Наследие проклятой королевы (СИ) - Осипов Игорь. Страница 30

За спиной у Клэр стояла с парадной алебардой и в парадных доспехах дочка Урсулы. В глазах Глории читалось, что в гробу она видала такое приключение. Я её понимал. Изображать из себя декорацию при чаепитии — то ещё довольствие. Хуже только свечку держать у постели господ, когда те трахаются. Ни уйти, ни поучаствовать. А этот кусок розовости ещё и нуден, как заевшая пластинка со старой сказкой.

— Наш ро-о-од ухо-о-од корнями к само-о-ой короле-е-еве, — тянул меж тем слова гость. — Мы не столь бога-а-аты, как хотелось бы, но нам откры-ы-ыты все двери в короле-е-е-евском дворце-е-е-е. Моя тё-ё-ётя служит королевской соба-а-ачницей.

— Да, господин да Мур, — вымученно ответила Клэр, избегая называть гостя по имени. При виде меня она воспряла и выпрямилась в кресле. В глазах загорелся огонёк надежды на спасение. Точно такое же выражение читалось и у Глории.

За взглядом хозяйки приёма проследил и граф, который смерил меня взором с ног до головы, остановившись на гербе, а потом презрительно скривился. Кто такой эсквайр по сравнению с целым графом. Так, чуть лучше черни, но всё равно не стоит и грязи из-под ногтя его сиятельства.

Я выждал пару секунд, а затем сделал глубокий поклон, словно образцовый дворецкий, и обратился к юной графине, нарочно усиливая русский акцент.

— Ваше сиятельство, занятия.

— Да? — изумилась Клэр, а потом сообразила, что я лишь пытаюсь её умыкнуть. Девушка изобразила на лице наигранное сожаление и повернулась к гостю: — Прошу простить, но дела. Тайны халумари сами себя не откроют.

— Может, позволите с ва-а-ами? — протянул граф. Наверняка вдовствующий, так как дуэли между графинями были делом частым, да и войны постоянно случались.

— Нет, господин да Мур. Вы простите, но это очень секретно.

Я улыбнулся. Даже если и покажу графу десятичную систему счисления, он всё равно не поймёт, у него же мозг заточен на балы и приёмы, а не для наук.

— Вы разбиваете мне се-е-ердце, — протянул этот розовенький графин, натужно вздохнул и потянулся к винограду.

Клэр задрала глаза к потоку, изобразив скорбь, и чинно вышла из-за стола. А когда мы проскочили мимо спящей стражницы, звонко расхохоталась и помчалась через внутренний дворик прямиком к моей комнате, радуясь свободе.

Я ухмыльнулся, качнул головой и пошёл следом. Но вот дойти до апартаментов не получилось. Из-за угла я услышал крики, принадлежащие Урсуле.

— Мама? — тиха переспросила Глория.

Мы с графиней и её телохранительницей переглянулись. Клэр быстро спустилась по лестнице. Была бы возможность, вообще бы скатилась по перилам, как школьница-хулиганка. А затем мы дружно обогнули внутреннюю колоннаду первого этажа и заглянули за угол. Там разворачивалось интересное действо.

Тётя Урсула в окружении ещё нескольких солдаток прижала к стене хмурую женщину в серых одеждах.

— Я сказала, это достанется Глории!

— Ты сдурела? — тихо спросила женщина. — Она же телохранительница светлости.

— Что достанется? — вклинилась в разговор выпорхнувшая к этому сборищу юная графиня, глянув на Гло.

При появлении госпожи все склонились, ожидая разрешения выпрямиться. И только после этого продолжили. Вернее, продолжила Урсула, которая, не выпуская из рук свою жертву, отодвинула ту за спину, словно ненужный хлам.

— Это, вашество, тут пушку привезли. Эта увидела, и давай в пушка́рки набиваться, ну а я думаю, что Гло лучше справится. Она же лучшая. Я ж не для себя. А для дочки старюсь. Пушка́ркам ведь положен тройной пай. А если она телохранитель, да ещё и пушка́рка будет, то это… — мечница подняла руку и начала загибать пальцы, подсчитывая итог. — Она пятёристый пай получать будет.

— Она же телохранительница! — раздался голос той самой жертвы.

— Спрячься! — рявкнула Урсула, резко обернувшись.

— Ты сама подумай, как и пушку и телохра́нсто сразу? — не унималась вторая. Все остальные переговаривались, поддакивая то одной стороне, то другой. Но в полный голос при госпоже не рисковали обсуждать.

