Реликт (СИ) - Булавин Иван. Страница 6

Взяв обойму в левую руку, Виньер начал вставлять патроны. Не спеша, зарядил одну, потом вторую, потом вставил в пистолет, замок захлопнулся с сочным щелчком. Отведя назад затвор, он дослал патрон в ствол. Теперь появилась уверенность в себе, загнанный заяц вдруг отрастил клыки и рассмеялся в лицо волку.

Через некоторое время, уже переодевшись, Виньер двигался по дороге, нисколько не таясь. Встретить конный разъезд теперь было бы удачей, вот только та пара стражников, что ехала вдоль берега, уехала куда-то далеко, но, может быть, здесь и другие найдутся.

Не нашлись, до утра он шагал по пустынной дороге, пока не упёрся в небольшое село, где стоял придорожный трактир. Вообще-то подобные заведения в этих местах редки, дорога второстепенная, почтовые дилижансы не ходят, купцы тоже избегают таких мест, и даже разбойники тут не резвятся, поскольку грабить тут некого.

Тем не менее, трактир стоял, более того, здание было построено совсем недавно, на что указывали относительно свежие брёвна. Видимо, какие-то клиенты у хозяина имелись.

Доски широкого крыльца заскрипели под тяжёлыми сапогами Виньера, дверь отворилась почти без скрипа, после чего он вошёл в полутёмное помещение. Несколько дощатых столов, лавки, невысокая стойка, за которой стояла женщина средних лет в чистом переднике. Пахло пивом и подгоревшей кашей, в камине горел огонь, что было далеко не лишним, ночь выдалась холодной и даже дорожный плащ не спасал.

Оказавшись внутри, Виньер не стал изображать из себя господина, сам подошёл к стойке и попросил:

— Мне бы поесть чего-нибудь, ну, и пива выпить, — он старался смотреть на женщину по-доброму.

— Есть каша, — сонным голосом отозвалась она, — жаркое из гуся, только вчерашнее, но есть можно. Овощи и зелень тоже ничего.

— Давайте всё, — решительно заявил Виньер, доставая кошелёк, за время ночных скитаний он изрядно проголодался, а ел в последний раз вчера утром. — И пива побольше.

— Садитесь, я вам принесу, — сказала она и отправилась на кухню.

Виньер устало присел за ближайший стол, как бы ни торопился он покинуть этот мир, отдых был необходим, а если не отдых, то, как минимум, пища. Отдохнуть бы он тоже не отказался, мелькнула даже мысль оплатить комнату до утра и хорошенько отоспаться. Но он постарался отогнать эту мысль от себя, не та обстановка, чтобы спать, стражники, если им прикажут, запросто могли обыскать все номера в крошечной гостинице и поставить на ноги всех посетителей для опознания. Так и возьмут его безоружным в одних подштанниках.

Скоро на столе появилась объёмистая миска с гречневой кашей, рядом на толстой деревянной доске стоял едва разогретый жареный гусь, чуть дальше расположился таз с рублеными овощами, а женщина уже цедила пиво из бочонка в огромную глиняную кружку. Ко всему этому прилагалась ложка, искусно вырезанная из дерева, гуся предполагалось есть руками, но Виньер, хоть и был сильно испорчен цивилизацией, против такого не возражал, голод заставит.

Каша и гусь зашли отлично, овощи он отложил на потом, сейчас же, утолив первый голод, наслаждался временным покоем и отхлёбывал свежее пиво из кружки, стараясь не заснуть прямо за столом. В этот момент за спиной скрипнула входная дверь.

Человеку, которого могут преследовать, следовало сидеть непременно лицом к входу, чтобы заметить опасность до того, как опасность заметит его. Но в этом случае, учитывая невеликие размеры зала, он вызовет подозрения, к тому же, если преследователи имеют не только словесный портрет, но и фотографию, он будет моментально опознан.

Виньер сел боком, так, чтобы краем глаза следить за дверью, а самому оставаться неузнанным. Благо, давно не стриженые волосы частично прикрывали лицо.

Дверь с тихим скрипом отворилась, и в зал ввалились четверо стражников. Продолжая следить за ними, Виньер без труда определил, что принадлежат они восьмому кирасирскому полку, каковой расквартирован в городе Сельта, что в ста милях отсюда, что старшим у них сержант, что в пути они, судя по слою пыли на одежде, уже не первый день. Надо же, подняли всех, теперь надо не зевать, перекроют все подходы, к вратам будет не пробиться.

