Карта костей (ЛП) - Хейг Франческа. Страница 57

— Ладно. — Я замолчала и потерла глаза, прогоняя сонливость. — Но даже если и так, чем это нам поможет? По всей видимости, Ковчег разместили в девяноста километрах от побережья вглубь континента. Но от какой точки берега? Прибрежная полоса — около шестисот миль.

— Сюда смотри. — Он покопался в принесенных документах и достал лист. — Абзац почти в самом низу, о воде.

Один из регулярных отчетов Ковчега с обновлениями о состоянии припасов, вспышках заболеваний и проблемах с подземным бытом.

3 год, 9 августа. Совещание по ресурсам и инфраструктуре (правление).

Питьевая вода: текущих запасов в резервуарах хватит на 26 месяцев (меньше, чем ожидалось из-за повреждения резервуара 7 во время детонации), после чего придется положиться на внешнее водоснабжение. Система фильтрации для внешнего источника функционирует, и хотя удаление пепла и осадков существенно уменьшило уровень радиации (значительно ниже показаний префильтрации, отмеченных четвертой экспедицией на поверхность), он остается намного выше, чем […]

Я подняла глаза на Дудочника:

— У них имелся доступ к пресной воде. То есть рядом располагался какой-то ручей или река?

— В Ковчеге оставались тысячи людей. Источник должен быть большим.

— Ясно. Значит, имеется в виду река в сотне километров или около того от побережья. Не особо точный ориентир.

— Вот еще. — Он протянул мне лист, оборванный на половине.

Я прочитала заголовок:

— 18 год, 18 апреля. 39 экспедиция на поверхность. Наблюдения (территория, пригодная для проживания для обеспечения возможного будущего переселения).

Не дожидаясь, когда я прочту все, Дудочник протянул руку и постучал по строчкам возле оборванного конца страницы:

— Читай тут.

[…] при условии, что уровень радиации будет спадать ожидаемыми темпами, любые поселения на поверхности в следующие десятилетия должны располагаться вблизи Ковчега, чтобы иметь возможность использовать его ресурсы (особенно системы очистки воды и […]

Расположение Ковчега, пусть оптимальное для минимизации воздействия взрыва, ограничивает нас в возможности переселения на поверхность. […] Суглинистые почвы, обеспечивающие идеальные условия для стабильного котлована, плохо подходят для возделывания […]

— Посмотри на обороте, — сказал Дудочник.

Несмотря на мою аккуратность на пол посыпались мелкие хлопья бумаги и пыли.

— Тут ничего, — отозвалась я. — Только пятно. — На обороте не было текста, только расплывчатое темное пятно на нижней части, словно от пролитого чая.

— Я так тоже сначала подумал. Но задался вопросом, почему тогда оборотную часть страницы не использовали повторно для записей. На всех остальных бумагах используют обе стороны. А тут пустые полстраницы — почему на них ничего не написано?

Я наклонилась, чтобы приглядеться внимательнее. Слева просматривались перекрывающиеся выцветшие слои.

— Это картинка, — пояснил Дудочник, перегнулся через мое плечо и повернул страницу. И я разглядела, что там вовсе не пятно, а горы, упирающиеся в пустое небо. — Не такая, как все остальные в этих документах. — Он указал на технические схемы, которые я сложила на одной из кроватей. — Здесь нет деталей, она не выглядит, как пояснение к работе какого-то механизма. Больше похоже на рисунки, которые висели на стене в доме моих родителей.

Кто же это нарисовал? Я представила, как экспедиция остановилась на привал, желая принести в Ковчег образ потерянного мира.

— Смотри. — Он наклонился, стоя позади, чтобы указать на картинку, и его рука легла на мое плечо. Я спиной чувствовала его тепло. Ранее я всем телом содрогнулась от прикосновения Инспектора, но контакт с Дудочником казался таким же привычным, как тяжесть вещмешка на плечах или одеяло, прикрывающее шею. — Посмотри на эту гору, — продолжил Дудочник, — пик которой склоняется в сторону. Это Разбитая гора, если смотреть на нее с запада. Рядом на плато, скорее всего, гора Олсоп.

