Свобода уйти, свобода остаться - Иванова Вероника Евгеньевна. Страница 71

— Просто нам по пути: я возвращаюсь домой той же дорогой.

— Это будет замечательно. Благодарю вас, офицер!

Мой неожиданный спутник, как скоро выяснилось, обладал достоинством, мало кому свойственным: не лез с расспросами и пустыми разговорами. Возможно лишь потому, что ему приходилось ворковать с кошкой, отошедшей от морского путешествия и всё громче и громче начинающей заявлять о своих желаниях, но меня вполне устраивало общество собственных мыслей, и вынужденное отчуждение я воспринял, как дар небес.

Время шло, а парень так и оставался загадкой: в нём не читалось НИ-ЧЕ-ГО. Я старался. Я так старался, что сам вспотел, несмотря на расстёгнутый сразу же по выходу за пределы порта мундир. Дошёл до такой тонкой степени настроения на чтение, что начало мерещиться: потоки воздуха беспрепятственно проходят сквозь незнакомца, потому читать попросту нечего.

Что-то зачастили в Антрею странные гости: то девица, умеющая говорить с водой, к тому же безумная, а теперь вот неизвестно кто, причём «неизвестно» в самом прямом смысле. Да, предъявленная виграмма — подлинная и подписана, как догадываюсь, лично Амирой, но что этот факт может сказать мне о человеке? Либо он оказал толстухе некую услугу, высоко оценённую и оплаченную соответствующим образом, либо... Уболтал старушку? Не верю: Навигатор не позволяет своим личным чувствам влиять на дела государственные. Остаётся ещё предположение, что парня направили сюда для выполнения какого-то важного поручения. Как он говорил? Забрать предмет и передать своему родственнику? Хм. Звучит вполне безобидно, но, во-первых, я не знаю, что это за предмет, а во-вторых, родственники бывают разные. Если вспомнить названное родовое имя, вообще мурашки по спине ползти начинают. Любопытно, с чего?

— Прошу!

Калитка скрипнула, но соизволила отвориться. Интересно, кроме меня кто-нибудь смазывает петли? Догадываюсь, что нет: daneke Тарма равно бережливо относится к собственным силам и денежным средствам, а потому не будет тратиться, поддерживая в порядке те вещи, которыми пользуется только её жилец.

Джерон вошёл, но не двинулся сразу к дому, а ждал, пока я закрою щеколду.

— Вы полагаете, мы можем зайти не через главный вход?

— Ворота всё равно можно открыть только изнутри.

— М-м-м?

И всё-таки, он производит впечатление тугодума. А, ладно, что я теряю? Даже если этот парень — подосланный лично ко мне наёмный убийца, лучше, чтобы он был перед глазами, а не за спиной.

— Вы хорошо знаете господина Ра-Гро?

Надо же, всю дорогу этот вопрос его не занимал, а теперь возник! Настолько не любопытен? Прикидывается, сто против одного, прикидывается!

— Лучше не бывает.

— В таком случае можно попросить, чтобы вы меня представили?

— Совсем не обязательно это делать.

— Что делать? Представляться?

— Просить. Это лишнее. Уже.

Он растерянно склонил голову набок и нахмурился. Вдох. Второй. Третий. Ну, соображай же быстрее!

— Простите, что раньше не постарался узнать ваше имя, офицер. С моей стороны это свидетельство неуважения, но без злого умысла, поверьте. Я думал о других вещах... Но надеюсь, ещё не поздно осведомиться, как вас зовут?

Мои уши уже устали, а его язык, похоже, готов молоть всю эту чепуху бесконечно. Интересно, он способен разговаривать внятно, без экивоков и скучных вежливостей?

— На кота сначала взгляните: вдруг не понравится.

— Кота? Да, конечно... А где его найти?

— Мя-а-а-а-а-а-а-у!

Вспомни беду, она и случится. Чёрные космы взъерошились. Жёлтые блюдца глаз посмотрели на меня не просто с укором, а с царственным негодованием, но дальше гневного взгляда дело не зашло, потому что котяра унюхал притихшую было «невесту» и замер мохнатой садовой статуей. Та, в свою очередь, разродилась очередной надрывной жалобой на судьбу, но Джерон уже опустил корзинку и убрал платок.

