Реликт (СИ) - Булавин Иван. Страница 8

Снимая с головы цепочку, он старался не задеть раскалённый амулет, рубаха под ним почернела, а на коже обозначилось красное пятно. От амулета несло жаром, но лейтенант, видимо, этого не знал. Рука его потянулась и жадно ухватила кусок прозрачного фиолетового камня, сжав всеми пальцами. Через секунду выражение лица офицера сменилось с самодовольного на отчаянное, в воздухе запахло палёной кожей, а фокус зрения сместился с пойманного диверсанта на свою покалеченную руку, от которой шёл дым.

Этого хватило, через доли секунды Виньер стоял уже между ним и стволом пистолета, с силой вбивая раскрытую ладонь в корень носа. Кровь хлынула рекой, от болевого шока офицер потерял сознание, но прежде, чем он упал, амулет перекочевал в руки Виньера, только тот, сберегая свои руки, подхватил его за цепочку.

Два быстрых шага, и он нырнул в каменную стену. Проход привычно сдавил его с двух сторон, а затем выплюнул в новом мире.

Глава третья

Информатор трясся, словно пиявка, наколотая на вилку. А ведь он был далеко не последним человеком в своей среде, его знали, с ним охотно вели дела, заключали сделки, более того, стоило кому-то не то, чтобы обидеть этого человека, а просто сказать о нём нехорошо, как почти моментально этот кто-то склонялся к раскаянию.

Но только не теперь, теперь перед ним сидел тот, против кого не помогут верные люди с кинжалами, не помогут купленные стражники в порту, не спасёт даже поспешное бегство. Тот, кто сидел напротив, найдёт везде, да не просто найдёт, а натуральным образом спустит шкуру, возможно, пошив из неё потом себе новые сапоги.

— Так я повторяю вопрос, — проговорил Келд ленивым и бесцветным голосом. При этом на информатора смотрели страшные глаза разного цвета, один зелёный, изредка отливавший жёлтым в зависимости от освещения, а второй бледно-голубой, почти бесцветный. Особая примета, от которой он никак не мог избавиться. — Где этот человек? Почему он не прибыл сегодня? Говори и останешься жив.

Ну, да, именно так. Другие сыщики, желая разыскать кого-либо, тоже пугают информатора различными карами, но в качестве альтернативы предлагают серебро. Этот же ничего не предлагает, только туманные обещания оставить в живых. Снова мелькнула робкая мысль позвать друзей. Вот ведь они, через два стола сидят и играют в кости. Вскочить и закричать, что убивают. Они встанут и вступятся за друга. Так ведь? Увы. Воображение рисовало совсем другую картину, в которой все четверо лежат на немытом полу таверны в лужах крови и собирают свои кишки, а страшный человек с разными глазами продолжает пытать его.

Собравшись с силами, чтобы не выглядеть перепуганным, он выдохнул и сказал:

— Он сбежал, просто сбежал из города, ты ведь не только меня спрашивал, вот кто-то ему и донёс, что его, мол, разыскивает человек с разными глазами.

— И что? — Келд на секунду прикрыл глаза. Беда с ними, особая примета. Он становился популярным. Люди опасных профессий уже запомнили, что если тебя ищет такой человек, то спасение твоё исключительно в быстром беге. Разумеется, это неправда. Быстрый бег даст не спасение, а только отсрочку, а смерть придёт обязательно. Самле обидное, что со смертью знающих людей легенда не умирала, её передавали следующим поколениям.

— Ну, я думал, что он людей поднимет, будут тебя искать, а он… просто подскочил, прихватил вещи в мешок, деньги там, бумаги какие-то, и из города сбежал. Пешком.

— Куда он направился?

Келд снова впился взглядом в несчастного информатора, посылая ему ментальные сигналы, от которых накатывали новые волны страха, а попутно появлялось желание всё рассказать.

— Точно не скажу, — информатор нервно сглотнул. — Знаю только, что к западу от города есть тайная пристань, до неё миль двадцать, или чуть меньше. Там товар перегружают, ты ведь знаешь, что за товар у него. В городе с таким светиться нельзя.

