Лунная дорога. Часть 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна. Страница 7

Я вспомнила мисс Марпл Агаты Кристи. Она тоже преступления расследовала по аналогии. Типаж он типаж и есть. Что в книгах, что в реальной жизни. Внешность отражает содержание, это точно.

– А давай мы с тобой завтра на каток еще раз сходим? – подружка никак не могла уняться.

Опять с проверкой? Ну и скорость у Инки! Не успела одного отвадить, уже следующего проверяет!

– Завтра у меня дневное дежурство, не смогу. Если только послезавтра. И давай прощаться, спать хочу зверски. Сейчас с трубкой в ухе засну.

Она пожелала мне спокойного сна и послушно отключилась. Несколько недоумевая, откуда вдруг у нее взялась такая вовсе на нее не похожая сочувственность, я упала на диван и уснула.

Проснулась поздним вечером. Вот за что не люблю я ночные смены, так это за то, что потом не знаешь, чем заняться следующей ночью. Нет, когда идут занятия, это без проблем, там одна задача – на лекциях не уснуть. А вот в каникулы…

Выручила Инка. Позвонила и протрепалась до полуночи. Я поставила телефон на громкую связь и делала два дела одновременно – просматривала конспекты, все-таки сессия на носу, и вполуха слушала ее.

Где-то около двух ночи она запнулась и потрясенно заявила:

– Маш, а Маш, ты по интернету сегодня ходила?

Я сказала, что нет, а сердце неприятно сжалось. Что она там выискала?

– Тут о Панове новости. Он, оказывается, женится. И невеста тут его есть. Не сказать, что старуха, но старше точно. Вот уж чего от него не ожидала.

Я зажмурилась. Вот до последнего надеялась, что все утрясется! Не утряслось…

– Ты не волнуйся, – Инка что-то почувствовала. – Все мужики козлы…

– Тут не то, что ты думаешь.

Я вкратце пересказала ей то, что знала от самого Виктора.

– Он здесь был, и ты ничего не сказала? – Инка непритворно обиделась.

Мне пришлось воззвать к ее гордости:

– Инка, и что бы ты с нами делала? Он же со мной прощаться приехал. Третьей лишней любишь быть?

Она помолчала, видимо, до нее не сразу дошел весь трагизм ситуации, потом горячо извинилась:

– Прости, Маш! Ну, тормоз я, с этим уж ничего не поделаешь, – и быстренько свернула наш разговор: – Пока! Тебе спать пора, а я тебе не даю.

И отключилась.

Вот блин! Я же не успела ей сказать, чтоб не трепалась. А теперь поздно. Но, может, это и к лучшему? А то все наши общие знакомые, знающие о Витькиной ко мне склонности, будут думать о нем невесть что. Пусть это мое завышенное самомнение или даже самовлюбленность, но мне все равно стало полегче. Тут, как говорится, ничего личного, просто бизнес.

Я проработала все каникулы, потом сдавала сессию параллельно с дежурствами. С одного мне даже пришлось удрать, потому что оно пришлось на день экзамена, а замену мне найти не удалось. Хорошо Власта Евгеньевна, снизойдя к моим страданиям, отпустила меня на пару часов, и я без очереди сдала фармакологию.

Но обратно на смену все равно опоздала, потратив на дорогу времени гораздо больше из-за пробки на дороге, но замечания она мне не сделала, хотя отсутствие на работе три часа было весьма заметно, тем более, что привезли пострадавших в очередной аварии.

Я извинилась, объяснила, в ответ она снисходительно потрепала меня по плечу своей мощной рукой и назвала великой труженицей. До сих пор думаю – это была похвала или наоборот? Порой Власту Евгеньевну сложно понять.

А потом начались каникулы, совпавшие с моим первым в жизни отпуском. И я поехала в Москву к родителям. На этот раз решила пожить у них. Все-таки их квартира большая, мешать им я не буду, мотаясь по разным интересным местам.

С братом решила пока не контачить, в прошлый раз он так зациклился на своих житейских неурядицах, что на меня внимания вовсе не обращал. Это было бы даже хорошо, если б от него волнами не расходились печаль, злость и неустроенность. Мне было жаль Макса, но его эмоции меня подавляли. Чтоб не портить себе отдых, решила в этот раз встречаться с ним как можно реже.

Мама с отчимом были мне в самом деле рады. Мамочка первым делом спросила, как у меня дела с милым мальчиком из Ясиней. Я ответила что никак. Хотя я и проговорила это с натужной бодростью, но мама все поняла и сочувственно вздохнула.

