Дети Хаоса - Иващенко Валерий В.. Страница 43

Видимо, усиленная работа мысли отразилась на ее конопатом лице, потому как дядька улыбнулся ей, выйдя из хлева, где уже накидал в ясли свежего сена.

— Не ломай голову, красна дивчина, сходи лучше погуляй. Вон, на Вербный Луг уже парочки идут, поют. А парней пригожих у вас тут полно.

В самом деле, над рекой уже поднялись еле заметные седые полосы вечернего тумана, а деревенская молодежь по двое, по четверо, уже потянулась на лужок в обрамлении старых верб, где так хорошо играть или займаться чаровництвом.

— Да ну их, охальников! — отмахнулась Вирея. — Им бы только зацеловать до памороков, да за пазуху рукой полезть. В голове одни песни да гуленые мысли. А Лель в мою сторону и не глядит…

— Ух ты какая сурьезная вся. Польешь мне?

Молодая, но смышленая чаровница вытянула ладони, призвала облик Воды, и на спину дядьки полилась свежая, холодная струя. Весело фыркая, он ловко обмылся и, выйдя из-под чародейского водопадика, как-то по-собачьи отряхнулся. Вытерся полотенцем, скинул меч и накинул темную, нарядную рубаху с серебряными пуговками. Надел сверху перевязь и, слегка посерьезнев, проверил черный засапожный кинжал, на который ревниво косились и старшие чаровницы, и сельский кузнец Микула.

— Собрался куда, дядьку? — подхватилась с завалинки Вирея.

— Да ваши из школы баяли, что в урочище под Кривой Горкой горгулья завелась. Пока они там раскачаются еще… А зима на носу. Как пить дать, вывела эта пакость птенцов. Расплодятся — совсем худо будет.

— Да что ж ты страсти такие на ночь-то говоришь?

— Да не говорю я. — Ровер открыл калитку. — Надо сходить глянуть.

Вирея подошла, и пренебрежительно глянула на меч за плечами дядьки.

— И ты с одной ентой железкой супротив горгульи пойдешь? Видать, правду люди думают, что не простой рубака ты. Да и обруч на тебе не иначе, как чаровной.

— А я этого никогда и не отрицал. — серьезно сказал тот и, пропустив девушку вперед, закрыл за собой калитку и накинул на верхний колышек петлю — чтоб ветром не хлопала.

— Уж не упился ль ты, дядьку, отвара вербены? Да горгулью ж, гадость таку, только волшбой и можно взять! Железо не берет, будь ты хоть кто!

— Посмотрим. — они уже шли по деревенской улице, спускаясь к мосту. Впереди вовсю подымался от воды туман, а за рекой, справа, уже вспыхнуло пламя костра на Вербном Лугу. — Ну, солнышко рыженькое, пока. Завтра свидимся.

Вирея всплеснула руками.

— Да ты никак руки на себя решил наложить? На ночь глядя хто-зна куда идешь да смерти лютой ищешь.

Дядька Ровер чуть нахмурился и остановился посреди моста.

— Послушай, Виреюшка. Я в ваши дела колдовские не лезу с советами…

Девушка ничуть не смутилась, а призадумалась.

— Ну да, не лезьте и вы ко мне. Так? И ведь послал вроде куда подальше, и обидеться не на что. Пойти с тобой, что ли?

— Не сробеешь? — спросил дядька, глядя в черную воду с длинными извивающимися водорослями. — Ну, пошли.

Когда через пару сотен шагов вышли на обрывистый край ущелья, за которым в почти потемневшее небо вздымалась Кривая Горка, он сказал, не обращая внимания на круглые от удивления глаза девушки. — Говорили мне, что в норах этих тварей иногда находят сокровища, что они с людей собирают. После того, как слопают. Так что, если найдем чего, будет тебе на приданое.

— Ой… да я ведь ничего с собой и не успела взять. — опомнилась Вирея. — Как же мне ее пригощать-то?

— Что, сробела без амулетов да клубочков своих? А ты силой да смекалкой действуй.

И, не обращая на нее никакого более внимания, спрыгнул вниз.

— Ого-го! — раздался его крик из темноты. — Где ты, птица подлая? Выходи да встреть погибель свою!

Девушка поспешила следом, не зная, чего боится больше — оставить этого дурного Ровера на растерзание горгулье, или же остаться одной здесь, на краю обрыва… На бегу облизывая ладонь, расцарапанную о заросли дикой малины, она почти уткнулась в широкую спину дядьки. Хотя он ей был и не родственник, а все равно — старших в Осинках принято было почитать.