— Мама! — закричала Глория, по-прежнему стоя за спиной у Клэр. — А меня ты спросить не хочешь?! Я, как бы, не маленькая девочка.

— Молчи, дурёха. Я о твоём будущем беспокоюсь. Выучишься на пушкарку, всё королевство тебе в ноги бухнется.

Я нахмурился. С одной стороны, деньги весомый аргумент. С другой — был согласен с теми, кто говорил, что времени не хватит на всё сразу. У телохранительницы и пушкарки задачи совершенно разные. К тому же не думаю, что все будут в ноги бухаться. А пушки хоть и дорогое удовольствие, но не диковинка.

— Сама ты дура! — не унималась Глория. — Я зачем, по-твоему, пошла в телохранительницы? Я сама своё будущее решаю!

— Цыц! — крикнула Урсула на дочку, а потом обернулась. — И ты тоже цыц!

— А что за пушка? — спросила Клэр, и все замолчали. Графиня оказалась не при делах, и про пушку не знает.

— Ну так, это… — протянула Урсула и взмахнула рукой в сторону, — халумарская.

— А где они сами? — тут же переспросил я, озираясь по сторонам.

— Так, наверх пошли. Я сказала, где ты, юн спадин, остановился, они и пошли. А Пушка вона, в саду. А они не только пушку поставили. Там телег разных пол-обоза.

Буркнув: «С вашего позволения», я метнулся вверх по лестнице. В комнате уже была целая делегация из четырёх человек, и ни одного знакомого лица.

— День добрый, — сразу поздоровался один из них. А я перевёл взгляд на кучу цветных глянцевых журналов на столе, и Катарину, листающую один такой. А ещё в комнате прибавилось коробок и ящиков, половину названий из которых я даже прочитать не смог.

— День яси, — поздоровался я по местному.

Говорить продолжил тот, кто поздоровался.

— У нас ещё несколько лазерных дисков. От Петра Алексеевича, от профессора Глушкова, а ещё из министерства отдельное.

Глава 10. У страха глаза велики

— Мужики, что, даже чаю не попьёте? — спросил я, глядя на собирающихся коллег-прогрессов.

Их старший дождался, когда помощники не принесут оставшиеся коробки, и только потом ответил:

— Знаешь, Юра, где появляешься ты, там всегда какая-то хрень происходит. Не было тебя, демоны и инквизиция ни капельки не вспоминали про нас. А сейчас надо разгребать кучу такого дерьма, словно нагадило стадо мамонтов, страдающих недержанием. Так что мы пошли. Удачи!

— Что, даже по описи не передадите? — растерянно спросил я.

— Да мы заранее все списали. И тебя тоже, — пробурчал недоброжелательный коллега, но всё же подвёл меня к ящикам, на которых имелись лишь инвентарные номера и пломбы. Всего шесть ящиков. А потом он буквально подтащил меня за локоть к окну и кивнул на что-то стоящее внизу. Выглянув, я увидел самый натуральный контейнер-трёхтонник, поставленный на телегу, такой наверняка тянуть буду не меньше чем шестёрка волов. А ещё имелась пушка, похожая на сорокопятку времён Великой Отечественной войны, хотя и разукрашенная в яркие цвета. Если вспомнить, что камуфляжа на Реверсе не придумали, а армии щеголял весьма пёстрыми нарядами, то ничего предосудительно не было. Здесь же имелся и фургон с красным крестом на тенте.

— Всё в наличии. Всё опечатано, — снова пробурчал коллега и пробежался напоследок взглядом по имуществу. Потом сверился с ведомостью, а сунув бумаги в небольшой дипломат и вручив мне дубликат документа и коробочку с лазерным диском, дёрнулся к берету, чтоб по местной привычке сделать откланяться с размахиванием головным убором, но спохватился и лишь прошипел сквозь зубы вместо ругательства. А затем и исчез за дверью, громко хлопнув.

Я сконфуженно проводил его, сел на кровать и уставился на ящики со всем этим барахлом. Внутри чувствовалось некое говно, ведь действительно виноват во всём произошедшем, но и не виноват в то же время. Я же не напрашивался на все эти злоключения. Вот прям, пошёл, как в компьютерной игре, и брал квесты. Ба-а-альшущие такие восклицательные знаки, совсем как бейсбольные биты, которыми меня словно по голове отфигачили. Ведь на самом деле я просто оказался крайним.