После этого Денис Дмитриевич принялся как-то странно на меня поглядывать, и внезапно предложил сходить в гости к его другу, некоему Демиду Павловичу.

Мама на него предупреждающе посмотрела, и я поняла, что меня с кем-то будут знакомить, видимо, отчим решил, что я слишком уж тоскую по Красовскому. Это мне не понравилось, но и причины отказаться не нашлось. Ладно, схожу, от меня не убудет.

Поехали мы вечером. Дом у знакомых отчима оказался огромным. И с прислугой. Я было напряглась, потому что по моему представлению в таких домах живут снобы, и ошиблась. Встретивший нас Демид Павлович чуть не прыгал от нетерпения и сердито попенял Денису Дмитриевичу, что тот поздно привез свое семейство.

– Вот Новый год-то здорово бы отметили! Весело бы было! – это прозвучало открыто и дружелюбно, без намеков и подводных камней. – Но хорошо, что хоть сейчас сподобился, и на том спасибо!

Потом поцеловал ручки мне и маме, восхитился нашей неземной красотой, все как-то так по-доброму и весело. Потом повел нас в дом, в столовую.

Она оказалась большой и уютной. Насколько я помню, этот стиль назывался прованским. Стены в золотистом шелке, не поняла, то ли обои, то ли ткань, на вид не различить, полы из натурального дуба, скатерть в веселенький цветочек. На столе приготовленные для ужина приборы, очень красивые, причудливо сложенные салфеточки в виде розочек и минералка. Бутылок с вином не было. Вокруг стола стояли очень удобные мягкие стулья с подлокотниками.

Оглянувшись, Демид Павлович гаркнул во все горло, как ворона из басни, я аж вздрогнула:

– Наташа, ты где?

На его вопль из небольшой дверцы в дальней стене выскочила милая дама в брючках, футболке и фартуке с большим цветастым петухом и спросила:

– Что, Денис с Ксюшей пришли? – не ожидая ответа, кинулась к маме и расцеловалась с ней.

К моему удивлению, мама, не любившая подобные телячьи нежности, сама пару раз приложилась к ее щекам и ласково спросила:

– Наташ, мы к вам не зачастили случайно?

Та искренне обиделась.

– Зачастили? Ну, если мы еще не забыли, как вы выглядите, то зачастили, это точно. Вы к нам даже на Новый год не пришли, а ведь мы вас ждали! – она и в самом деле была огорчена.

– Мы в Лондон сгоняли, – пришел на помощь жене Денис Дмитриевич. – Давно хотели, но все не получалось.

И, чтоб сбить накал обиды хозяйки, выставил меня вперед:

– Знакомься, это наша Маша! – и уже мне: – А это наша замечательная Наталья Ивановна.

Хозяйка протянула мне руки и ухватила за ладони. Руки у нее были мягкими и теплыми. И жест был таким дружеским, будто меня здесь долго ждали и вот, наконец, дождались. Я даже растрогалась. Приятно, правда.

– Какая милая девочка! Как хорошо, что вы ее к нам привели! – она оглянулась, кого-то ища. Не нашла и тяжко вздохнула. – Ну что ж, давайте к столу. Надеюсь, вы голодны? А то мы с Дашутой сегодня такой стол сварганили, сами гордимся!

– Ты бы фартук сняла, Наташ, – подсказал ей муж. – А то как-то не комильфо.

Наталья Ивановна оглядела себя, будто впервые увидев.

– Ну и ну! Я еще и платье-то не надела! – и она убежала, цокая каблучками.

Денис Дмитриевич извиняюще развел руками.

– Давайте за стол. Наташа, когда увлекается, обо всем на свете забывает. Но семеро одного не ждут, – и громко скомандовал в сторону кухни: – Дашуня, мы ждем!

Из неприметной двери выскочила улыбающаяся женщина в годах с объемным подносом. Демид Павлович заторопился ей навстречу. Забрал поднос, поставил его на стол. Я думала, что Дашуня – это уменьшительно-ласкательное от Дарьи, но, судя по чуть раскосым глазам поварихи и оливковой коже, это было ее полное имя.

Мама принялась помогать сгружать с подноса принесенную еду и распределять по столу. Дашуня еще раз пять шустро сбегала с подносом туда-сюда, прежде чем к нам спустилась хозяйка дома.