Дингир (СИ) - Касперович Виталий. Страница 33

Девушка шурудила руками над столом и видимо что-то делала. Звуки были разными, но имели общую металлическую подоплёку.

Раш попытался сделать шаг — нога не сдвинулась с места. Кинув взгляд вниз, он заметил, что его ноги находятся на высоте в полметра от пола, и они были связаны. Правая рука рефлекторно попыталась убрать это препятствие, но и она не откликнулась — от данного действия вся конструкция в виде большого деревянного креста покачалась.

Девушка впереди услышала оживлённые звуки и обернулась.

— О?! Как быстро очнулся?! — воскликнула она в улыбке. — Видать, я недостаточно сильно стукнула тебя по башке.

Раш промолчал…

— А вон тот всё ещё спит, будто плюшевый зверёк, — кивнула она куда-то вправо.

Раш посмотрел в том направлении и понял, что не только он один был привязан к деревянному кресту.

“Это Вадик, — сказал он про себя. — Она и его скрутила”.

“Она странная даже для серийной маньячки! — произнёс Нибрас. — То есть она вот так взяла и решила поиздеваться над двумя хорошо сложёнными мужиками?!”

“Я согласен с тобой Нибрас. Обычно серийные убийцы выбирают слабых жертв и к тому же она ещё и женщина, что вдвойне странно. Тем не менее: она связала нас — ей это удалось и, судя по окружению и запёкшимся следам крови на полу, она делает это не впервые”.

— Должно быть, ты крепче, чем кажешься, — сказав, девушка схватила со стола кухонный нож и подошла к Рашу. Затем она быстро сделала разрез на его чёрной толстовке и в спешке откинула две ткани в стороны, как будто они являлись препятствующими дверцами. Торс пленника был оголён…

— Какие рельефные мышцы! — прокомментировала та. Далее она стала водить рукой по этим буграм и впадинам, её глаза выказывали гипнотическую заинтересованность; они были яркими и зелёными — они жизненно играли, но в тоже время выражали и отсутствие. Рот немного приоткрыт, словно перед ней находилось очень вкусное блюдо, которое нельзя съесть. — Я… я хочу тебя целиком, — голос её стал звучать как тихий, но уверенный ветер. — Я хочу посмотреть тебя внутри.

“Да, а жареных гвоздей ты не хочешь? — бойко произнёс Нибрас. — Раш не хочу показаться занудой, но какого хрена ты до сих пор не порвал эти грёбанные верёвки и не свернул этой суке шею?! Покажи ей!.. Покажи, кто здесь настоящий убийца!”

“Нет”.

“Молочина, а теперь… Стой! Что ты сейчас сказал?”

“Я говорю: что не имеет смысла её убивать”.

“Раш… — Нибрас перевёл свой шок на детальное разъяснение: — мне кажется, ты прослушал тот момент, когда она сказала, что хочет провести нам вскрытие. Только не говори мне, что она тебе нравится?”

“Безусловно, она в моём вкусе, но я не это имел в виду. Из неё получится очень ценный союзник”.

“Вербовать мартышку с автоматом — это дурная идея Раш… Да эта девка вообще ё**нутая!”

“Нибрас, посмотри на неё ещё раз и по-другому… Что ты видишь?”

“Сумасшедшую маньячку, которая хочет поиграть с нами в безумного доктора, вот кого!”

“А я вижу свободу… перед нами человек с отсутствующими рамками. Просто этот мир, где полно скверны и боли сделал из неё убийцу. Такова цена свободного разума”.

“И этот “свободный разум” хочет нас убить! Неважно как ты на неё смотришь Раш, угроза есть угроза и её надо устранить!”

“Этот пожар в её душе, не столь страшен. Это вольное пламя и в нём есть простой смысл. В первую очередь надо показать ей, что мы не такие как все. Даже по личным соображениям: я не хочу, как другие присоединяться к травле на это великолепное создание. Если ты травишь человека как зверя, то приготовься к тому, что он действительно станет зверем. Для людей такой тип мышления слишком далёк, особенно во время самой травли, поэтому ей нет конца. Мы же должны положить этому конец или хотя бы перенаправить её духовное пламя”.

“Кажется, я начинаю понимать твой ход мыслей… Действительно, она напоминает вольного зверя, у которого появилась возможность мыслить. Это становится понятным просто глядя в её глаза”.

— Как тебя зовут? — спросил Раш вслух.

Девушка вмиг перестала рассматривать мышцы и дёрнула вверх голову. Далее её ошарашенный взгляд застыл на лице Раша…

— Я Мика, — нейтрально сказала та.