Я повернулась, чтобы рассмотреть его лицо. Дудочник ухмылялся. Я давно не видела на его лице улыбки.

— Это долина к западу от Позвоночного хребта, что-то в ста двадцати километрах к северо-западу отсюда. Его пересекает река Пелам. Все соответствует плану и другими признаками, вплоть до расстояния от побережья. Даже почва там глинистая.

Вспомнились карты, висевшие на стенах в его импровизированном кабинете на Острове. Прежде чем присоединиться к Сопротивлению, Дудочник и Зои годами путешествовали. В отличие от меня, он прекрасно знал эту местность. Это были не расплывчатые, ощупывающие видения провидца, но глубокое знание, приобретенное годами напряженных переходов. Он знал, как лучше миновать наряды, патрулирующие горную гряду. Знал, какие прибрежные пещеры затапливает во время прилива. Знал, как быстрее всего перейти болото, не выходя на дороги.

— Если я выведу нас на нужную местность, ты сможешь его отыскать? — спросил он.

— Его наверняка охраняют.

— Я не об этом спросил. Найти сможешь?

Я закрыла глаза. Когда я искала Остров, он представлялся маяком, светом, к которому я следовала. Ковчег чувствовался по-другому. Он казался тьмой, настолько полной, черной, непроницаемой, что я не могла осязать путь к нему. Попробовала еще раз, пытаясь нащупать путь от него, а не к нему. Попыталась представить долину, реку, оглядеть горные склоны. И почувствовала. Крошечный толчок, короткий и тревожащий, словно насекомое ползало в волосах. Что-то ждет меня в этой могиле, куда нам предстояло отправиться, чтобы опросить кости о том, что те помнили.

Я кивнула.

Дудочник ответил резким ковком:

— Тогда сегодня выступаем.

Ω

Я постучала в дверь комнаты Эльзы. Та быстро подошла, накинув на ночную сорочку шаль. Когда я сказала, что мы уходим, она ничего не спросила, лишь притянула меня к себе так близко, что я почувствовала тепло, запах кожи и пота и сильный аромат чеснока от ее рук. Ни я, ни она не заикнулись о нашей будущей встрече. Нам не требовалось обесцененное утешение словами.

Остальные ждали в конторе мытарей.

— Я приказал, чтобы вам у ворот приготовили лучших лошадей, — сообщил Инспектор. — Я предложил и эскорт из нескольких солдат, но Дудочник не согласился.

— Он прав, — быстро сказала я. — Втроем мы доберемся быстрее, да и заметить нас будет не так просто.

Удивительно, но Инспектор не стал спорить. А ведь он не доверял ни нам, ни этой миссии с Ковчегом.

Он склонился надо мной, чтобы его слова не уловили чужие уши:

— Как думаешь, стоит ли отправить солдат убедиться, что вы меня не предадите? — Он медленно покачал головой. — Если решите меня предать или подвергнуть нас всех риску, выпустив на волю технологии или машины, у меня в заложниках целый город. Твои Эльза, Салли, Ксандер.

Он не угрожал открыто, но ему достаточно было перечислить имена.

Инспектор выпрямился и повысил голос:

— Будьте осторожны.

Для всех остальных это прозвучало как благословение. Но я-то лучше знала.

Вошла Салли, снимая с головы платок, прикрывавший лицо.

— Я только что разговаривала с утренним патрулем. Все как вчера: на юге дым и следы солдат Синедриона. Они держатся на расстоянии от города, но их с каждым днем все больше. Вам придется дождаться снегопада. Нужно дополнительное прикрытие, чтоб отойти подальше от города.

Я посмотрела в окно. По небу плыли мутные и плотные облака, но в последние два дня осадков не было. Следы на дороге за стеной уже превратили снег в серое месиво.

Дудочник тоже глянул в окно.

— Лючия хорошо предсказывала погоду. — Я покосилась на него, но его лицо все еще было обращено к окну. Дудочник редко упоминал о Лючии, и теперь его голос звучал мягко. — Она бы точно сказала, когда ждать ближайшего снегопада.

— Ну, теперь ее здесь нет. — Слова Зои, словно топор, отрубили фразу Дудочника.