— Хозяйка! — хриплым голосом выкрикнул сержант, представительный мужчина лет сорока с небольшим, отмеченный героическим шрамом через всё лицо, пышные усы, которые раньше он регулярно завивал кверху, теперь висели клочьями, последние дни были тяжёлыми. — Накрывай на стол верным солдатам Его Величества.

Хозяйка, сообразив, что сейчас не тот случай, чтобы лениться, несколько раз сбегала туда и обратно, крайний стол быстро покрылся закусками, в центр был водружён гигантский кувшин с пивом, а по краям выставлены оловянные кружки с крышками на шарнирах.

— Вот, это дело, — сержант хлопнул себя по объёмистому животу, но тут же придержал за рукав собравшуюся уходить трактирщицу.

— Что-то ещё? — трактирщица подобострастно улыбнулась.

— Скажи-ка красавица, а не случалось ли у тебя чужих, кто-то не местный приходил, дорогу спрашивал, да так, чтобы с виду на дворянина смахивал? — могучая рука сержанта положила в карман на переднике три серебряные монеты.

Виньер усмехнулся, на дворянина он точно не походил, ни обликом, ни, тем более, манерами. Сказалась многолетняя привычка общения с солдатами.

— Нет, уважаемый господин сержант, — трактирщица растерянно развела руками. — Откуда в наших местах дворяне? Да если такие и будут проездом, на моё убогое заведение даже не посмотрят.

— Ну, нет так нет, — сержант присел на лавку, придержав рукой тяжёлый палаш, снаряжение кирасира мало подходило для постоянного ношения. — Посмотрим, насколько твоё заведение убого.

Трактирщица, неглубоко поклонившись, отправилась за стойку, а Виньер, допив пиво одним глотком, поправил шпагу и попытался пройти к выходу. Шпага его сейчас более всего выдавала, обычный купец или путешественник шпагу с собой не возьмёт. Незачем. Пистолет кавалерийский с кремнёвым замком, да тесак побольше, вот и всё, что ему нужно для защиты от разбойников или диких зверей. А вот если у тебя шпага или рапира, то это подразумевает, что ты умеешь ей владеть. А как иначе? Не для красоты ведь её носить. А владение шпагой — умение аристократическое, простолюдинов этому никто не учит.

Была ли шпага тому причиной, или просто сержант решил проявить здоровую бдительность, за которую в других условиях Виньер бы его похвалил, но пройти к выходу незамеченным не получилось. Не отрываясь от бараньего окорока, сержант резво вытянул левую руку и ухватил проходившего мимо человека за запястье, сразу же сдавливая его с огромной силой.

— А ну, стоять! — проговорил он грозным тоном, не соизволив даже повернуться. — Кто таков? Покажи подорожную.

В голове беглеца ураганом пронеслись мысли. Показать документ? Может, и подействует. Но его запомнят, а сержант непременно доложит начальству что встретил офицера секретного ведомства. Он в любом случае доложит, но так, с документом, будет куда хуже. Оказать сопротивление? Придётся, нужно сделать так, чтобы они доложили о случившемся как можно позже.

Голова сержанта стала медленно поворачиваться, одновременно с этим кулак Виньера, описав небольшую дугу, обрушился ему на затылок, а шпага, в одно мгновение покинув ножны, пробила запястье солдату, ухватившемуся за пистолет. Тот от боли и неожиданности упал, опрокинув лавку и увлекая за собой товарища. Последний солдат сумел быстро вскочить и выхватить оружие, но прилетевшая в голову пивная кружка сбила прицел, и выстрел ушёл в потолок.

Через мгновение Виньер был уже на улице, у коновязи стояли четыре осёдланные лошади, отличные лошади. Боевой конь кирасира всегда сильнее и выносливее обычного скакуна, им цены нет, в прямом смысле нет, императорский конезавод никогда не продаёт этих породистых лошадей гражданским.

Отвязав поводья, Виньер вскочил в седло. Выскочивший на крыльцо солдат не успел прицелиться, пуля из пистолета беглеца вошла ему точно в лоб. Солдат опрокинулся назад, выронив оружие.