— Мика давай начистоту: Я могу в любой момент порвать эти путы и свернуть тебе шею, однако я не стану этого делать, так как мне хочется тебя послушать. И меня зовут Раш.

Выйдя из оцепенения, Мика отошла на два шага, так как голова Раша находилась высоко на вершине креста, и ей было неудобно. А после она произнесла:

— Интересный ты человек. Не вижу я страха на твоём лице.

— Потому-что я не совсем человек. И раз на то пошло, то сейчас в моей голове живёт некий голос, который…

“Эй, Раш, не зови меня: “голосом в голове”, это чертовски обидно! — обозлился Нибрас. — Может, хотя бы нормально представишь меня, а?”

“Извини”.

Потом Раш произнёс вслух:

— Его зовут Нибрас, а вместе: мы эксперимент по вживлению демона в человека. Подобный резонанс даёт нам возможность поглощать человеческую гниль и становиться сильнее. Наш потенциал практически безграничен и в конечном итоге мы станем настолько сильны, что даже сам Бог не сможет нас остановить.

— Да ты… — произнесла Мика, приправив лёгкой улыбкой, — ты спятил…

“Ну-вот! Молодец Раш! — осудил Нибрас. — Теперь даже психопатка вроде неё считаешь тебя психом. И с чего вдруг ты решил ей всё разболтать?”

“Потому-что, правда, для неё сейчас как глоток свежего воздуха. Пусть эта правда и звучит безумно, но скоро она получит подтверждение. После чего истина ударит по ней с двух сторон, и она примет сказанное мной как единственное объяснение”.

“Неужели! Она же настоящий мясник в юбке, у которой не все дома! Ты не думаешь, что подобное создание просто не захочет играть в твои игры, Раш? Ты уверен, что сможешь её контролировать?”

“Чтобы её контролировать — её не нужно пытаться контролировать”.

“Что-что? Чё-то я не расслышал своей слышалкой?.. Это чё, одна из твоих проверок, Раш?”

“Я тебя не проверяю, Нибрас. Я всего лишь повторил уже сказанное тобой: она зверь, который осознал свою свободу в бетонных джунглях. Зажимать её, атаковать или осуждать, точно не следует. Вместо этого я озвучу своё согласие с её точкой зрения… коли я сам и без всякого притворства её поддерживаю”.

— Знаешь… — заговорила Мика, что-то вынеся из рассуждений. — Мне всякое люди говорят, когда висят на этих крестах, но, чтобы внутри них сидел демон… это впервые. Страх ещё более многогранен, чем мне казалось. Страх — самый настоящий судья. Страх любит и ложь, и истину. — Начала она говорить при этом с каждой репликой наклоняя голову: то влево и замерев, то вправо и замерев. Нож в её руке тоже отмечал направленность головы, а длинные тёмно-красные волосы немного встряхивались. Яркие зелёные глаза выражали дикость, но они были погружены в её мысли: — Из-за страха некоторые называли демоном и меня. Из-за страха один священник обматерил меня так, словно он десять часов до этого заучивал текст. И он даже ни разу не повторился… Это забавно… Иногда страх побуждает напасть первым. А иногда он сковывает и даёт убийце возможность лишить жизни оцепеневшую дичь. Страх может контролировать одного человека или целое стадо. Он способен двигать прогресс или наоборот: уничтожить цивилизацию. У страха даже есть возможность нажать красную кнопку или же не допустить этого из-за давления от вероятных последствий. И это только вершина айсберга. Чем страх не настоящий Бог? И этого Бога по силам создать только человеку. — Её глаза вдруг застыли на Раше. Она покинула свой философский транс, но по её лицу это было практически невозможно понять. — Так скажи мне, Раш, так какая разница: демон ли сидит внутри тебя или же ангел, ведь все сакральные сущности не уступают по грехам своим человеку?

— Ты права, разницы никакой. Страх — это мудрость на фоне опасности, но даже так… всё равно нужно его контролировать, чтобы не обратиться в зверя.

— Да-да! — похлопала Мика в ладоши, заметно повеселев. — Именно! Ты понимаешь, о чём я говорю!.. Давненько мне не удавалось так вот поболтать. Обычно они говорят мне: “Развяжи меня, тварь! Что ты несёшь ненормальная! Когда я выберусь отсюда, то тебе конец!..” Эээх… никакого полёта мысли. Всё одно и то же, одно и то же! Я же к ним с теплотой отношусь: делаю добро, даю возможность признать самих себя. А вот другие люди, которые совершают добро, они всегда пытаются сделать так, чтобы ты с ними считался. Они стараются отнять то добро, которое дали сами, будто это какая-то инвестиция. Но я не такая!