Старые раны (СИ) - Артемов Александр Александрович. Страница 77

* * *

Они опустились на землю Альбии на исходе этого длинного дня. Это было скорое, но крайне мучительное путешествие.

Сумерки уже окрашивали небо алыми и голубыми красками, когда Сарет спускал свою сестру со спины босорки, и только встав на землю обоими ногами, ощутил насколько вымотался. Все тело ломило и молило об отдыхе, который он не сможет себе позволить, пока не будет точно уверен, что сестра в надежных руках. Сначала он отнесет Викта в город, названия которого он не знает, и там перевернет все вверх дном, но найдет доктора. Он не мог мешкать — ворота вот-вот запрут на ночь, а оказаться под стенами с умирающей сестрой на руках было его самым страшным кошмаром.

— Постой! Ты обещал! — крикнула сущность ему в спину.

— Потом! — бросил он через плечо. — Некогда сейчас.

Каждое мгновение на счету. Отблагодарить ее он еще успеет. Один взгляд на лицо сестры заставил его прибавить шагу, почти побежать — слишком бледное, слишком безжизненное. Казалось, ее истощенная душа вот-вот выпрыгнет из груди.

Сеншес, он не может опоздать!

«Ви, не умирай. Ви, живи! Еще чуть-чуть!» — стучало его сердце, пока он приближался к зубчатой крепостной стене с сестрой на руках, а потом долбил в дверцу под воротами, когда оказалось, что ворота уже заперли на засов. Смотровое отверстие открылось, и наружу показалось щетинистое и подозрительное лицо стражника. Сарет сунул гарду меча прямо ему под нос. Замок щелкнул без малейших возражений, стражник расплылся в извинениях и даже показал дорогу к некоему мастеру Занда — фармацевту, врачевателю и алхимику. Сарет понадеялся, что в работе с рваными ранами он также хорош, как и в приготовлении микстур.

* * *

Мастер Занд, показавшийся на пороге богатого двухэтажного дома, оказался фосфером, и, судя по рукояти роскошного клинка, выглядывающего из расписных ножен, пользовался в городе особым расположением. Стражник стелился перед ним, краснел и бледнел от одного его взгляда, трясся так, словно перед ним предстала сама абель-мерн. Интересный персонаж. Даже в его глубоко посаженных глазах Сарет с трудом смог уловить ртутные отблески. Ппо незнанию легко было признать в нем просто молодого мужчину лет тридцати. Однако седина в волосах говорила о многом. Мастер Занд, похоже, даже и не пытался прятать ее под краской, как иные фосферы.

— Издеваетесь, что ли? — он обратился к стражнику, словно Сарета и не существовало на свете. — Поднимать меня из-за стола… ради этого вот? Пусть идет к цирюльнику, там ему помогут.

— Мастер, он… нитсири, — стражник замялся и оглядел пришельцев, точно увидел их впервые. Сарет загорелся негодованием и хотел уже разразиться бранью, но… в этих пахучих тряпках он вне всяких сомнений выглядел мерзостней любого выродка. Но гарда меча ответила за него, заблестев в его руке, когда скупо горевший фонарь стражника пододвинулся чуть ближе.

Жесткие глаза фосфера буквально раздели Сарета. Зрелые, слишком циничные для такого молодого лица. Потом алхимик посмотрел на Викту, подошел, откинул край плаща, оценил, бросил обратно.

— Ладно, заноси, — ответил он и отпустил стражника. У Сарета все бурлило внутри, грозило прорваться наружу, но он решил смолчать. Пока смолчать.

Когда в сопровождении служанки он ступал по богато обставленным комнатам прямо в кабинет мастера, его не покидало гадкое ощущение того, что ему просто сделали одолжение. Как собаке — позволили погреться у камина. Предъявил пропуск — так проходи. Что там? У твоей сестренки лапка разболелась, так мы сейчас ее перевяжем, бедненькие.

Ублюдок. Он уже ненавидел этого мастера Занда и захотел унизить его прилюдно. Пусть даже перед его юной служанкой, которая шла впереди со свечкой в руке. После. Сначала сестра. Несмотря на то, что он держал ее на весу уже довольно долго и мышцы одеревенели от боли, он думать забыл о тяжести. Словно все, что жило там внутри, давно вытекло, и осталась лишь пустота. Ему указали на операционный стол, накрытый застиранной скатертью, но Сарет не спешил бросать сестру. Побоялся, что его драгоценность сразу же испарится белым дымом, стоит только выпустить ее из рук.