Келд знал. Он отлично знал, кем является его цель. Работорговец, занимающийся этим ремеслом уже не один десяток лет. И пусть в самой Империи нет рабства, оно есть на островах, есть у ближайших соседей, есть у рудокопов на южной границе Империи, те живут настолько далеко, что у государственной власти просто руки не доходят разобраться. Да и ручеёк серебра, беспрерывно текущий в казну, прекрасно демонстрирует преждевременность полного запрета рабства. Тем не менее, перегонять невольников с речных судов на морские и наоборот в самом городе не стоит, могут и привлечь, не каждого городского чиновника купишь или запугаешь. Вот и приходится дельцам часть операций производить не в городском порту, а чуть дальше по побережью, обычно в устье большой судоходной реки.

— Кто был с ним?

— Никого, точно говорю, но мои ребята узнали, что там, в дороге, его должны были встретить. Может быть, с лошадьми.

Он не знал, зачем всё это рассказывает, хватило бы и общих данных, но вот язык его уже не мог остановиться.

Келд на короткое время задумался. Добраться до той пристани и встретить там? Или просто нагнать в дороге? Первое надёжнее, зато второе позволит обойтись без лишних трупов. Там ведь наверняка есть и грузчики, и охрана, матросы и те же рабы. Решено, он пойдёт по суше, у беглеца фора в час или два. Не так много.

— Ладно, живи, — равнодушно бросил Келд своему собеседнику.

— Ты ведь убьёшь его? — заискивающим тоном спросил информатор.

— Не переживай, обязательно убью.

Человек с разными глазами решительно встал из-за стола и направился к выходу. Нечего терять время. Информатор сидел ещё несколько минут, после чего отодвинул так и не тронутую кружку с вином, он выбежал из таверны и направился в тайное убежище. Надо пересидеть пару дней, потом всё закончится, и он выйдет…

Следы были. Только плохой следопыт скажет, что на голых камнях ничего не остаётся. Остаётся, только нужно всё это разглядеть, на что обычный человеческий глаз не способен. Впрочем, если вспомнить его «отца», то тот утверждал, что глаза у него самые обычные, почти ничем не отличаются от глаз простого человека, разве что в темноте видят не хуже кошачьих. А разный цвет радужной оболочки он объяснял случайной мутацией, которая никак не повлияла на восприятие.

Так что, дело тут не в глазах. Да и видит человек вовсе не глазами, видит он мозгом, глаз только фиксирует световой сигнал и передаёт его в мозг, а последний уже превращает свет в картинку. Мозг у Келда и его ныне покойных братьев подвергся максимальным изменениям, и этим-то изменённым мозгом он сейчас различал отчётливые следы на каменистых склонах. Он уже знал размер ноги клиента, форму его сапог, знал, что у него серебряные подковы на каблуках, знал, что тот слегка хромает на левую ногу. Последнее, впрочем, он знал и раньше, сам заказчик ему рассказал об этом.

Если бы он попытался объяснить несведущему человеку, как именно выглядят эти следы, то вряд ли бы смог. Всё равно, что слепому объяснить цвет радуги. Вот здесь слегка сдвинут сухой лист. Он долго лежал на одном месте, прикрытый от ветра крошечными каменными выступами, а потом его зацепила чья-то нога и сдвинула на три пальца в сторону. А вот здесь, где дорога была скользкой, клиент ухватился за тонкий куст, ухватился и почти сразу отпустил, все листочки уже выправились, кроме двух, слегка надорванных у стебелька. А вот тут ему пришлось прыгать, небольшой ручей нельзя было просто перешагнуть, вот и осталась на большом камне крошечная царапина от набойки. Чуть дальше была взбита пыль на тропе и улеглась поверх листьев.

Всё это он замечал на бегу, легко перебрасывая большое, но подвижное тело с камня на камень. Он двигался примерно вдвое быстрее, чем тот, кого он преследовал. А это значило, что скоро нагонит. С ним есть кто-то ещё, но это было уже неважно, в земле всем места хватит.

Нанимателем выступил небольшого роста худощавый мужчина, лет ему было слегка за тридцать, но смотрелся он стариком. На измождённом морщинистом лице только глаза были живыми. Он хотел мести. Судьба этого человека была достойна баллады, сказать по правде, не будь у него денег, Келд помог бы ему бесплатно.