Кошка покинула своё убежище, потёрлась о наши ноги, потом, сделав вид, что не замечает присутствующего рядом «мужчины своего круга», распласталась на траве, по-прежнему оглашая окрестности мявом, но теперь уже не отчаянно-призывным, а игривым. Микис приблизился к ней, шумно нюхая блестящим мокрым носом воздух, басовито заурчал и распушился ещё сильнее, чем раньше, став похожим на шар. «Невеста» оценила стать «жениха» и благосклонно, но уже немного нетерпеливо пропела о своих страданиях. Кот принял услышанное к сведению и...

И тут мы (самое смешное, одновременно) поняли, что как два полных кретина, стоим и пялимся на животных, удовлетворяющих естественные потребности.

Я кашлянул, скрывая растерянность:

— Полагаю, мы им больше не нужны.

— Да, ни в коей мере, — согласился Джерон. — Как вы думаете, трёх дней хватит, чтобы... э-э-э-э-э... всё совершилось?

— Честно говоря, никогда не наблюдал за кошачьими свадьбами. Но, наверное, хватит.

— Очень хорошо. Тогда я зайду снова через три дня, вы не против?

— Нисколько.

— Желаю доброй ночи, dan Ра-Гро!

Тут этот полоумный развернулся и тем же путём, что пришёл, снова отправился на улицу, оставив мне в подарок тягостное чувство. Нет, целых два, совершенно противоположных причинами своего возникновения.

Во-первых, тревога никуда не исчезла. Слава богам, не усилилась, но я бы предпочёл её рассеять, а не таскать с собой это облачко по всему городу. Привычка всё и сразу узнавать о незнакомых людях (было бы желание) настолько въелась в кровь, что при первом же столкновении с хорошо «закрытым» противником возникло смятение, грозящее перерасти в полнейшую растерянность. И дело усугубляется: сравнение поведения незнакомца с тем, что я видел в исполнении других, тоже выглядело неутешительно. Дурак или хитрец, одно их двух, но которое? Угрозы вроде бы нет, но само отсутствие ощущений для меня — наибольшая опасность. И я, кажется, боюсь. Всё правильно: то, чего не понимаешь, перво-наперво считаешь опасным, а потом уже начинаешь рассматривать с других точек зрения. И вывод изо всех перечисленных сомнений получается один: не следует отпускать парня далеко.

Во-вторых, как-то нехорошо получилось: притащил парня, на ночь глядя, даже не предложил зайти в дом, а теперь ещё и отпустил в сгущающиеся сумерки. Одного. Конечно, Антреа — мирный город, но карманников и прочих любителей наживы можно встретить и на её тихих улочках, а Джерон выглядит не то что, как возможная жертва, а как человек, прямо-таки напрашивающийся на нападение. Одна глупая улыбка чего стоит! Вот встретится ему на пути кто-то из «ножей» и... Брать с парня нечего: в предъявленном ко ввозу имуществе ценностей никаких, да и денег негусто. А когда грабитель неудовлетворён количество и качеством отобранного, он вполне может выместить свою досаду путём втыкания в мягкие ткани острых предметов. Нет, не могу допустить. Пусть приезжий для меня — никто, долг радушного хозяина ещё никто не отменял.

И как только два повода слились в один, пришло и решение...

Он шагал не слишком быстро, глазея на затейливые ограды особняков, но успел добраться почти до конца квартала прежде, чем я его нагнал.

— Эй, постойте!

В зелёных глазах обернувшегося парня колыхнулась тревога:

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, не беспокойтесь.

Он вопросительно поднял бровь. Я открыл было рот, но замялся, потому что со всех сторон накатили совсем уж несвоевременные и вредные сомнения.

А с какой стати ему принимать моё гостеприимство? Может быть, оно даже помешает ему в исполнении личных дел или доставит неудовольствие. Зачем я вообще за ним побежал? Надо постараться найти какой-нибудь вежливый оборот, раз уж этот парень иначе не изъясняется, и попробовать предложить...

Но пока я спешно подбирал слова, Джерон, будто почувствовав мои трудности, улыбнулся, почесал щёку и осведомился совершенно нормальным голосом и таким тоном, словно мы с ним знакомы не пару часов, а всю жизнь:

— Я, конечно, многого не знаю и ещё большего не понимаю, но вижу перед собой человека, у которого был трудный день. Так какого фрэлла вы ещё здесь, а не в трактире с кружкой эля в руке?