— Укладывай ее уже! — Занд влетел в комнату и бросил ножны с мечом на кушетку. За ним спешил его ученик, мелко семеня короткими ногами. Мастер оттолкнул Сарета и решительно раскрыл полы плаща, в которые была завернута Викта. Потом грубо разорвал то, что осталось от ее одежды. Сарет задрожал, когда увидел ее обнаженную грудь и впалый живот: все разорвано, все покрыто черной запекшейся кровью.

Сарет что-то промычал, захлебываясь внезапно нахлынувшими слезами. Нет, это неправильно.

— Ахх… Вон отсюда, не мешай! — махнул алхимик рукой, и они с учеником принялись резать ее одежду ножницами и бросать окровавленные обрывки на пол. Викта казалась такой маленькой и худой под этими вонючими слоями кожи и меха. Малейшее дуновение ветерка способно разбить ее вдребезги, как хрупкую хрустальную статуэтку, а эти двое хватают и мнут ее, словно рогожу. Сарет сделал шаг вперед, чтобы хоть как-то остановить это варварство, но тут на его локоть упала крепкая и решительная рука и увела из кабинета. Дверь закрылась за ним, его потащили куда-то. Там усадили на лавку, и он почувствовал запах горячего. Есть отказался, остался сидеть в темноте, глотая слезы, слушая и слушая звуки, которые шептали деревянные стены. Еще очень и очень долго.

* * *

В середине ночи возня в кабинете, наконец, утихла. Хлопнула дверь, послышались шаги и возбужденные голоса. Сарет вырвался из полудремы и ударился обо что-то твердое. Голова и так раскалывалась, а тут еще подарочек!

Щелкнул замок — его заперли, а он даже не заметил — и на полы комнаты под лестницей, куда его поместили, упал свет свечи. Сарет подскочил, еще раз ударился головой (ступеньки нависали прямо над головой!), и увидел мастера Занда, перешагивающего высокий порог.

— Сиди, дуралей, — остановил он еще не начавшиеся расспросы, которые так и рвались из Сарета, подобно босорке из сетей. Пододвинул стул и уселся перед гостем, широко расставив длинные ноги. Циничные глаза распухли после бессонной ночи, и теперь алхимик выглядел властно и жутко.

— Доживет до утра — уже хорошо, — выдохнул он, ставя свечку на пол. — Крови потеряла очень много. Я не знаю, как можно еще дышать в таком печальном положении, но она как-то еще борется. Чудо, а не девочка.

— Она сильная, — прохрипел Сарет. — Она выживет.

Сказал больше для себя, но алхимик кивнул.

— Действительно, — задумчиво проговорил Занд. — На севере попадаются очень живучие особи. Где выучился так говорить по-альбийски, рок’хи?

Сарет сначала не понял, к чему это он. Шутка? Но глаза алхимика говорили, что мастер алхимик не склонен шутить.

— Я альбиец, — залился краской Сарет. Занд мрачно хихикнул.

— Да, конечно, — покачал головой алхимик. — Еще скажи, что ты действительно нитсири, как решил тот перепуганный бедолага. Но мне-то можешь не врать — не первый день живу на свете и наведался всякого в этих приграничных землях. Откуда взял Рубиновый меч, выродок? Железка точно не в твою породу.

— Да, как ты смеешь?!

— Довольно смело со стороны беловолосого уродца в собачьих шмотках, — ухмыльнулся мастер Занд, складывая руки на груди. — Ну раз ты нитсири — что само по себе невероятно — то, наверное, можешь наказать меня за неуважение. Пробить мною стену, например. Сжечь или свести меня с ума. Давай, я жду.

Сарет сглотнул — он действительно принял его за одного из выродков? — и недоуменно покосился на свои ладони. А где его меч? Когда он успел потерять его?!

— В надежных руках, — отозвался алхимик, словно прочтя его мысли. — Не волнуйся о нем. Он тебе уже не понадобится. Так, я жду, «благородный господин нитсири».

— Ты не понял, алхимик, — прохрипел Сарет. — Ты не понял, кто перед тобой.

Занд захохотал.

— Это становится очень интересным, — веселился алхимик. — Ко мне под вечер заваливается грязный беловолосый оборванец с окровавленной девушкой на руках, потрясая мечом, на который у такого как ты нет никакого права. Так что? Ты в доказательство своей избранности пробьешь мною стенку или мне тут до утра сидеть?