— Где она? — шепотом спросила Вирея, чувствуя, как противно дрожат ноги, а со спины вниз скатился мерзкий холодок. Когда, пошарив у подножья Кривой Горки, вышли на поляну, стало чуть светлее. Рядом бесшумно выкатился из кустов Ровер.

— Ага! Вот она, пожаловала! — громко и бесшабашно заявил он.

Сверху упало что-то большое, багрово мерцающее, с крыльями. И обдало просто ужасной вонью. Противно хихикая, горгулья бросилась к ним. Дядька врезал ей кулаком между глаз, причем Вирея могла бы поклясться, что едва заметила его удар — так он быстро двинулся. Пока тварючка — а она была размером с деревенского бугая — удивлялась неожиданному сопротивлению, ее противник вытащил из-за плеч оружие и, держа его двумя руками, сделал шаг вперед.

Блеск стремительно мелькнувшего матового клинка — и раздался тупой удар, словно бревном о скалу. Меч отскочил, вырвав лишь несколько перьев. Правда, и горгулью унесло на тот конец поляны. Выровнявшись в воздухе и хрипло каркая, она развернулась опять к ним.

— Ложись! — прогремел над ухом голос дядьки, и он подбил Вирею под колено. Над головой тут же, опаляя затылок, пронеслась жаркая струя огня. А когда она высунула лицо из кустика голубики, дядька уже сшиб горгулью на землю и, наступив ногой на бьющееся крыло, размашисто рубил ей толстую уродливую шею. — Подсоби!

Девушка вскочила. Не соображая, что и как надо делать, зачем-то набросила на голову демонической птицы чары молчания, которыми втихомолку затыкала рты самым рьяным острословам и зубоскалам.

— Это дело! — довольно оскалился дядька, мерно и быстро орудуя мечом. — Теперь огнем-то и не плюнет. Да придержи ей башку чем!

Вирея на миг в удивлении подняла брови, а затем, не соображая, как она это сделала, движением рук вмяла в землю страшную зубастую пасть, которая вознамерилась было цапнуть ее за ногу. Ровер сразу с удвоенной силой забил в одно и то же место. Наконец, жесткие и твердые перья разлетелись, и жуткий полутораручник с хрустом перерубил шейные позвонки.

— Уф! — дядька утер пот, отдуваясь и наблюдая, как темно-багровое свечение нехотя покидает тело горгульи. Затем наклонился, выдернул несколько перьев из конца крыла, и протянул гадливо заткнувшей нос Вирее. — Чего столбом стоишь? На, перед вашими старшими отчитаешься.

Девушка одной рукой взяла пучок твердых перьев, повертела в пальцах, и положила в свою полотняную котомку для трав.

— Свет начаровать сможешь, дите?

Вирея на миг вспыхнула от возмущения и, как-то очень легко и быстро, сотворила шарик света. Темнота отступила, но за пределами круга света стало совсем ничего не видно.

— Так что же это выходит, дядьку? Я и без чаровных талисманов могу?

Ровер осмотрелся, и указал рукой в сторону.

— Да почти все вы можете, только боитесь. Там ее логово, этой твари. Пошли, а то и полночь скоро.

— Слухай, дядьку Ровер. — внезапно остановилась девушка. — А у этой… горгульи — просто так птенцы завестись могут? Или петух нужен?

Дядька глянул на горбатый склон горы, по которому они немного поднялись, почесал затылок.

— Хм, а верно говоришь! Ну ничего, еще одного порубим. Ты только, рыженькая, под огонь больше не попадайся.

Обогнули бугристый валун, застрявший на склоне, и почти сразу в нос ударила струя вони от разлагающейся кучи костей, а над ней обнаружилось довольно широкое пятно мрака — вход в пещеру.

— Ишь как устроились, стервецы. — проворчал дядька, сделал знак — помолчи, мол, и прислушался. Из пещеры донеслось тихое шипение и далекая возня.

Ровер с сомнением глянул на девушку.

— Огнем можешь толкнуть туда? Да не робея, от души. Там наших нету.

Вирея пожала плечами и подошла. Протянула руки в направлении уходящего вглубь горы хода, сосредоточилась. Вызвала перед внутренним взором облик Огня. Зачерпнула как можно больше и, чувствуя, как от напряжения заныло в висках, толкнула жар вперед. Гудящий шар пламени метнулся по тоннелю, освещая зализанные, испачканные стены и свод.