочка?

— С тех пор, как вы уехали, ничего не изменилось. Машина стоит, музыка играет. — Тут Федоровна остановилась и понизила голос до шепота: — Песни похабные слушают и бычками весь двор заплевали, паразиты!

— А Семеновна где?

— Где ж ей быть? Наблюдает, сигнала ждет.

— Каков план?

— Самый простой. На многоходовки, сама понимаешь, времени ты нам не оставила. Подойдет, отвлечет громил простым вопросом, а мы в это время и прошмыгнем.

— А снова через окно с той стороны дома не вариант? — поинтересовалась Ядвига.

— Нет. Там в проулке еще одна машина стоит. За ней Сергеевна со своего окна бдит. Приехала сразу после вас и встала.

— А-а-а, ну тогда «Алоха, Гаваи!».

— Что? — вытаращилась на нее Федоровна.

— В смысле погнали. Время — деньги!

— А, вон ты о чем. Дык нам-то все равно раньше 15го пенсию не дадут. Хоть гони, хоть не гони. — Но мобильник достала, потому что они практически подошли к дому. От подъезда их отделяло не больше пяти метров. — Семеновна, прием!

— На связи!

— Действуй.

Ядвига увидела, как от раскидистого клена отделяется тень и в свете фонаря превращается в степенную пенсионерку с тросточкой для облегчения движения и помощи больным суставам. «А по лестнице шустро скакала» — подумала Мефодьевна. Алла Семеновна прихрамывая, направилась к машине и постучала навершием, искусно вырезанным в виде выразительного кукиша, прямо в тонированное стекло.

Сработал стеклоподъемник, оно опустилось с тихим жужжанием, и в окне появилась упитанная физиономия.

«Мусора-фраера, жалко мне на вас пера. Вы позорные волки…» — тут же загрохотала на всю улицу разухабистая песня.

— Чего тебе, бабка? — спросил сытый, все же уменьшая громкость.

— Милок! — скрипуче пропела Семеновна. — Не подскажешь ли старушке, как пройти в библиотеку?

«Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу! — внезапно пришло на ум Ядвиге. — Она бы его еще через дорогу перевести ее попросила!».